Такси действительно затормозило там, где он и ожидал, и Марти, легко взбежав по ступенькам, исчезла в доме. Через минуту в окнах загорелся свет: было видно, как девушка располагается на ночлег.

Так, здесь вряд ли можно ожидать каких-то экстраординарных событий. По крайней мере до утра. И слава Богу.

Болан запустил мотор и уже через несколько минут вернулся в Старый Город. Теперь ему предстояло вновь связаться с Лео Таррином: быть может, к этому моменту поступила новая информация, которая положит конец утомительному ожиданию. И тогда над мирным прекрасным заливом разразится адский шторм.

Болан прибыл на телефонную станцию за несколько минут до условленного срока. По счастью, на защиту линии от прослушивания ушло совсем мало времени. Лео Таррин ответил сразу.

— Звонит твой южный корреспондент, — без предисловий начал Болан. — Что у тебя?

— Порой мне кажется, что чем больше вестей до меня доходит, тем меньше я в итоге знаю, — вздохнул друг из Питтсфилда. — Как ты полагаешь, ради чего несколько больших групп охотников могут собраться в местечке под названием Оахака? Что их способно привлечь туда?

— Все зависит от того, откуда они прибыли и на кого охотятся.

— Отправная точка — старый милый Нью-Йорк и его окрестности. Похоже, предстоит большая охота.

— Может, это как-то связано с Коста Чико? — предположил Болан.

— Там живут черные мексиканцы?

— В основном, да.

— Значит, они едут именно туда.

— Сколько их?

— Три группы, по пятьдесят человек в каждой.

Болан слегка присвистнул:

— Я так понимаю, у них все организовано? Гиды, проводники, обслуга?

— Разумеется, — подтвердил Таррин. — Сейчас они в нескольких часах езды от Акапулько. А если воспользуются самолетом, то появятся гораздо раньше. Кстати, я краем уха слышал и о каких-то вертолетах. Интересно, правда?

— И что ты думаешь об этом? — вопросом на вопрос ответил Болан.

— Все это мало напоминает мне веселые каникулы, — кисло заметил Лео. — У других, вероятно, будет веселее.

— У кого именно?

— У рыболовов.

— Такие тоже имеются?

— Еще бы! В четырех местах, по всему побережью. Не исключено, скоро они направятся к тебе. Пока же одна группа сидит возле Эскондидо, другая — рядом с Пуэрто Энджел, еще одна — недалеко от Салина Круз, а четвертая... Черт, я только по буквам могу произнести это название!..

— Зигуатенейо, — подсказал Болан.

— Именно! Но откуда оно тебе известно?

— Люди оттуда уже прибыли в залив Акапулько.

— Шустрые ребята! В таком случав остальные тоже могли тронуться с места. Не представляю, насколько они уже подобрались к тебе, это придется выяснять у... Впрочем, забудь об этом.

— Как скажешь, — согласился Болан. — Ты не в курсе, как у них налажена связь?

— Отменно.

— А как насчет другого оборудования?

— Тоже полный порядок.

— Понятно. Ну, а что тебе еще известно?

— Что еще? Похоже, ты сильно обеспокоил белого папочку.

— Печально это слышать, — сухо отозвался Болан.

— Он уверяет, будто земля под тобой ходит ходуном, и советует тебе перебраться в другое курортное местечко.

— При всем моем желании... — вздохнул Болан. — Я тут, кажется, здорово застрял.

— Тебе виднее. Мое дело — передать просьбу. Можешь о ней забыть.

— Уже забыл, — усмехнулся Мак. — Но передай папочке, что я всегда ценю его заботу обо мне. Просто мы живем как бы немножко в разных измерениях, и иногда его советы...

— Можешь не продолжать, — прервал друга Таррин. — Между прочим, я пытался навести справки о твоей деве. Ни-че-го. Но у меня есть другая информация. В частности, о флагах.

— Так-так, выкладывай.

— Белый флаг поднял мальчик Ровера из Вашингтона. Смекаешь? Он дошел до них через Государственный департамент.

— Ну, и что здесь особенного, Липучка?

— Не знаю, но, по-моему, что-то есть.

