— Что все это значит? Какие еще обрывки? Какие узлы?

Шельм шагнул к ним ближе. Из-за дерева, возле которого он стоял, появился Ставрас. На лице драконьего лекаря явственно читалось обеспокоенность.

— Я понял, что с ним произошло, когда ты попытался силой сорвать удавку. — Сказал Шельм Рамирату и обратился к масочнику, — Вы слишком хороший, я бы даже сказал выдающийся, кукловод, господин Шлим. И так искусно скрываете свой талант, — шут медленно опустился на одно колено рядом с лежащим навзничь мужчиной.

— Кому бы я мог его демонстрировать? Или, правильнее спросить, на ком? Мы не воюем, и я очень надеюсь, что на моей памяти уже не будем воевать.

— Так вы мне что-нибудь объясните или как? — взвыл Рамират, которому все эти загадки порядком надоели. И без них настроение было хоть плачь, хоть вешайся.

— Как я уже сказал, — начал Шельм спокойным, ровным тоном. При этом юный Вольто водил рукой над телом старшего масочника и явно производил или готовился произвести какие-то манипуляции, пока малопонятные обоим присутствующим здесь драконам. Но никто из них не решился его прервать. — Арно очень талантливый кукловод. Очень сильный. Но… если нас ранят, не важно кого, кукольника, кукловода или марионеточника, инстинкт самосохранения, порой, заставляет действовать почти неосознанно. В вашем случае ранения не было, ну, по крайней мере, изначально. Но все его естество сопротивлялось твоему вторжению, Рамират. То есть подсознательно он воспринимал вашу связь, как нечто, что может причинить существенный вред. Ты же не будешь голой рукой выхватывать угли из костра, если, конечно, кто-то или что-то тебя не заставит? Поэтому с момента вашего запечатления он был словно в боевом трансе, даже не осознавая этого. И я повторюсь, Арно очень сильный масочник, очень. А сражаемся мы по-особому, что вам, помнящим наши мятежи, должно быть прекрасно известно, — Он посмотрел на Рамирата, потом глянул на Ставраса. Радужный дракон кивнул, и шут снова повернулся к Арно. — Ты ведь уже и сам догадался?

— Нет, — ответил тот, мучительно хмурясь.

— Ваши поводки можно заготавливать заранее. Это мы, марионеточники, извечные импровизаторы. Мы выпускаем нити, подстраиваясь под индивидуальные особенности того, на ком собираемся их использовать. А вы… как мне шепчет Вольто, можете удерживать внутри своего тела несколько заранее заготовленных, ну скажем так, дежурных поводков. Ты ведь правша, тебе удобнее работать с правой руки. Поэтому… — Шельм не стал продолжать, замялся и тихо просил, поглядывая на Рамирата, сидящего с другой стороны от Арно. — Вчера что-то произошло. Что-то, что прямо внутри его тела разорвало поводки на части и теперь их обрывки, в виде сгустков энергии или узлов, завязанных на крови, медленно убивают его изнутри.

— Он мне открылся. Впустил в себя. Впервые, — отрывисто проговорил Рамират.

— Вот видите. Моя догадка подтверждается, — слабо улыбнулся шут, — Подсознательно магия его тела восприняла это как вторжение и попыталась обратить всю заготовленную заранее мощь против тебя. Но ты дракон. Вам наши поводки и нити что с гуся вода.

— Ты можешь что-то сделать? — раздался сбоку голос Ставраса.

— Мы попытаемся, — глубоко вздохнув, вместо Шельма ответил Арно, поймавший в захват ладонь шута, которой тот все еще водил вдоль его тела. А потом старший масочник посмотрел на своего дракона. — Когда ты попытался разделись со мной боль, я кое-что понял. Вы ведь магические создания, так?

— Ты еще спрашиваешь!

— В таком случае, я буду тянуть из тебя силу. Но если ты против, я могу точно так же позаимствовать ее у Алекса, правда, ему это дорого обойдется, но у него же есть свой дракон.

— Нет уж. От меня ты так просто не отделаешься, — прошипел возмущенный подобным предложением Рамират.

— Я так и думал, — удовлетворенно кивнул Шлим и, не видя стоящего в стороне от них лекаря, попросил, — Ставрас, прошу вас, помогите Рамирату меня удержать.

— Удержать?

