Она растерянно посмотрела на патрона, не веря своим глазам. Получалось, что вчерашнее сбивчивое объяснение Рейне было правдой – спасение Бабочки было не его собственной идеей, а выполнением просьбы Арлина. Или не просьбы, а приказа? Она поняла, что вот-вот запутается окончательно, и решила сообщить шефу новость, ради которой и пришла.

- Мы продали все билеты на сегодняшнее представление. Все до единого!

Арлин снова улыбнулся и кивнул, продолжая писать.

- Мало того, - продолжила Марика. – Цирковой сторож клянётся, что ещё засветло видел возле ворот железных псов – они что-то разнюхивали. У нас будут высокие гости. Может, даже кто-то из Совета Министров.

О таких гостях цирк «кварта» мог только мечтать.

- Это хорошо, - пробормотал Арлин, и Марика ощутила болезненный укол – она ждала более явственного проявления чувств. - Скажи, как ты думаешь, сегодня вечером Бабочка опять покажет класс?

- А она придёт?

- Конечно.

- После того, что было вчера?

Арлин кивнул.

- Даже не сомневайся.

- Господин Арлин, я должна признаться кое в чём…

- Джоссеф.

- Что?

- Зови меня Джоссеф. И я знаю, что ты хочешь сказать… видишь ли, когда кто-то лежит с закрытыми глазами и храпит, это ещё не значит, что он спит… вы и Рейне повели себя как дети. Хорошо, что Трив пришел ко мне, а не к кому-то другому. Ты ошибаешься, думая, что Бабочка хаотид.

- Джоссеф… господин Арлин, я… - Марика почувствовала, как от стыда её уши, щёки и шея делаются пунцовыми. – Это непростительная ошибка с моей стороны, я теперь должна…

- Уйти? Вот ещё! Не говори глупостей. – Арлин махнул рукой, сложил написанное так, чтобы текста не было видно. – Подпиши-ка вот здесь. Отлично. Мы все рождены в цирке и чувствуем, на что способны люди, пришедшие извне… и я точно знаю, что ты способна на многое, здесь твоё место. И, если уж на то пошло, глупо уходить с представления, не дождавшись главного номера. Сегодня Бабочка довершит свой план и получит право на королевскую награду. А теперь подумай… что предпримет Корпорация?

И действительно – Марика совсем забыла о том, что руководство ОЦК вовсе не рвётся отдать изрядную сумму денег какой-то безымянной выскочке, явившейся неизвестно откуда. Что предпримет Корпорация? Вчера их документы начали проверять, но было слишком мало времени, чтобы обнаружить какие-то серьезные недочёты и закрыть цирк, запретить вечернее представление. Они не могли остановить Бабочку по закону. Но кто мог помешать им совершить нечто противозаконное?..

- Я не знаю… - начала Марика и вдруг, охнув, прикрыла рот ладонью. – Шельми?!

Арлин поднялся. В полном противоречии с ситуацией, на его лице играла довольная улыбка. Марика вновь подумала, что таким уверенным в себе она его ещё ни разу не видела.

- Да, моя дорогая, Шельми – наше самое уязвимое место. Поэтому я ещё засветло всё ему объяснил и отослал из города. Сейчас он должен быть уже далеко отсюда. Конечно, ничто не помешает цирполам восстановить правду по свидетельским показаниям, но, опять же, они не сумеют этого сделать сегодня.

Марика нашла в себе силы улыбнуться.

- Жаль, что он не будет выступать, - сказала она. – Но его безопасность важнее.

- И наша безопасность тоже! – уточнил Арлин и выставил локоть, предлагая взять его под руку. – Идёмте, моя милая госпожа Карат, нас ждёт сегодня много интересного!

К Речному цирку они шли пешком, не торопясь. Окружающие, должно быть, принимали их за отца и дочь. Марика слушала, как Арлин болтает о пустяках, кивала невпопад, и ей всё время казалось, что он хочет сказать что-то очень-очень важное, но никак не соберётся с духом.

Момент истины настал, когда они остановились у ворот Цирка-у-реки.

- Марика, - проговорил Джоссеф Арлин, испытующе глядя ей прямо в глаза. – Ты самый лучший секретарь и помощник, который был у меня за все сорок пять лет, что я работаю в цирке.

