Алексей постарался собраться с мыслями. В голове крутилась стоимость иванита, с которой он никак не мог смириться.

«Это ж какие деньжищи! Значит, все эти домики с печками, старая котельная, отвалы за сопкой – все это ради маскировки! С космоса или с воздуха рудник должен выглядеть обычной зоной. Тут и вырубки леса, скорее всего, есть – тоже для авиаразведки. Недаром домики отапливают дровами!

Кто бы мог подумать, что здесь, в глухом углу, куда на машине и доехать-то можно только по зимнику, добывают ценнейший материал!»

Наконец, лифт остановился перед очередной норой, прогрызенной заключенными в толще породы. Наверху виднелась цифра «17». Тоннель был не освещен, словно заброшен. Якимов велел оставаться на платформе, отодвинул решетку, вышел в тоннель, закрыл решетку с другой стороны.

– Ждите здесь, я сейчас Мишеня уберу, – приказал он, доставая из кармана большой сверток.

Охранник ушел в темноту, включил рубильник, тоннель осветился. Источниками света служили небольшие светодиодные лампы, прикрепленные под потолком тоннеля. Света от них было мало, но все-таки достаточно, чтобы не натыкаться друг на друга.

– Кто такой Мишень? Собака? – спросил Алексей Бато.

– Бешеная белка! – пошутил Аюшеев. – Конечно, собака, не мутант же!

Но, словно опровергая его слова, до слуха друзей донеслось грозное ворчание, усиленное эхом, гуляющим по тоннелю. Ворчание это могло принадлежать только очень большому зверю. Друзья переглянулись. Лицо у Бато вытянулось.

– Собака, говоришь? – понизив голос, спросил Алексей. – Хорошая, видать, собака! А может, эта собака на зиму в спячку впадает?

– Однако!… – пробормотал Бато, машинально перехватывая штурмовую винтовку вперед.

– Но-но! – рявкнул, увидев это, появившийся перед ними Якимов. – Не нервничать, спецназ! Мишеня я запер. Не вздумайте в него стрелять. Его капитан любит! Это его личный зверь. Ему местные подарили. За Мишеня оставит здесь на веки вечные.

– Че, правда, натуральный медведь?

– Натуральнее не бывает! Капитан сам приказал его сюда запустить, чтобы зэка неповадно было здесь шариться. Между нами, капитан вообще-то надеется, что голодный медведь поймает кого-нибудь из «бесов».

– Давно ловит?

– Вторую неделю.

– Вы его кормите хоть немного? Или он у вас на подножных зэка, пардон, на подножном корме?

– Я кормлю. Но не досыта. Так, чтобы все время жрать хотел.

– М-да… – Алексея передернуло.

Встретиться в темных тоннелях с голодным, отощавшим и от того еще более злым медведем – перспектива не из самых приятных. А ведь здесь могут быть еще и твари!

Сержант тоже вскинул штурмовую винтовку.

Якимов искоса глянул на «Нортон», крепче сжал в руках автомат, сдвинул в сторону решетку, освобождая проход.

– Не отставайте! Эти горизонты перестали разрабатывать совсем недавно, после того, как тут зэка пропадать стали, – рассказывал Якимов на ходу. – Так что держимся вместе, далеко не отходим! Фонари есть? Отлично. Сейчас еще выдам по шахтерке.

Друзья шли следом за охранником, и метров через двадцать Алексей снова услышал рычание и тяжелое дыхание большого зверя.

– Зверушка-то ваша в клетке или как? – спросил он.

– Да вот – сам смотри! – ответил Якимов и посветил фонарем: в темной каморке за толстой металлической решеткой виднелась морда зверя, который смотрел на пришедших темными, невыразительными глазками. На полу стояла уже пустая миска, медведь облизывался.

– А он маленький! – удивился Бато, – молодой совсем! Ему хоть года два-то есть?

– Ну я натурально при его рождении не присутствовал! – отрезал Якимов. – Че капитану подарили, то и выросло! У нас он полтора года. Да и тогда, когда дарили, он уже подросший был. Может, порода у него такая. Мелкая… Да че маленький, маленький – вам и такого хватит! Давай поспорим: вы вдвоем против него одного? Только, чур, без ваших автоматов!

– А нож могу оставить? – вполне серьезно спросил Бато.

– Я пошутил, – сухо ответил Якимов. – Медведь не мой, капитанов. Хочешь с ним посоревноваться, договаривайся лично с Капецом.

– Ага, щас сбегаю, договорюсь… – сквозь зубы процедил Алексей.

