Но он еще не успел довести до конца начатую работу, планы мафии оказались лишь несколько расстроены. Болан понимал это так же, как и Лео. Исключением не были и боссы Организации. И, вероятно, именно здесь, в сердце мафии, в ее штаб-квартире будет поставлена последняя точка.

Сам Лео никогда и ни за что не стал бы осуждать Мака Болана за его поступки, не усомнился бы в нем, не предал бы его. Однако всемогущ только господь Бог, человек же ограничен рамками своих возможностей. А Мак Болан был всего лишь человеком.

Каким образом он надеялся реализовать свой замысел? Каким усилием воли, разума, духа рассчитывал этот настоящий дьявол во плоти сломать идеально налаженную машину?

— Просто наблюдай за мной, — сказал однажды Лео — этот большой суровый человек, когда они вели другой бой далеко отсюда. — Я могу, потому что должен.

О'кей. Пусть будет так. Таррин наблюдает за тобой, Болан. Сделай это. Соверши то, что можешь сделать только ты!

Группа мафиози из Лонг-Айленда присутствовала почти в полном составе, но между ними и командой пентхауза ощущалось какое-то внутреннее напряжение, грозившее вылиться в открытое противостояние. Фойе возле лифтов было безлюдным, но в соседнем холле царил шум, атмосфера была накалена до предела и чревата взрывом. Обе группировки выясняли отношения на повышенных тонах.

Болан двинулся прямо в толпу, изрыгая ругательства и команды громким властным голосом, перекрывающим общий гул. Он отвесил несколько тумаков, бесцеремонно оттолкнул пару мафиози, оказавшихся на его пути, чем вызвал неловкую тишину и смущение. Основная свара происходила вокруг огромного резного ствола, удачно вписывавшегося в интерьер холла.

Группа Красных Тузов сидела за столом, мрачно уставившись на нескольких мафиози. Те же, оскалившись, как цепные псы, в свою очередь, сверлили их бешеными прищуренными глазками.

Болан локтями проложил себе путь к столу и поочередно обвел всех ледяным взглядом. Первым не выдержал один из гангстеров, о котором Болану было известно лишь то, что его звали Джулио. Он опустил глаза, отступил на полшага и сказал:

— Эти ребята говорят, что мы должны подождать в гараже, сэр.

— Расслабьтесь, ребята, — как можно мягче сказал Болан. Наградив Красного Туза тяжелым взглядом, Болан обратился к нему: — Все в порядке. Они остаются. Пусть устраиваются поудобнее.

Голос Туза был едва ли теплее тона Болана, но в нем все же прозвучали едва уловимые нотки учтивости, хотя внешне Туз сохранил свой невозмутимо-отрешенный вид.

— Нам велено никого не пускать в пентхауз.

— Все правильно, но мы сейчас меняем это решение, — сообщил ему Болан. Он повернулся к Лео. — Ради Бога, позаботьтесь об этих парнях. Пусть они чувствуют себя как дома.

— Конечно, — рявкнул Таррин. Он встал на стул и, подняв руку над головой, объявил: — Эй, ребята! Какого черта? Вы что, не знаете, где находится бар?

Напряженность как рукой сняло. Смеха и шуток, правда, пока не последовало, но накаленная атмосфера разрядилась, и три десятка вооруженных людей двинулись к пивным запасам.

— Так-то лучше. Зачем надо было ругаться с этими ребятами? — упрекнул Таррин босса команды пентхауза.

— Выполняем приказы, мистер Таррин, — невозмутимо ответил тот. — Мистер Орион сказал никого не пускать, вот мы и не пускаем. Вам лучше...

— Ах, да! У меня есть новые указания для Ориона, — резко перебил его секретный агент ФБР. — Все ваши парни нужны внизу, передай ему.

Босс перевел взгляд с Таррина на Болана-Омегу, затем вновь на Таррина.

Лео чуть слышно произнес:

— Это приказ Питера.

Веки Туза едва заметно дрогнули. Он поднял руку с вытянутым указательным пальцем — условный сигнал для его команды — и в окружении своих людей двинулся по коридору в направлении личных кабинетов.

Таррин откусил кончик сигары и спросил:

— Что теперь?

— Играем наудачу, — тихо ответил Болан. Он присел на край стола и закурил сигарету. — А Орион — это кто?

