Графине везло. Молодого графа назвали принцем крови. Графиня выделила в Рамбуйе специальные покои для короля. Она называла их убежищем, где король может отдохнуть, если он устал от государственных дел и нуждался в материнской ласке. Людовик очень грустил, поскольку его дочь Луиза-Елизавета как раз отправилась в Испанию, чтобы выйти замуж за дона Филиппа.

Он меньше переживал по поводу отъезда младших дочерей: они были еще слишком малы и не успели полностью завоевать его симпатии. Людовик переживал отъезд двенадцатилетней принцессы совсем по-другому, особенно потому, что видел горе Анны-Генриетты и маленькой Аделаиды, которых он начинал любить все сильнее и сильнее.

Людовик чувствовал себя разбитым и очень переживал. Им овладевала тоска. Жизнь казалось совершенно монотонной, и даже охота, игра в карты, материнская любовь графини Тулузской и страсть Луиз-Жюли не могли вывести его из этой апатии с примесью меланхолии.

Луиз-Жюли как-то сказала ему:

– Людовик, я получила много писем от моей младшей сестры. Она жаждет приехать в Версаль.

Людовик апатично кивнул.

– Она пишет очень забавно. Паулина Фелиция никогда не была застенчивой. Смотри, видишь ее жирный почерк. «Я… Я… Я…» И так по всей странице.

Людовик взял письмо и прочитал; его губ коснулась легкая улыбка.

– Она очень хочет, – сказал он.

– Могу я пригласить ее ко двору?

– Было бы невежливым отказать ей в том, чего так жаждет ее сердце и чего она так активно добивается.

– Я завтра же ей напишу, – сказала Луиз-Жюли. – Ты найдешь ее очень необычной… совсем не похожей на кого-либо еще.

Людовик зевнул.

– Хоть какая-то перемена, – пробормотал он.

Паулина Фелиция вихрем пронеслась по королевскому двору. Придворные говорили, что они еще не видели столь уродливой женщины со столь высоким самомнением. Но им приходилось соглашаться, что ее уродство нельзя было не заметить. Уродство Паулины Фелиции было неотразимым, и, где бы она ни появлялась, она тут же притягивала всеобщее внимание.

Несомненно, она была остроумна, и уже через неделю придворные начали цитировать ее высказывания. Паулина Фелиция не видела чинов и званий и иногда даже отпускала шуточки в адрес короля.

– Его величество всю свою жизнь прожил в узде, – заявляла она. – И не важно, кто держит узду. Им управляют пожилые, зрелые и молодежь. Его держат древние руки кардинала, материнские герцогини Тулузской и любящие моей сестры. Вот будет потеха, если его величество выпутается из-под их опеки и дрожащей походкой пойдет по жизни сам!

Эти замечания дошли до ушей короля, и в следующий раз, когда Паулина Фелиция была на званом ужине у короля, он приказал ей сесть рядом с ним.

– Вы откровенная молодая женщина, – сказал он ей.

– Я говорю правду, – ответила она. – Правда побуждает к действию сильнее, чем ложь, которая бывает однообразна и скучна. Должно быть, вашему величеству это хорошо известно, потому что вас постоянно потчуют именно ложью.

Людовик улыбнулся.

– Думаю, что иногда в моем рационе все же появлялась доля правды, – сказал он.

– Пикантная приправа, которой слишком часто не хватало блюду, – ответила она.

– Она делает блюдо более аппетитным, – пробормотал Людовик.

– Да… и едок, зная лишь вкус лести и лжи, пресытился.

– Откуда вы столько про меня знаете?

– Хотя у вас и есть корона, ваше величество, вы остаетесь человеком. Поэтому, когда я использую мое знание людей, я многое узнаю о вашем величестве.

– Многие здесь присутствующие считают вас дерзкой, мадемуазель де Нель.

– Но в то же время они считают меня интересной, ваше величество. Вы только посмотрите, как они изо всех сил стараются услышать, что я говорю.

– Может, они хотят услышать, что говорю я?

