— Совсем вы обнаглели, братцы кролики, — распинался Ставрас, намеренно не обращая внимания на Шельма, сигнализирующего ему из-за детских спин непонятно о чем. — Уже не просто солнце на дворе, но и за полдень перевалило, а вы тут все дрыхнете. Слишком мало забот, я так понимаю? Не вопрос, устроим для вас, дорогие мои, счастливые трудовые будни на благо любимого королевства.

— Если любимый рога наставил, нечего на нас злость срывать! — стоило Ставрасу перевести дух, как влез неугомонный Тай.

Лекарь замер, и до него, наконец, дошло, что именно ему пытался без слов сказать шут. Он посмотрел на него так, что улыбка, успевшая наползти на лицо Шельма, тут же померкла.

— Дорогой мой Арлекин, — начал лекарь проникновенно.

— Это ты ему или мне? — вопросил тут же Тай. Лекарь глянул на него, и стало понятно, что как раз ему, масочник притух.

— Так вот, Белоголовникфуки, раз уж вы не считаете мой авторитет и возраст достаточным поводом для уважения, думаю, стоит сыграть по вашим правилам, как вы на это смотрите?

— Каким таким правилам?

— Ну, что может быть естественней для Арлекина, чем шантаж? — Ставрас мило улыбнулся. От этой его улыбки у большинства присутствующих, не считая разве что Макилюня, кровь застыла в жилах. Даже Шельм поежился.

— И… чем ты будешь нас шантажировать, дядя Ставрас? — уточнил Тай, но голос все равно выдал его внутреннее напряжение.

— Ну, хотя бы карнавалом. Ведь вас отпустили сюда под мою полную ответственность, так? Значит, я вполне могу запретить вам являться на карнавал в этом году.

— Нет! — вместе с Таем и Мятой вскричал даже вечно невозмутимый Вольф.

— Но ведь так не честно! — воскликнул Тай прочувствованно.

— А жизнь вообще несправедливая штука, — отозвался Ставрас самодовольно. Полюбовался на потерянные лица юных масочников, хотел уже было сказать, что просто пошутил, но неожиданно в тишине все отчетливо расслышали бормотание Савелия.

— Ну, вот и хорошо, — выдохнул мальчишка и замер, когда все резко на него посмотрели. Он же встретился глазами с Таем и стушевался. — А я что? Просто нам же на ваш карнавал не попасть, а мне бы…

— Почему это? — перебил его Эр. Все масочники, даже Гиня, прячущий зевок на плече непрошибаемого Мура, тут же обернулись на него. Дракон в ответ оттянул ворот рубашки и продемонстрировал татуировку в виде миниатюрной маски палача, — Я свое приглашение уже получил.

— Что? — изумленно выдохнул вместо всех Вольф, и посмотрел на Макилюня, — Кто он тебе?

Палач глянул на Ставраса, увидел едва заметный утвердительный кивок, и ответил.

— Мой дракон.

— Что?! — вскричал Тай.

— Не кричи, братец, — весело заявил Шельм, со спины положив руку ему на плечо. — Просто бронзовые драконы умеют превращаться в людей, всего-то! И приглашения теперь можно раздавать всем, кого ты посчитаешь нужным, привести с собой.

— А… — прошептала Мята, прикрывая рот ладонью, — дядя Ставрас?

— Ну, когда-то я был бронзовым, — отозвался тот с улыбкой. Все же хорошо, что они не рассказали деткам все подробности еще вчера, ограничившись лишь сведениями общего толка, иначе они бы еще долго от такого потрясения не отошли.

— А теперь? — взволнованно вопросил Тай.

— Кстати, а тебе братец какое имя больше нравится Эрнестримомлильс или Бом, ну или Бим.

— Эрнест… чего, прости?

— Эрнестримомлильс, — услужливо повторил Шельм, ввергнув в легкий шок даже Мака, который до сих пор не умел так легко произносить полное имя своего дракона.

— А это кто?

— А это Эр, если называть полным именем, которым Радужный наградил с перепугу.

— Почему это с перепугу? — возмутился Ставрас, сдирая бантики с волос.

— А что нет?

— Ставрас, ты что, Радужный? — Тай пошатнулся, все же Арлекины всегда были очень эмоциональны, но его вовремя успел поддержать Савелий, правда теперь на нем висел и масочник, и черный дракончик, но последний уже отчаянно просился на пол, и мальчишка его отпустил. Девочка-дракон, удовлетворенно курлыкнув, уселась у их с Таем ног.