— Хорошо, я подумаю. Едем дальше. Флаг был поднят в пять по акапулькскому времени. Правильно?

— Минута в минуту. Теперь слушай о черном флаге. Он прибыл на нью-йоркском экспрессе. Я разговаривал с тем, кто это осуществил. Его запустили с корабля прямо в открытом море.

— Очень романтично, — хмыкнул Болан.

— Не без того. Информация получена через телефонную компанию Эр-Си-Эй.

— Спасибо, Липучка. Похоже, кусочки головоломки начинают понемногу складываться. Это хорошо. Кстати, ребята Ровера не могут использовать помощников?

— Хочешь сказать: из разных стран?

— Да кого угодно! Просто не могу понять, какое отношение ко всему этому имеют ребята Ровера. Что-то тут не так. Я бы хотел знать, что ты думаешь об этом.

— О наемниках Ровера? — уточнил Таррин.

Без сомнения, он имел в виду информаторов ФБР, не обремененных «законами страны».

— Да, Липучка, да, — быстро проговорил Болан. — Меня это очень интересует. Как-никак я уже потерял шесть любимых женщин.

Голос Таррина мигом посуровел:

— Они — твоя плата за доблесть, солдат.

— Так ты о них ничего не слышал?

— Их точное число шесть, так?

— Совершенно верно, ровно половина дюжины.

— Сразу шесть! Вечно ты любишь терять целые комплекты! — невесело усмехнулся Таррин. — Нет, их судьба мне неизвестна. Обычно слухи о подобных событиях доходят намного позже. Почему-то люди не любят распространяться на такие темы. Но я могу развесить кое-где уши, если это необходимо.

— Не стоит, — устало произнес Болан. — Я попробую разобраться сам. Тебе знаком человек по имени Джон Ройал?

— А кто же его не знает?!

— Помяни его добром, Липучка.

— Что?! Не может быть! А где ты находился в тот момент, черт побери?

— Увы, меня не было рядом, — со вздохом ответил Мак, — хотя кое-кто и пытался представить дело так, будто я сидел с ним до самой последней минуты.

— Так что у вас там происходит? Мне это не нравится, сержант.

— Слишком долгая история, друг, расскажу как-нибудь потом. Что удалось узнать об «ушах» в доме Спилка?

— Твоя информация полностью подтвердилась, — доложил двухголовый гений из Питтсфилда. — Но учти один нюанс: они как белые, так и черные. И разбираться с этим тебе придется самому. Сдается мне, у вас там становится достаточно жарко, приятель.

— Не то слово.

— Ну так постарайся не сгореть. Будь осторожен, Страйкер.

— Ты знаешь меня, — тихо ответил Болан и положил трубку.

Именно так — грандиозный пожар, в котором погибнуть ничего не стоит. Скоро весь город будет охвачен пламенем, если только не удастся изначально сбить огонь.

А Болан до сих пор не представлял, с какого же конца ему лучше всего подступиться.

Как всегда, он надел свой знаменитый костюм для ведения ночных боевых действий — костюм, который давно уже превратился в символ этого человека и его войны. Даже лицо и руки покрывал слой темной краски. В черной кобуре покоились девятимиллиметровая «беретта» с глушителем, который Болан изготовил сам, а также запасная обойма с разрывными патронами «парабеллум».

Оставив все прочее в машине, он тихо шагнул в ночь. В небе сияла луна, сквозь разрывы кучевых облаков сверкали яркие звезды.

Часы показывали два ночи. В этой части города все уже готовилось ко сну. Лишь редкие звуки смеха и веселья разносились над тихими водами залива.

Болан ступил в воду и бесшумно поплыл к «Марии». Достигнув яхты, он ухватился за якорную цепь и некоторое время прислушивался, после чего двинулся вдоль корпуса к корме. На корабле царила полнейшая тишина; ни в рубке, ни на палубе, ни в иллюминаторах не было ни единого огня. Но Болан знал, что все на борту сейчас настороже и готовы к любой неожиданности.

В этот момент он заметил на корме человека. Сунув под голову надувную подушку, тот небрежно развалился на дощатой палубе. Одна нога его была полусогнута, и пальцами правой руки он выстукивал по коленке какой-то быстрый, дробный ритм.