– Нет, ваше величество, им вполне достаточно видеть, что вы обращаетесь ко мне. Чтобы понять это, не нужно прилагать никаких усилий. Но вот что вам говорю я – вот что действительно интересно.

– Так вас научили говорить правду в монастыре?

– Не в монастыре! Они учили меня этикету, манерам и как вышивать цветы на канве. Все это невыносимо скучно.

– И вы захотели приехать ко двору?

Она посмотрела ему в глаза.

– Я хотела увидеть ваше величество, – без колебаний ответила она.

Король был взволнован. Паулина Фелиция достаточно похожа на свою сестру, чтобы привлечь его, и то, что она далеко не красавица, добавляло привлекательную пикантность. Среди придворных было так много красавиц, готовых в любой момент прыгнуть к нему на шею, что он снова начинал чувствовать себя маленьким мальчиком и хотел спрятаться от людей. Но вот прятаться от мадемуазель де Нель он не хотел. Она забавляла его, и Людовик с удивлением обнаружил, что, когда он был в ее компании, ему больше не бывало скучно.

Ему хотелось видеться с ней каждый день. Флери начал тревожиться, герцогиня Тулузская пришла в ярость, а у мадам де Майи разбилось сердце. Но неизбежное случилось. Король больше не любил свою любовницу; предметом его симпатий стала ее сестра.

Паулина Фелиция стала частым гостем в «маленьких комнатках», а на ужинах в кругу близких друзей сидела рядом с королем.

Ее власти над Людовиком поражались все. Казалось невероятным, что король, успевший за свою жизнь привыкнуть к лести, так увлечется женщиной, основными качествами которой были дерзость и остроумие.

Когда было заявлено, что Паулине Фелиции необходимо выйти замуж, все сразу поняли, что под этим подразумевается. Она станет любовницей короля, а любовницы короля всегда женщины замужние, и поэтому, если он влюбится в незамужнюю, нужно постараться как можно скорее выдать ее замуж.

Честь стать мужем фаворитки короля выпала Феликсу де Винтимилю, сыну графа де Люка. Церемонию вел архиепископ Парижа, приходящийся жениху дядей, все были очень довольны, поскольку семья явно ничего не потеряет, сделав королю такое одолжение.

Людовик присутствовал на венчании и принял активное участие в шумной церемонии укладывания новобрачных в постель. В церемонии было больше фарса, чем обычно, так как место жениха занял король, а граф де Винтимиль уехал в королевской карете.

Паулина Фелиция понимала, какие цели стоят перед ней. Первой она уже достигла, почти сразу после того, как появилась при дворе.

Но ее планы на этом не заканчивались. Теперь она была мадам де Винтимиль, причем муж существовал лишь номинально. Ее любил король, и она собиралась избавить его от влияния этого старика кардинала и заставить Людовика проявить интерес к государственным делам, в которых он конечно же будет следовать ее советам.

Мадам де Винтимиль с огромным интересом следила за международными делами.

Император Австрии Карл VI умер; он был последним наследником великого императора Карла V и не оставил сына, так что престол занять было некому. Однако у него была дочь, Мария-Терезия, которая недавно вышла замуж за герцога Лотарингского Франца.

Марии-Терезии исполнилось двадцать три года. Она знала, что когда-нибудь унаследует трон, и готовилась к этому, намереваясь сделать свою страну великой. Мария-Терезия полностью отдавала себе отчет в трудностях, которые ждали ее. Война за польский престол чрезвычайно ослабила ее страну: армия сократилась и казна опустела.

Огромная империя была разрозненной. Она состояла из Австрии, Венгрии и Богемии, земель в Италии и Нидерландах. Мария-Терезия понимала, что столь разрозненные владения создают большие трудности их владельцу.

Кроме того, многие хотели прибрать к рукам власть в Австрийской империи. Они заявляли, что власть нельзя отдавать в женские руки. Август III основывал свои претензии на империю на том, что его жена приходилась императору Карлу VI племянницей, Карл-Альберт также претендовал на трон.

Узнав об этих претендентах, появились и другие. Среди них были правитель Сардинии Карл-Эммануил, король Филипп V и король Пруссии Фридрих II.