— Ну, все может быть. Вот присниться сон, в котором вашей девочке имя дадут, тогда и узнаете. — Объявил тот многообещающе, и возмущенно обратился к Шельму безрезультатно пытаясь пригладить все еще стоящие торчком рога. — И что мне теперь с этим делать?

— А, что хочешь, милый, — промурлыкал шут, и обратился к брату, — Поэтому, я и спрашиваю, какое имя тебе больше нравится, братец.

— Конечно Бим или Бом, нечего ребенка обзывать, словно выругался кто, — убежденно отозвался Арлекин, но его перебил сын лесника.

— Нет, — отрицательно замотал головой Савелий, все еще поддерживая его, хотя Тай вообще-то уже вполне мог бы стоять и сам, но продолжал, из вредности что ли, всем телом опираться на него. — Лучше пусть будет нормальное имя, а не этот жалкий обрубок. В конечном итоге, каким бы оно не было, его всегда можно сократить.

— Вот! — никто и не заметил, как в зал, в котором проходил разнос, устроенный Ставрасом, через окно заглянул Бом. — А вы… — выдохнул подросший дракон, и исчез.

Гиацинт тяжело вздохнул, переглянувшись с опешившим Шельмом, и поспешил к выходу. Ведь кому как не ему успокаивать своего малыша. Мур тяжко вздохнул и побрел за ним, где Бом, там и Бим, и хоть последний пока ничем не выдал то, что ему не нравится его имя, но мало ли что.

— Ладно, пусть будет длинным, а мы уж как-нибудь сократим, — быстро поменял свое мнение Тай.

— А моей девочке? — тихо спросил Мята, подойдя к лекарю и заглянув ему в глаза.

Тот растерялся.

— Что твоей девочке?

— Ей тоже будешь давать имя ты?

— Да, — не стал на этот раз лукавить лекарь.

— Тогда, раз уж мы знакомы, могу я попросить для нее имя?

— В смысле?

— Ну, можно, её назовешь ты, а имя придумаю я?

— О! — воодушевился Шельм, — Отличная идея!

— Ты думаешь? — скептически отозвался все еще рогатый лекарь.

— Ты можешь попросить чего-нибудь взамен, — провокационно предложил шут, весело подмигнув девушке.

— Например? — настороженно уточнил Ставрас.

— Ну, к примеру, я уверен, что у Кэт есть средство, противодействующее тому воску, что я у нее одолжил для твоих просто замечательных рожек… милый. — Ласково пропел Ландышфуки, и лекарь с трудом подавил в себе порыв треснуть его со всего размаха по голубоволосой макушке.

— Ой! — спохватилась Мята, и в глазах её, наконец, появились смешинки, — У меня ведь и правда есть.

— Так, — возмущенно начал лекарь, — По-моему, вы, масочники, вконец оборзели. И как, по-вашему, это называется?

— Кумовство, — не моргнув глазом, объявил Вольф, но как никогда даже у него глаза на этот раз смеялись, — Имея в друзьях и соратниках самого Великого и Могучего Радужного дракона, было бы невероятной глупостью не воспользоваться этим в своих корыстных целях.

— Масочники! — фыркнул лекарь, словно обругал.

Ребята весело переглянулись, и прыснули, расхохотавшись, их даже Савелий поддержал.

— Ну, так что там с именем для дракончика Мяты? — отдышавшись, поинтересовался Шельм.

— Я подумаю, — объявил лекарь важно, — Так, где там твое средство?

— Я сейчас! — встрепенулась девушка, и убежала. Кроме того, дракончика она оставила досыпать в комнате, и ей уже не терпелось её проведать.

— А вами, — посмотрев на Тая, Савелия и Вольфа, заявил Ставрас твердо, — Пора как следует заняться.

— Это чем, к примеру?

— Тренировками. Ведь, если вас возьмут в Академию, это уж точно лишним не будет.

— А если мы в академию эту вашу не хотим? — запальчиво уточнил Тай, посмотрев на притихшего Савелия.

— Тогда тебе придется самому сказать об этом Дормидонту. Неуверен, что он вас поймет.

— Придется понять, — довольно резко отозвался Арлекин.

— Все равно, заниматься вам придется.

— Да, мы не против, — поспешил загладить возможный конфликт Вольф, — только мне-то академия в любом случае не светит.

— Отчего же? Яиц-то вон сколько, может, где-нибудь в одном из них спит и твой дракон, — тихо произнес Шельм, и удивленно посмотрел на юного Тарталья, когда тот, помолчав, заговорил.