Роман Исаевич поспешно выбрался из парилки. Глеб проводил его задумчивым взглядом.
- Стареет Ромка. Ну что, мой хороший, - Глеб повернулся к Нику. - Теперь можно не изображать декорацию. Иди сюда. Какой-то ты сегодня подозрительно тихий.
Ник послушно сел и придвинулся к Глебу.
- Ну а что я должен, с вами баб обсуждать? Вы и сами прекрасно общаетесь.
- Мой мальчик ревнует? Давай я уделю тебе внимание!
Голос Глеба стал обволакивающим, а руки уже потянулись к интимным местам Ника, ничем в бане не защищенным.
- Глеб, не надо, пожалуйста, - Ник постарался, чтобы отказ прозвучал как можно мягче. - Сюда могут войти.
- Кто? Таша и Ксюша вряд ли будут ломиться в парилку к мужикам. Ромыч тоже вряд ли вернется, - - Глеб открыл дверь в предбанник – Романа Исаевича там уже не было. - Не говори мне, что ты не хочешь!
Признаться, Ник действительно не хотел. Нет, не Глеба, конечно. Он конкретно здесь и сейчас не хотел. В доме Вяземских, в не вполне трезвом состоянии. С замученным, но усиленно изображающим энтузиазм Глебом. Так и подмывало спросить, зачем ты это делаешь? Зачем играешь в озабоченного подростка? Но Глебу такие вопросы задавать нельзя.
- Глеб, здесь жарко, - попытался вразумить милого Ник. - Хочешь, чтобы и тебе поплохело?
- Считаешь меня старой развалиной? - тон был еще шутливым, но глаза смотрели встревоженно. - Ты тут всеми прелестями сверкаешь, а я должен терпеть? Вот сейчас собраться и поехать домой к жене? А завтра я, вероятно, к тебе не выберусь.
Говоря все это, Глеб уже дал волю рукам, привычно лаская и готовя своего мальчика к сексу.
- И хватит уже грустить, а то я решу, что у тебя критические дни!
- Тогда я буду ничем не лучше Ирмы? - ухмыльнулся Ник. - Оуу, вот так хорошо было, еще раз...
Глеб заткнул ему рот привычно жестким, требовательным поцелуем. Ник, почувствовав, что сопротивление бесполезно, только плотнее прижался к любимому, знакомому до каждой родинки телу, позволяя Глебу вести. Про печку все давно забыли, воздух начал остывать, но с мужчин пот тек градом. Как всегда в последнее время, Глеб избрал коленно-локтевую позицию, так на спину нагрузка меньше. Для Глеба меньше, конечно. Ник эту позу недолюбливал, предпочитая во время секса смотреть партнеру в глаза. Тем более, что наблюдать, как светлые, серо-голубые и давно утратившие насыщенность цвета глаза Глеба темнеют с приближением развязки, становятся почти зелеными в момент оргазма, было весьма увлекательно. Но сейчас ему приходилось вместо глаз любимого лицезреть дверь в баню. Которая неожиданно раскрылась, и на пороге возник Вяземский.
- Вы тут заночевать реши...
Роман Исаевич подавился начатой фразой.
- Что, вашу мать, тут...
Второй фразе тоже не суждено было быть произнесенной, потому что ее автор начал медленно оседать на пол, схватившись рукой за грудь.
- Рома, это не... Ромка!
Глеб и Ник одновременно оказались возле Вяземского.
- Черт, у него же сердце!
- Я знаю. Вытаскивай его на улицу.
- За Ташей идти?
- Бежать! Только прикройся чем-нибудь!
- Она нас убьет...
Через несколько минут Ник вернулся в сопровождении перепуганной Таши. В подробности вдаваться не стал, сообщил, что дядюшке стало плохо сердцем, надеясь, что правда не выплывет. Глупая надежда, учитывая все обстоятельства, но Ник переживал не столько за дядю, сколько за Глеба. На милом лица не было. Он так боялся, так тщательно скрывал, а Ромка - лучший друг.
- Скорую сейчас Ксюша вызывает, - сообщила Таша с ходу. - Рома? Ты меня слышишь? Пей быстро! Вот твои таблетки.
- Не надо Скорую! - Роман Исаевич машинально проглотил принесенные женой лекарства. - Милицию вызывай!
- Зачем милицию? - оторопела Таша.
- Протокол составить. Потому что сейчас тут будет два трупа.
Роман Исаевич, уже оправившись от первого шока, явно забыл про больное сердце и решительно поднялся. Глаза его горели недобрым огнем.
- А я-то думал, ты нормальный мужик, Глеб! Как же ты так, а? В моем доме, с моим племянником...
Вяземский сделал шаг по направлению к словно застывшему, белому как мел Глебу, но Ник тут же возник между ними.
- Не смей!
- Ник, пожалуйста, мы сами разберемся, - попытался вмешаться Немов.
- Ты его не тронешь! Хочешь, можешь ударить меня, - Ник не обратил ни малейшего внимания на Глеба. - Давай, начинай!
Низкий, полный, едва доходящий Нику до плеча Вяземский против племянника смотрелся комично. Но ему явно было не до смеха. Несколько минут он стоял, тяжело дыша, сверля взглядом Никиту и маячившего у него за спиной друга. Бывшего теперь уже друга. Наконец он заговорил:
- Какая трогательная сцена. Малыш Ники защищает честь своей престарелой дамы.
Шмяк!
Отвратительный хлюпающий звук, с которым кулак врезается в челюсть. Это только в боевиках удар получается звонким и эффектным.
- Ник!
Таша и Глеб закричали одновременно, кинулись разнимать, но необходимости в этом уже не было. Продолжать драку никто не собирался.