— Наверное, кто-то главнее меня, — предположил Таррин. — Может, начальник охраны. Наверняка — Черный Туз. Но ты же сказал волшебное слово. Надеюсь, оно не обернется черной магией.

— Я возвращаюсь вниз, займусь делом там, — сказал Болан. — Ты прикрываешь меня здесь. Постарайся, чтобы в пентхаузе было тихо, как сейчас. Скоро сюда поднимется Билли Джино, так ты отправь его обратно.

Эта идея явно не понравилась Таррину. Он озабоченно сказал:

— Если честно, я не ожидал, что ты зайдешь так далеко. В любую минуту здесь может начаться светопреставление. Я предлагаю тебе сесть в лифт и уносить ноги, пока не поздно. Неизвестно, что ждет тебя на двадцать седьмом этаже. Да и здесь все может рухнуть в одночасье. Ты говоришь, что Барни принял твои условия игры. Что, если он сейчас накроет тебя, или Дэвид, или кто-то другой сболтнет, что Омега в здании? Он же перекроет все входы-выходы.

— Кто не рискует — не пьет шампанское, Лео, — спокойно сказал Болан. — Раз ты в игре, я тоже сыграю.

— Ты все же считаешь, что твой план удастся?

— Думаю, да.

Малыш Таррин с сомнением усмехнулся и сказал своему соратнику:

— О'кей. Я наблюдаю за тобой, парень.

Болан сжал руку товарища, взял свой кейс и направился в самое логово мафии. Он надеялся, что боги в этот момент благосклонно взирали на него с Олимпа.

В пентхаузе, кроме большого зала для заседаний в тыльной части, было еще три кабинета поменьше. Красные Тузы скрылись за дверью крайнего кабинета. Болан попробовал открыть среднюю дверь — она оказалась незапертой. Внутри стоял большой стол красного дерева, а из широкого окна во всю стену виднелось здание RCA. Не выходя из кабинета, можно было попасть в соседние кабинеты, о чем свидетельствовали двери по обе стороны стола. Матово поблескивали экраны системы внутреннего телевидения, в двух больших книжных шкафах стояли книги в кожаных переплетах. Обстановку дополняли несколько шикарных кожаных кресел, небольшой бар, диван и очень дорогая аудиосистема. Деревянные панели стен украшали плакаты с изображением обнаженных красоток в натуральную величину. Роскошь. Слишком броско. Нет, это, конечно, не кабинет Питера. Деликатное положение Барни не позволяло ему иметь такой богатый кабинет в штаб-квартире Организации. Очевидно, этот райский уголок использовался крайне редко. Здесь все отдавало новизной и свежестью, даже пахло, как в магазине, торгующем мебелью. На кожаной обивке кресел Мак не заметил ни одной морщинки или складки. К бутылкам в баре еще никто не притрагивался — ни одна не была распечатана.

Болан снял со стойки бутылку бурбона и распахнул дверь в крайний кабинет. Мафиози покидали его через другую дверь. Они остановились как вкопанные, с удивлением уставившись на человека, дерзнувшего осквернить своим присутствием святилище. Как Болан и предполагал, крайний офис, хотя и был неплохо оформлен, резко контрастировал с тем, в который он вломился. Болан с дружелюбной улыбкой на лице призывно помахал бутылкой.

— Заходите, ребята. Надо поговорить.

Он повернулся к ним спиной и прошел за стол. Мафиози медленно, если не сказать робко, вошли. На их каменных лицах читалась плохо скрытая растерянность. Первым шел молодой приятный мужчина лет тридцати пяти, среднего телосложения без явных признаков недавней пластической операции. Совершенно очевидно, что в Черных Тузах он недавно, его повадки еще мало чем отличались от поведения Красных.

— Закройте дверь, — велел Болан, когда все вошли. Он скрутил пробку с бутылки и сказал, не обращаясь конкретно ни к кому: — Дайте стаканы.

На это требование откликнулся Туз, который верховодил в холле. Он подошел к бару, выставил стаканы на поднос и принес их к столу.

Пока Болан наполнял стаканы, стояла мертвая тишина. Мак поставил бутылку на поднос и вытянул руку над столом ладонью вниз.

— Для начала покажите ваши ксивы ребята, — тихим голосом скомандовал он.