Полицейский кивнул и пошел к дверям.
– Сейчас можно немного проветрить здание? – спросила Пия Хеннинга. Ее одежда пропиталась потом, а запах тлена был просто невыносим.
– Нет, – отрезал Хеннинг. – Нельзя, пока не будут обнаружены и зафиксированы следы. Я не хочу выслушивать потом упреки Крёгера.
– Тебе так или иначе придется их выслушать, – сказала Пия. – Поскольку ты раньше его прикоснулся к трупу.
Кем сделал подряд три звонка и засунул телефон обратно в карман.
– Эксперты вызваны, мы в скором времени получим подкрепление, Кай свяжется с прокурором, – доложил он.
– Отлично. Приехал шеф нашего покойника. Как будем действовать? – спросила Пия нового коллегу.
– Ты спрашиваешь, я слушаю, – ответил тот.
– Договорились.
У нее отлегло от сердца. Похоже, с Кемом Алтунаем не будет проблем, связанных с полномочиями, как с Бенке, который всегда, по любому поводу напоминал ей о своем более высоком звании, когда они проводили вместе расследование.
В вестибюль вошел высокий широкоплечий мужчина в сопровождении сотрудника полиции. Тошнотворный смрад и известие о гибели служащего фирмы на рабочем месте стерли краски с его лица. Но не успел он представиться Пие, как вышла из состояния оцепенения женщина, обнаружившая труп. Она вскочила со стула и с рыданиями бросилась к своему шефу, издавая нечленораздельные звуки. Глава фирмы вначале бросил на нее раздраженный взгляд, но потом заключил в объятия и принялся утешать, гладя по худым плечам. Алтунаю стоило труда уговорить всхлипывающую женщину отпустить шефа. Остальные служащие, сгрудившиеся у дверей за ограждением, почтительно молчали. Глава «ВиндПро» был явно озадачен, но сохранял самообладание.
– Пия Кирххоф из К-2 в Хофхайме, а это мой коллега Кем Алтунай, – сказала, обращаясь к нему, Пия.
– Штефан Тейссен, – представился он. – Что случилось?
Ладонь Тейссена была сильной и слегка потной, что объяснялось жарой и волнением. Пия окинула его оценивающим взглядом. Рост не меньше метра девяносто, довольно приятная наружность. На короткое время терпкий запах его лосьона для бритья заглушил трупный запах. Аккуратно расчесанные волосы были еще влажными, кожа над воротом рубашки немного покраснела от прикосновения бритвы.
– По всей видимости, с вашим ночным сторожем, герром Гроссманом, произошел несчастный случай со смертельным исходом.
Пия внимательно наблюдала за реакцией Тейссена.
– Это ужасно. Как… что… я имею в виду… – Он запнулся, не зная, что сказать. – Боже милостивый!
– На данный момент мы считаем, что он упал с лестницы, – сказала Пия. – Однако будет лучше, если мы продолжим разговор где-нибудь в другом месте.
– Да, конечно. Может быть, пройдем в мой кабинет? – Тейссен вопросительно взглянул на Пию. – Он на четвертом этаже. Мы можем подняться на лифте.
– Лучше не надо. Мы ждем своих коллег-экспертов. Пока они не закончат работу, никто не должен входить в здание.
– А как быть с моими служащими? – поинтересовался Тейссен.
– К сожалению, сегодня им придется начать работу несколько позже, – ответила Пия. – После того, как мы реконструируем ход произошедших здесь событий.
– Сколько времени это займет?
На этот традиционный вопрос Кирххоф дала традиционный ответ:
– Не могу вам сказать точно. – Она повернулась к Алтунаю: – Кем, когда прибудут эксперты, скажи им, чтобы мне позвонили.
Пия испытывала странное чувство, запросто обращаясь на «ты» к этому незнакомцу. Почему-то она не воспринимала его в полной мере как коллегу. Может быть, привычная рутина казалась ей тяжелей обычного, потому что еще вчера в это время она находилась далеко отсюда. У Пии мелькнула мысль о Кристофе, и она прикоснулась к кольцу на безымянном пальце, на которое не раз бросил взгляд наблюдательный Хеннинг. Она с удовольствием посмаковала бы еще немного воспоминания о последней ночи в Китае, но ощутила на себе выжидающий взгляд Тейссена.
Кем вернулся, и они пошли вслед за главой «ВиндПро» в конференц-зал, находившийся на первом этаже.
