В ожидании подхода пугачёвских войск все мои мысли были о предстоящем движении на Дальний Восток. На заводе стали выпускать телеги с усиленными осями и колёсами на примитивных подшипниках. Володя обещал к весне подготовить нечто вроде фургона американских поселенцев, крытого парусиной, надёжного, с хорошей проходимостью. Тут мы дали промашку, тканью для повозок не запаслись абсолютно. Пока мы думали, где взять столь нужный материал, разъезды обнаружили приближение войск бунтовщиков. Через день вся местность вокруг крепости была покрыта санями, кострами, палатками и даже башкирскими юртами.

  - Много, однако, к нам пришло, - осматривал лагерь восставших в оптический прицел Палыч из своей любимой бойницы, - думаю, тысячи полторы. Хотят, видимо, англичане, своего Джеймса выручить.

  - Или надёжно похоронить, - я тоже взглянул в оптику на центральный шатёр, вдруг, увижу там знакомых. Предчувствия меня не обманули, как говорится, - Палыч, посмотри туда, неужели наш знакомый Пишка?

  - Точно, спелся, видать с англичанами, видишь, с ним двое в кунтушах стоят. Место, кстати, пристрелянное, миномёты на раз накроют, рискнём?

  - А сигналом будут наши 'Сайги', - согласился я, - сколько до них по твоим меткам?

  - Семьсот метров, вполне можно рискнуть.

  Пока Иван ходил, расставлял миномётчиков, я принёс Никитин карабин с родными патронами. Вскоре ко мне присоединился Палыч, со своей 'Сайгой'. Выждав перерыв между порывами ветра, мы неспешно потянули спусковые крючки, ударив почти залпом. Через секунду раздались хлопки миномётных выстрелов. Наши цели упали до взрыва первой мины, есть ещё порох в пороховнице, не забыли навыки точной стрельбы. После трёх залпов миномётов шатёр, как корова языком слизнула. В лагере восставших началась паника, Палыч принялся корректировать стрельбу наших миномётов. Я смотрел, как люди в панике бросают установленные палатки и юрты, отступая за линию взрывов.

  - Может, выслать башкир, соберём палатки и юрты, нам пригодятся?

  - Правильно баешь, начальник, сейчас по флангам ударим, и отправлюсь с ними, - Палыч весело крикнул последнюю команду и побежал вниз.

  Спустя пару минут, с гиканьем и присвистом, из ворот нашей крепости вырвался башкирский отряд в сопровождении вогулов-стрелков. Пока бежавшие пугачёвцы приходили в себя, наши всадники бойко собрали все трофеи, включая брошенное оружие и полсотни пленных. Среди них оказались два десятка женщин, обликом напомнивших мне знаменитых 'плечевых' проституток. Грязные, вонючие, одетые с чужого плеча, бабы стояли во дворе крепости, похожие на погорельцев публичного дома. Рядом сгрудились такие же оборванные и грязные мужчины, типичные крестьянские парни, простые, как три копейки, пушечное мясо казаков. Что с ними делать?

  - Всех накормить, раз уж мы прервали их трапезу, - распорядился я, вызвав недоумение у башкир, только притащивших пленников на арканах.

  - Всё правильно, - разъяснил моё указание Палыч, - мы с ними не воюем. Они же, верят, небось, в крестьянского царя, который даст им свободу, так?

  Некоторые пленники машинально кивнули головами, снимая шапки.

  - Когда их начнут пороть и вешать царские войска, пусть вспомнят ту свободу. Мы без всяких сражений и бунтов осенью в Беловодье отправляемся, там ни царских войск, ни помещиков не будет. Живи в своё удовольствие и радуйся. Сравните, как одеты вы, и как одеты наши люди, - продолжил Палыч охмурять пленников, - какое у нас оружие, у каждого свой конь. Думайте, советуйтесь с умными людьми, захотите без бунта и кровопролития свободу получить, да в благодатном краю жить, приходите к нам, возьмём с собой. Путь туда дальний, нелёгкий, но, рабства там нет. Быстро доедайте свои куски и марш отсюда, вот каждому бумага, пусть грамотные люди прочтут.