— Я сяду ему на ноги, — принялся командовать уже Шельм, — ты займешься руками, а Рамират пусть держит голову. Ну? Чего вы заторможенные такие? — подогнал он драконов.

Те исполнили указания Вольто. И тут же тело Арно Шлима выгнулось немыслимой дугой. Глаза масочника закатились. Рамират держал его голову, как и обещал. Но смотреть на то, как на бледном лице проступают десятки различных гримас, было невыносимо. И самое жуткое, масочник весь извивался, удерживаемый Ставрасом и Шельмом, но не произносил ни звука. Никаких криков или стонов. Даже дыхания его было неслышно. Зато чуткое драконье ухо улавливало треск, щелчки и другие странные звуки. Словно кости выламывались из суставов. Это пугало. Что же будет с масочником, когда все закончится? Останется ли в нем хоть сколько-нибудь целых костей? И почему Шельм ничего не делает, просто, как и обещал, держит Арно за ноги? И тут Рамират понял, что трещат и рвутся не кости и сухожилия, а нечто другое. Он увидел все происходящее глазами Арно. Как из тела масочника, с правой стороны, начали выползать плети или обрывки заготовок для будущих ошейников, похожие на светящиеся голубым светом ленты в два-три пальца шириной. Всего Рамират насчитал восемь штук. Как только с легким щелчком тело кукловода покинула последняя, в игру вступил Шельм.

Арно обмяк, его больше не нужно было держать. Поэтому Ландышфуки перестал удерживать его ноги. Вскинул руки и с закрытыми глазами потянулся к парящим в воздухе, и извивающимся, словно на сквозняке, лентам. Они оплели его пальцы. Одна, вторая… и вот, последняя, восьмая. Тут же послышались легкие щелчки, словно захлопывались замки на разорванных ошейниках. А потом от подушечек пальцев марионеточника отделились нити, обмотали каждую из лент. Под общим голубым сиянием пальцы Шельма были почти не видны. Несколько нитей отделилось от этих коконов и вонзились в тело Арно. Старший масочник дернулся и медленно открыл глаза. Пустые, безжизненные. Рамират, все еще держащий его голову, медленно убрал руки. Шлим сел и уставился на Шельма. Потом протянул руку навстречу хитросплетениям нитей и лент на руках марионеточника. И потом снова был свет. Нестерпимо яркий, с голубыми отсветами. Когда все закончилось, и Рамират смог проморгаться, то обнаружилось, что все четверо сидят спина к спине на небольшой полянке, в окружении деревьев и кустов. Первым глубоко и почти удовлетворенно выдохнул Арно. Повернул голову налево, встретился с Рамиратом взглядом и улыбнулся:

— Кажется, отпустило. — Дракон его не понял. И масочник увидев, как он нахмурился, пояснил, — Больше не болит ничего. Совсем.

— Ну, вот и отлично! — Бодренько объявил Шельм.

Шут первым вскочил на ноги и тут же пошатнулся. Ставрас мгновенно оказался рядом и придержал его за локоть.

— Да нормально все со мной! — возмутился Ландышфуки, высвобождаясь, но встретившись с суровым взглядом лекаря, был вынужден заверить: — Честно.

— Ну и сколько ты той силы утянул? — Поинтересовался Рамират, протягивая руку все еще сидящему в траве Арно, тот послушно за нее ухватился, — Я не почувствовал ничего, — добавил он, не отпуская сухую и твердую ладонь старшего масочника.

— У тебя ее слишком много, потому и не почувствовал.

— Но ты взял, это точно?

— Конечно. Я бы просто так просить не стал! — справедливо возмутился Арно.

— Столько, сколько было нужно? — продолжил допытываться Рамират.

— Уж не постеснялся, не переживай.

— Отлично. Значит, я могу быть спокоен, — удовлетворенно кивнул Томассо и выпустил руку Арно, а потом совершенно беспардонным образом задрал на мужчине рубаху. Тот даже возмутиться не успел. Так и застыл в немой позе со слегка приоткрытым ртом. — И тут, я посмотрю, тоже все отлично, — прокомментировал невозмутимый дракон, возвращая цветастую ткань на положенное ей место.

— Над манерами надо будет еще поработать, — спокойно, почти благостно отозвался на это Арно.

— Ну работай, работой… — протянул Рамират, и они одинаково многообещающе друг другу улыбнулись.