Лампочка над дверью вещевого склада глухо хлопнула в ночной тишине, на секунду осветив заснеженный порог. Мейер выругался сквозь зубы, проклиная криворуких уродов, выпускающих дрянной товар. Затем он долго возился в темноте, пытаясь нащупать озябшими пальцами прорезь для ключа. Заиндевевший на морозе металл обжигал пальцы, которые Мейер время от времени подносил ко рту, отогревая теплым дыханием. Наконец замок лязгнул, Мейер распахнул дверь и, не дожидаясь курсантов, проскользнул внутрь стылого складского помещения. Повернув один из рубильников, комендант осветил часть склада, в которой была расположена теплая каморка.

— Was wir uns stehen?[90] — прикрикнул он на мальчишек, едва удерживающих в руках тяжеленные носилки. — Заносить! Schnell!

Курсанты втащили в каморку носилки и с трудом свалили костлявое тело Ланге на замызганный топчан. Падая, кантиненляйтер уцепился пальцами за отвороты Вовкиной шинели. Грубая ткань затрещала, оторванные пуговицы «брызнули» в разные стороны, и Вовка, не удержавшись на ногах, рухнул на пол. Ланге тоже едва не свалился с топчана, но подоспевший Мейер удержал немца от падения на засыпанный опилками пол.

— Vorsichtiger![91] — прошипел комендант. — Косорукий болван!

При падении из кармана Вовкиной шинели вывалилась граната, которую мальчишка нашел в лесу.

— Вот, блин! — Металлическое яйцо проскакало по полу и, оставшись незамеченным, закатилось в кучу дров, наваленных возле печки.

Мальчишка кинулся, чтобы её поднять, но его одернул Мейер, закончивший возиться с Ланге:

— Не мешайт! В сторона отойти! Ждать там!

Вовка, скрипя зубами, подчинился, размышляя, как бы ему половчее выудить гранату из кучи поленьев.

Комендант тем временем подошел к печи, открыл дверцу поддувала, находящегося у самого пола, и заглянул внутрь.

— Гут! — произнес он, удовлетворившись осмотром.

— Герр комендант, — оторвал его от осмотра Незнанский, — нам можно идти?

— Подождать, — ответил Максимилиан, на секунду отвернувшись от печки. — Вместе пойдем.

— Есть подождать, — ответил Петька, которому не терпелось вернуться за праздничный стол — там еще оставалось чем поживиться.

Забыв закрыть поддувало, Мейер распахнул дверцу печной топки, решив немного поворошить прогоревшие угли. Не найдя кочергу на положенном месте, комендант принялся рыскать глазами по сторонам в поисках потерянного инструмента. Искомый предмет обнаружился у бревенчатой стены каморки. Мейер протянул руку, но достать кочергу не смог. Привычно выругавшись, он перешагнул через кучку дров, неловко оступился и шмякнулся задом на поленья. Аккуратно сложенная дровяная стопка разъехалась. Одно из поленьев стукнуло по ржавому корпусу гранаты, которая, прокатившись по предтопочному металлическому листу, нырнула в приоткрытое поддувало. Кроме Вовки, никто этого не заметил. Мальчишку обдало жаром — граната могла взорваться в любой момент! Но он промолчал, не решаясь предупредить Мейера. Мало ли как бы отреагировал немец, узнав о таком вот «веселом» сувенире в печке.

— Герр Мейер, — окликнул он коменданта, — может, мы на улице вас подождем? Жарко здесь… — Он демонстративно отер крупные капли пота, выступившие на лице.

— Проваливайт! — отмахнулся комендант, потирая ушибленное место.

— Все, пошли! — Вовка едва ли не силой вытолкал друзей из каморки.

Мейер пошерудил в печке кочергой, разбивая спекшиеся от жара угли. Прикрывшись рукой, чтобы не опалить остатки волос на плешивой голове, комендант подкинул в топку несколько толстых поленьев. Закрыв лючок топки, немец заметил распахнутую дверку поддувала. Не заглядывая внутрь, он захлопнул её ногой.

— А я бы внутри подождал. Чего зря мерзнуть? — выскочив на улицу, попенял приятелю Сашка. — Там хорошо — тепло… А здесь? — Он выразительно потер кончик носа, покрасневший от холода.

