— Какие были вакансии, такие и выбрала. В парижский офис не подала, потому что нереально.

— Хм, ясно. А почему со мной не посоветовалась?

— А что, должна?

Ее брови взметнулись от возмущения и удивления.

— По-моему, этого не было в нашем уговоре. Я птица вольная. Надеюсь, ты и твои друзья не станете ставить мне палки в колеса. Дайте мне спокойно уехать. Ведь я вам помогала, теперь ваша очередь. Просто не мешайте.

— А вдруг я имею на это личные причины?

— Какие?

— Ты мне здесь нужна. — И, помолчав, добавил: — Как сотрудник.

Она не нашлась что ответить. Смотрела на него во все глаза и впитывала его взгляд. Ну, скажи, умоляла она мысленно. Скажи же, что же ты все вокруг да около ходишь! Что ты за мужик такой — видишь, что женщина практически в твоих руках, а все тянешь, в гордость играешь. Все первого шага ждешь. Мечешься между долгом службы и сердцем. И меня терзаешь. А я не железная, между прочим. А ты все молчишь.

В тот день они расстались недовольные друг другом и собой. А когда она вернулась из Амстердама, полная впечатлений и вдохновения, она не стала себя сдерживать и переспала с ним при первой же встрече. Все получилось естественно и эмоционально. Неконтролируемая страсть сказала за них все не высказанные ранее слова.

Потом она все думала, сделать ли вид, что ничего не случилось, или попробовать углубить отношения. Он тоже выжидал. Они продолжали встречаться, находя все больше и больше поводов для этого. Ольгу охватила какая-то необъяснимая легкость. Калахан говорил, что она, скорее всего, довольно скоро получит положительный ответ по поводу одной из вакансий, и предстоящий вероятный отъезд наполнил ее жизнь ощущением последнего глотка перед прыжком в другую реальность. Словно некие узлы распутались, и она позволила себе наслаждаться тем, в чем поосторожничала бы при других обстоятельствах. Она уедет, и не будет рядом ни Родионова с его сложным устройством души, ни грустных теней семьи, ни обязательств перед кем бы то ни было. Ей было стыдно признаться себе в этом, но она ощущала невероятное облегчение от того, что скоро окажется чужой в чужом краю с чужими людьми. Неужели она настолько запуталась в собственной жизни, что уже не может нормально поддерживать отношения со своими близкими? Неужели настолько потерялась, что уже не знает, куда двигаться, и единственным правильным путем ей кажется рисунок с чистого листа?

Впрочем, насчет Родионова она не так уж и радовалась. Она переоценила свою независимость. Ложно полагая, что легкость в их отношениях означает поверхностные эмоции. Опасность необременительного секса с человеком, который имел над ней явную психологическую власть, она осознала позже, когда сердце оборвалось при одной мысли, что расстанется с ним. А пока она с головой погружалась в его магнитное поле. Она оказалась беззащитной, словно шахматная фигурка на доске, вокруг которой неумелый игрок открыл все поля. Лишившись контроля семьи, оказавшись на перепутье свободы, с которой не очень хорошо еще умела обращаться, попробовав вкус увлечения, глубину которого еще не осознавала, Ольга неслась на всех парусах по волнам отношений, поднимающих ее в своем вихре все выше и выше над обыденностью.

Калахан объявил, что организацию круглого стола по презентации новой программы «Здорового поколения» он поручает Пановой. Ханна почему-то больше не фыркала по ее поводу, а Мыськин, почуяв, что пахнет ее повышением, на всякий случай решил держаться с ней почтительнее. У Ольги были хорошие контакты с журналистами, да и список международных организаций, правительственных представителей занимал чуть не три страницы. Бюджет ей выделили не очень большой, а потому пришлось обойтись только чаепитием и пирожными в конце мероприятия да напитками на столах. Арендовали зал для конференций в здании Минздрава, подготовили распечатки. Ольга уже делала все автоматом — ей даже не пришлось напрягать мозги для этого. Над чем попотела — так это над текстами презентаций. Калахан хотел, чтобы все выглядело очень представительно, а на самом деле хвастаться особо было нечем. Пришлось оборачивать каждое мало-мальское действие в красивые слова, делать акцент на незначительных по вложению проектах и не очень-то выделять остальные расходы, чтобы избегать вопросов.