– Садитесь, пожалуйста, – Тейссен указал им на стулья, стоявшие за длинным столом президиума. Закрыв дверь, он положил на стол свой портфель. Прежде чем сесть, расстегнул пуговицы пиджака. Ни грамма жира, отметила про себя Пия, хотя главе фирмы было около пятидесяти. Наверное, каждое утро бегает трусцой или крутит педали горного велосипеда среди холмов Таунуса[2], в числе многих других приверженцев здорового образа жизни, выезжающих на утреннюю прогулку ни свет ни заря. Первый шок прошел, Тейссен немного расслабился, и на его щеках снова заиграл румянец. – Чем я могу помочь вам?
– Одна из ваших служащих нашла сегодня утром тело герра Гроссмана, – начала Пия, и вдруг ей вспомнилось, как Тейссен утешал женщину, заключив ее в объятия. Шеф с сердцем. Свидетельство в его пользу.
– Госпожа Вайдауэр, – подтвердил Тейссен. – Она бухгалтер и всегда приходит на работу рано.
– Она сказала нам, что господин Гроссман имел проблемы с алкоголем. Это соответствует действительности?
Глава фирмы кивнул и тяжело вздохнул.
– К сожалению, да. Он пил не постоянно, но время от времени срывался.
– Не представляло ли это опасность для вашей фирмы, ведь он все-таки служил у вас ночным сторожем?
– Н-да, – Штефан Тейссен взъерошил пальцами волосы, подбирая нужные слова. – Дело в том, что мы с Рольфом дружили еще в школьные годы.
Пия была поражена. Либо она крупно ошиблась при определении возраста Тейссена, либо смерть и последующее разложение сильно состарили Рольфа Гроссмана.
– В школе мы были близкими друзьями, но потом потеряли друг друга из вида. Увидев его снова на встрече одноклассников пару лет назад, я был потрясен. Жена его бросила, жил он в общежитии во Франкфурте, работы у него не было. – Тейссен сокрушенно пожал плечами. – Мне стало его жалко, и я взял его к себе в фирму. Вначале он был шофером, а после того, как потерял водительское удостоверение, стал ночным сторожем. Большую часть времени с ним было все в порядке. На работе он не пил, и на него можно было положиться.
– Бо́льшую часть времени? – переспросил Кем. – Значит, не всегда?
– Нет, не всегда. Однажды я, заехав сюда поздно вечером после возвращения из командировки, застал его мертвецки пьяным в кухне. После этого он прошел трехмесячный курс лечения воздержанием. В течение года не было ни одного случая, и я решил, что с его пьянством покончено.
Честно. Откровенно. Никаких оправданий или приукрашиваний.
– Согласно предварительному заключению судмедэксперта господин Гроссман умер в субботу, около четырех часов утра, – сказала Пия. – Почему до сегодняшнего утра его никто не хватился?
– Он жил один, а в выходные здесь никто не бывает. У нас сейчас горячая пора, мы осуществляем один проект, – сказал Штефан Тейссен. – Иногда я прихожу в офис по субботам и воскресеньям, но в эти выходные меня не было в городе. Дежурство Рольфа… то есть господина Гроссмана, начинается в шесть часов вечера, а заканчивается в шесть утра.
Все, что сказал Тейссен, звучало вполне убедительно. Пия поблагодарила его за предоставленную информацию, и они поднялись из-за стола. В этот момент зазвонил ее мобильный. Это был Хеннинг.
– Я тут обнаружил кое-что чрезвычайно интересное, – сказал он. – Подойди к лестнице, и чем быстрее, тем лучше.
Он вглядывался в ее лицо, испытывая угрызения совести из-за того, что так долго у нее не был. Она открыла глаза, но взгляд ее был устремлен в пространство. Понимала ли она, что он говорил, чувствовала ли его прикосновения?
– Вчера вечером был просто невероятный успех. – Он погладил ее руку. – Все, буквально все были там. Даже фрау Меркель. Ну и разумеется, пресса. Во всех сегодняшних газетах передовицы посвящены книге. Тебе это непременно понравилось бы, сокровище мое.
Через наклонное окно в комнату проникали звуки города: звонки трамваев, автомобильные гудки, шум моторов. Дирк Айзенхут взял руку своей жены и поцеловал холодные пальцы. Каждый раз, когда он входил в комнату и видел ее, лежавшую в постели с открытыми глазами, в его душе зарождалась надежда. Известны случаи, когда люди выздоравливали спустя годы пребывания в бодрствующей коме. И сегодня никто не может с уверенностью сказать, что происходит в сознании такого пациента. Дирк знал, что она слышит его. Порой ему казалось, что она реагирует на его голос, отвечает на пожатие его руки – и даже улыбается, когда он вспоминает вслух прошлое или целует ее.