— Да ну его, этого Мейера! — попытался сгладить ситуацию Вовка. — Он хоть и не Ланге, но выслушивать его «не мешайт», «работайт» и «проваливайт», — передразнил он коменданта, — уже мочи нет! Лучше уж на морозе потоптаться…

— Слушай, а похоже получилось! — неожиданно громко заржал Сашка.

Истомившись в ожидании неминуемого взрыва, Вовка вздрогнул.

— Не ори ты так! — накинулся он на Чернюка, толкнув мальчишку кулаком в грудь.

— Ты чего, Вован, взбесился? — обиженно засопел Сашка. — Я только…

— Гут, Путилофф! Орднунг — есть не орать! — в дверях склада появился комендант. — Лучше лампочка крутить! — Мейер протянул Сашке новую электролампу, которую принес с собой. — Свет есть карашо! — довольно потер он руки, когда свет от свежевкрученной лампы осветил складские ворота. На этот раз комендант справился с привередливым замком куда как ловчее. Уже через минуту возле помещения склада не осталось ни одной живой души. Вернувшись в усадьбу, Вовка не находил себе места — взрыва до сих пор не было.

«Может, граната бракованная? — мучительно размышлял он. — Или учебная? Да какая, итить твою за ногу, учебная! — сам себе возражал мальчишка. — Может, пронесет?»

Не пронесло: через несколько минут Вовка услышал пронзительный вой сирены, а на пороге возник один из невезучих курсантов, попавших в караул вместо рождественского ужина.

— Пожар на складе! — срывающимся голосом выкрикнул он. — Пожар!

— На каком складе, дубина?! — перекрикивая поднявшийся гвалт, уточнил Франц.

— На… вещевом… складе… — с трудом переведя дух, ответил караульный.

— Не может быть! — не поверил Мейер. — Мы только оттуда…

— Зря мы Ланге в карцер не поселили, — недовольно произнес Роберт. — Все-таки отличился, сволочь! Курсанты, слушать мою команду! — гаркнул старший мастер-наставник. — Вооружаемся ведрами, лопатами, совками, топорами и ломами! Командирам взводов — обеспечить курсантов всем необходимым! Быстро! Дорога каждая минута!

Пожар на складе удалось погасить только к утру. Среди дымящихся развалин бродил комендант Мейер, поминутно охая и хватаясь за голову: оценив нанесенный огнем ущерб, прижимистый немец пришел в ужас.

— Как же так? — бормотал он себе под нос. — Я же все проверял… Сколько добра пропало: полушубков овчинных новых — пять десятков, обмундирования — на пару взводов, плащей кожаных десятка три… Все пропало! Все… Все, что нажито, выбито, выменяно… Пропало…

На покрытым сажей снегу возле обугленного долговязого тела, накрытого прожженным одеялом, топтались мастера-наставники.

— Я вот одного не пойму, Михаэль… — задумчиво произнес Франц, разминая пальцами сигарету.

— Да, Роберт?

— Ты печь в клетушке Мейера видел? — спросил он Сандлера.

— Видел.

— Ничего странного не заметил?

— Что ты имеешь в виду? Там от печки-то фактически ничего не осталось — так, горстка кирпичных обломков…

— Вот именно! — воскликнул Роберт. — Не могла она вот так взять и развалиться от пожара.

— Ну и какие выводы?

— Знаешь, мне показалось, что в ней что-то взорвалось…

— Взорвалось? — фыркнул Сандлер. — Да что там могло взорваться?

— Ну… Например — граната.

— Граната? Откуда ей взяться в печке? Уж не Мейер ли её туда подкинул?

— Да нет, Максимилиан божится, что все было нормально… Да и ему-то зачем? Если только Ланге хотел приголубить?

— Они вроде и не цапались, — пожал плечами Сандлер. — Разве что из-за Эрмы пару раз разборки устраивали… Если кто и хотел кого приголубить, так это Ланге Мейера, а не наоборот — кухарка-то на нашего коменданта запала.

— Ну не сам же Ланге себя подорвал? Хотя… Нет, — отмел Франц безумную, с его точки зрения, версию, — он хоть и псих, но отнюдь не сумасшедший.

— Тогда кто? — спросил Михаэль.

— Диверсия… Партизаны…

— Диверсия? Да брось, Роберт, какие у нас партизаны? Уже и местные-то унтерменши забыли как они выглядят!

— Если только твои щенки не подкинули чего в топку.