  Пленников накормили, выдали по листовке и отправили за ворота. Пленниц, после осмотра доктором, во избежание венерических заболеваний, по совету Палыча, отдали на сутки башкирам и вогулам, участвовавшим в вылазке. После этого пообещали отпустить обратно, с листовками. Бойцам я настрого велел женщин не бить, а к остальному наши пленницы давно привыкли, по всему видно. Бабы молча отправились в башкирские казармы, не считая одной, вырвавшейся из группы. Женщина истерично кричала, что она княгиня Морозова и просила отпустить её. Палыч, выглянул во двор, велел дворовым крестьянкам, перебравшимся из Таракановки в крепость, проводить Морозову в отдельную комнату, дать ей умыться и чистую одежду, после чего привести к нам.

  - Интересно, что за Морозова такая? Не родственница ли знаменитой боярыни Морозовой? - обсуждали мы за обедом.

  Кроме пленников, наша вылазка принесла шесть юрт, два десятка палаток, двенадцать фузей различного образца и конструкции. Две пушчонки маленького калибра, восемь бочонков пороха, пуда на два каждый. Тряпьё и холодное оружие мы раздали участникам вылазки. Немного провианта забрали на кухню. В принципе мелочи, но боевой дух поднимает, в следующую вылазку парни пойдут веселее.

  - Интересно, долго эти умельцы собираются нас осаждать? - мой риторический вопрос не застал Палыча врасплох.

  - Думаю, сегодня ночью пойдут на штурм, надо факелов побольше приготовить, - не сомневаясь в своей правоте, глотнул молока Иван, - пушек у них нет, народ не обученный, одна надежда на численный перевес. Ночью его лучше всего реализовать.

  - Объявим тревогу?

  - Нет, оставим только дежурных стрелков, да всех пушкарей у бойниц посадим, будем пушками и миномётами работать. Кто прорвётся на стену, револьверами возьмём. Общую оборону стрелками нет смысла укреплять, ночью лишь патроны зря потратим.

  - Здравствуйте, сударыня, - мы встали, приветствуя вошедшую княгиню Морозову, - присаживайтесь, разделите с нами обед.

  Вымытая и переодетая в простое платье, женщина оказалась довольно симпатичной особой, ближе к тридцати годам, русоволосая, круглолицая с узким подбородком, нос с горбинкой. Круги под глазами показывали тяжёлые дни, если не месяцы, жизни в лагере повстанцев. Наверняка, её не раз избивали и насиловали, несмотря на это, держалась дама, весьма уверенно. Чувствовался сильный характер. Оставалось понять, не засланный ли она казачок. Несмотря на явно проскальзывавший голод, ела женщина спокойно, уверенно пользовалась ножом и вилкой, как должную, воспринимала помощь нашего дамского угодника - Владимира. Мы, не спеша, подошли к десерту, любимым малиновым пончикам, и приступили к разговору.

  - Андрей Быстров, - представился я, немного привстав, - мои друзья, Иван и Владимир.

  - Княгиня Мария Алексеевна Морозова, урождённая Дашкова, вдова, - женщина уткнулась в чашку чая, не желая продолжать разговор.

  - Увы, мадам, прошу рассказать вашу историю сразу, чтобы мы могли определиться, - настойчиво предложил я, не собираясь вздыхать о превратностях судьбы. Видно, что дамочка с характером, - определиться, как с Вами поступить.

  - Отдать вашим башкирам? - с обидой спросила она, - как тех несчастных женщин?

  - Что касается тех женщин, они, как Вы знаете и без нашего напоминания, к восставшим прибились сами. И предпочитают именно такой образ жизни, - вступил в разговор Палыч, - что касается Вас, мы не на званом вечере встретились, извольте объясниться. Не мы осаждаем ваше имение, а вы с разбойниками стоите под нашими стенами.

  - Семь лет назад я вышла замуж за Петра Андреевича Морозова, двух детей бог у нас отнял, живых нет. Нынче летом Пётр Андреевич поехал навестить своего старого сослуживца в Уфу, там мы застряли надолго. Сначала заболел муж, потом начались волнения, мы долго раздумывали, ехать или нет, пока не оказалось поздно. Бунтовщики окружили город. Во время захвата города мужа убили у меня на глазах, я успела бежать, переоделась в простую крестьянку. Далеко, впрочем, уйти не получилось, казачий разъезд поймал меня в пяти верстах от крепости. Я до сего дня называлась крестьянской девкой, и выполняла всё, что прикажут, иначе.... Вы не знаете, что эти звери творят с помещицами.