Основная причина, по которой Калахан поставил ее во главу мероприятия, дошла до нее потом. Он не только хотел, чтобы она представила все согласно особенностям местного восприятия, но и заставил ее отвечать на вопросы участников. Сам сидел в сторонке в нехарактерном для него одеянии — официальном костюме, хотя и слегка помятом, и только зыркал глазами туда-сюда, отслеживая реакцию публики.

Так как народу набралось много, усадить всех за один стол не получилось, а потому пришлось расставить несколько рядов столов, на которых расположили несколько микрофонов, папки и бокалы для напитков.

С презентацией планов НПО Ольга отстрелялась успешно, но потом, несмотря на ее старания все приукрасить, каверзные вопросы все же посыпались.

— А почему вы охватываете такие маленькие группы населения?

— Сколько лет уже можно поставлять буклеты в больницы и школы, не пора ли начать поставлять оборудование и лекарства?

— Почему вместо того, чтобы привозить ваших консультантов сюда, вы не пошлете наших врачей за рубеж для получения опыта в клиниках?

— Почему новый офис именно в Дагестане? В других районах у нас все благополучно?

Вопросы сыпались один за другим, Калахан не встревал, и Ольга отбивалась одна, время от времени оглядываясь на Нила и Мыськина. В конце концов, это их программа, почему они молчат? В итоге кто-то все же обратился непосредственно к Калахану, и ему пришлось открыть рот. Впрочем, закончилось все на дружелюбной ноте, а их партнеры из Минздрава выступили с одобрительной речью, указав на то, что подобная помощь всегда нужна, хотя и нуждается в некоторой коррекции.

По окончании Калахан одобрительно похлопал Ольгу по плечу:

— Хорошая работа!

Ольга улыбнулась. Еще бы!

Во время кофе-брейка она ходила между гостями, стараясь уделить внимание самым важным из них и сказать спасибо за то, что пришли. Один из журналистов, парень невысокого роста, довольно худой, с длинной челкой, которую он постоянно убирал с глаз, подошел к ней с чашкой кофе.

— Это вам. А то все бегаете, бегаете, даже времени на кофе нет.

— Спасибо.

Она удивленно посмотрела на него. Лицо показалось знакомым, но она не могла вспомнить.

— Мы встречались?

— Нет, но заочно я о тебе слышал. Можно на «ты», да?

Ольга пожала плечами и кивнула, хотя не очень-то поняла причину столь быстрой фамильярности.

— От кого слышали?

Он протянул свою визитку. Родионов Павел. Журналист. Вот почему лицо кажется знакомым.

— Вы брат Дениса?

— Прямое попадание!

Павел хихикнул:

— Он меня предупредил сегодня, что увижу тебя, сказал, чтобы не дергал понапрасну.

— В каком смысле?

— Да он знает мой язык, кого хочешь переговорю. Боялся, что допекать буду вопросами. Но тебе сегодня и так досталось. Как вообще работка, нормалек?

— Пойдет.

— Платят хорошо?

— Хватает.

— Везет, — вздохнул Павел. — А мне вот вечно не хватает. Собачья работа, а денег нет. И как только к иностранцам на работу попадают, а? Не поделишься секретом? Я бы с удовольствием к вам пошел. Лишние баксы не помешают.

— Учите английский, и вперед.

— А может, поможешь, а? Шепнешь слово боссу?

— У нас нет вакансий пока.

— Ну, в будущем. Как другу.

Он раздражал Ольгу. Своей наглостью, манерой постоянно посмеиваться и какой-то дерганостью в движениях.

— Вы его родной брат?

— Родной, слава богу, не близнец.

— Почему слава богу?

— Да хватит мне и того, что в одной семье уродились! С такими умниками нелегко расти бок о бок, я тебе скажу. Ему всегда везет с девочками. Самые красивые достаются.