- Сорок пять? – она изумлённо подняла брови. – Но…

Ей было доподлинно известно, что Джоссеф Арлин пришел в цирк в возрасте тридцати двух лет – довольно поздно, хотя всякое случалось – и постепенно продвигался по «цирковой лестнице», подымая своих «Скитальцев» всё выше и выше. В прошлом году ему исполнилось шестьдесят, и в труппе тайком поговаривали, что если бы патрон был лет на десять моложе и хоть немного уверенней в себе, им удалось бы со временем перейти из «кварты» в «терцию».

Сроки не сходились – двадцать восемь лет, пусть тридцать, но никак не сорок пять! Хотя, конечно, оставался ещё вопрос, что делал Арлин до тридцати лет и где он научился так хорошо метать ножи. И почему при столь высококлассной технике он никогда не выступал на манеже?..

- Я родом из цирковой семьи Марранто, - сказал Арлин так просто, как мог бы сказать: «Сегодня хорошая погода». Марика во второй раз за утро в ужасе прикрыла рот ладонью и не смогла произнести ни слова. Марранто? Блистательные Марранто?!.. – Я впервые вышел на манеж в пятнадцать лет… с ножами, да, ты правильно поняла. А когда мне было двадцать, из-за меня погиб человек.

На глазах Марики выступили слёзы.

- Я был виноват, - медленно проговорил Арлин, глядя на неё, наблюдая за её эмоциями. – Я напился с друзьями перед самым началом представления, и моя рука потеряла твёрдость. Моя ассистентка в тот день заболела, её подменяла другая девушка. Я промахнулся. Нож, который должен был скользнуть мимо её шеи, сместился всего на волос, но этого оказалось достаточно, чтобы она истекла кровью.

- И вы… - еле-еле слышно прошептала Марика, - десять лет…

- Каменоломни Кирриата, - Арлин расстегнул правый манжет, чуть подвернул рукав и показал ей край тёмно-синей татуировки – пересекающиеся линии образовывали странный, отталкивающий узор. – До сих пор это видел только Рейне, но он молчит, потому что сам не без греха. Я честно отработал свой долг перед законом. С совестью сложнее.

Марика на секунду закрыла глаза. Что изменилось в её отношениях с патроном? Ничего. И всё. Ум подсказывал, что ей следует хорошенько всё обдумать и начать подыскивать себе другое место работы. Но она знала – сердцем, быть может, - что никогда такого не сделает.

Она спросила, запинаясь от смущения:

- З-зачем вы мне всё это рассказали?

- Затем, - Арлин вытащил из кармана конверт с бумагами, которые она подписала полчаса назад, не читая, – чтобы ты не удивилась, когда настанет момент обнародовать вот это. И чтобы ты знала, что подписала сей важный документ в качестве свидетеля.

Он открыл конверт, чуть выдвинул содержимое – ровно настолько, чтобы Марика смогла прочитать заголовок «важного документа», который оказался очень прост: «З а в е щ а н и е».

11 . Предательство

Истоки циркового искусства теряются во мгле веков, поэтому нет ничего удивительного в том, что в цирковой среде устные обычаи имеют большую силу, чем законы, кодексы и иные писаные правила. Однако нельзя не отметить, что паутинные танцоры выделяются на общем фоне: у этих отважных людей, танцующих над бездной, имеются свои, особенные традиции и обыкновения. Так, в частности, они верят в то, что «паутина держит только тех, кто без греха». По этой причине паутинных танцоров связывают необыкновенно плотные узы дружбы и любви, впечатляющее родство душ, которое позволяет каждому отдельно взятому танцору доверять остальным, как самому себе.

Т. Баррум, «Моя жизнь в цирке: 55 лет на арене». 10-е издание.

Издатель: Печатный дом ОЦК

год 2480 после с.и.п.

Знак лабиринта Рейне увидел случайно – рисунок мелом на стене почти смыло дождём, и человек, не имеющий понятия о том, что означала перечёркнутая двумя волнистыми линиями спираль, его ни за что бы не заметил. Уходить в подземелье во второй раз за два дня не было нужды – он полностью утолил жажду, - но его всё-таки тянуло туда, как тянет домой после долгого путешествия в чужих краях.