Рядом с конурой, в которой томился медведь, стоял металлический шкафчик с касками и фонарями на аккумуляторах. Якимов надел каску, друзья взяли по большому, мощному фонарю.

– Там света дальше, я так понимаю, нет, – утвердительно сказал Алексей.

– Верно понимаешь, – Якимов посмотрел на него сверху вниз, махнул рукой.– За мной!

И они двинулись вглубь штольни.

– Эту штольню бурили машинами, – рассказывал Якимов, – видите, как стены обработаны? Следы такие? А боковые штреки, где жилы породы тонкие, вручную долбить приходится. Нет смысла тонны породы выворачивать ради нескольких кубометров.

Через пятьдесят метров фонари на стенах исчезли, людей обступила темнота. Шаги глухо разносились по каменной норе. Алексей обратил внимание, что для крепежа свода использовали специальные металлические конструкции, способные выдержать давление породы.

Рудник был ни на что не похож. В юности Алексей любил полазать по московской системе, по заброшенным шахтам Подмосковья и даже на Урале как-то удалось полазать по старым рудникам и пещерам, но такого странного ощущения он не испытывал. Рудник был как будто живой, он «дышал», лица Алексея то и дело касалось легкое, почти незаметное дуновение ветра, откуда-то издалека слышались шорохи, вздохи и странный шелест, как будто кто-то или что-то тихонько, стараясь оставаться незаметным, следовало параллельно пути людей по другим штрекам и штольням.

– А выходы на другие горизонты тут есть? – спросил Алексей. – Или только шахта лифта?

– Конечно, есть! – Якимов снисходительно покосился на Алексея. – Во-первых, вентиляция, во-вторых, есть еще грузовые лифты. Они выходят на верхние горизонты.

– А мы сейчас куда уходим, в какую сторону? Под гору или в сторону реки?

– Вдоль реки.

– А обвалы часто бывают?

– Бывают, – нехотя подтвердил Якимов.

– Ясненько! – бодро ответил Алексей, водя лучом фонаря по стенам коридора. По бокам стали появляться узкие, черные штреки. Пол неожиданно пошел вниз, появилась узкоколейка. Пришлось идти гуськом. Первым топал Якимов, за ним – Алексей, замыкал шествие Бато. Алексей заметил, что друг то и дело отстает, останавливается, словно прислушиваясь, потом быстрыми шагами догоняет товарищей.

– А где именно пропадали заключенные? – наконец спросил Бато у охранника.

– Там подальше, справа, штрек есть, – ответил Якимов, – я покажу. Вроде там несколько человек пропали. Посмо́трите. Но так-то там нет ничего. Забой да забой. Тупик.

– А как насчет тут полазать? – Бато посветил в ближайший штрек.

Якимов остановился, направил луч фонаря внутрь низкого штрека. Черная нора уходила вправо и вниз и напоминала известную кроличью нору. Вот только вряд ли в этой норе их ждал доброжелательный Чеширский кот! Скорее, тут могла поджидать та жуткая тварь с вывороченными назад коленками.

«Бр-р-р!»

Над норой было четко выведено светоотражающей белой краской «17-Пр 9».

«Семнадцать» – это этаж или горизонт, – прикинул Алексей, – «Пр» – явно справа, а «9» – просто номер отворота. Хотя… Как тогда нумеруют штреки уходящие вверх или вниз?»

Бато незаметно толкнул его локтем в бок.

Якимов, тяжело вздохнув, посмотрел на свою новенькую, черную форму охранника с яркими, оранжевыми нашивками. Форму пачкать не хотелось.

– Хотите – лезьте туда! Я вас здесь подожду! Да там, скорее всего, ничего нет. Тупик да и все.

– Ни фига се провожатый выискался! – разозлился Алексей, поудобнее перехватывая «Нортон». – Может, тебе вообще лучше было наверху остаться? И безопаснее к тому же! Давай показывай! Может, там еще пара-тройка медведей бегает! Может, порешите нас здесь, а сами наверх доложите – ай-яй-яй! Глупые москвичи сами виноваты, что их утащили страшные инопланетяне!

Якимов, опешив, посмотрел на друзей. Бато занимал удобную позицию позади него, Алексей – стоял прямо перед ним, направив ствол штурмовой винтовки ему в грудь, и был готов передернуть затвор. Автомат охранника болтался за спиной. Огрызаться было невыгодно, и охранник, согнувшись в три погибели, молча полез внутрь штрека. Алексей нырнул следом.