Вместо ответа я в свою очередь задала вопрос:

– А какие у меня должны быть друзья, мистер Нельсон? Дочери маминых подруг? Упаси боже! Неужели вы хотите, чтобы я с утра до вечера только и говорила что о замужестве, туфлях и шляпках?

– Если и в самом деле хотите знать моё мнение, мисс Ирэн… То я не думаю, что вы созданы для подобных интересов. Но, может быть, вы всё же могли бы найти что-то другое, не связанное с преступлениями и убийствами…

– Шерлок и Люпен не преступники, – возразила я.

– Я не говорил этого, – добродушно возразил мистер Нельсон. – Но думаю, мне не стоит продолжать, не так ли?

– Что вы имеете в виду, мистер Нельсон?

– Только то, что видел, мисс Ирэн. Желаю, чтобы у вас был случай встретиться с вашими друзьями. И желаю, чтобы эта встреча не стала началом…

Нас прервало громкое восклицание отца, остановившегося посреди улицы, шагах в пятидесяти от нас.

– Чёрт возьми! Не могу поверить! – Он стоял возле старого, полуразрушенного здания. – Это была лучшая гостиница в городе! – сказал он, указывая на заведение, явно пришедшее в упадок. – Я был здесь мальчиком, много лет назад, приехал вместе с отцом, и, поверьте мне, никогда в жизни я больше не ел такой вкусной утиной грудки, как тут.

Я рассмеялась. Отец посмотрел на меня, и его усы стали топорщиться от негодования, когда он услышал мой смех.

– Это трагедия, поверь мне! Самая настоящая трагедия! – воскликнул он.

– Ты бы посмотрел на себя, папа! – ответила я, продолжая смеяться.

Он вытаращил глаза, но, увидев наконец, что и мистер Нельсон с трудом сдерживает улыбку, тоже рассмеялся.

И все вместе, смеясь, мы весело отправились ужинать в ресторан на пристани, где вместо утиной грудки получили удовольствие от великолепных запечённых с картофелем свиных ножек.

Несколько часов провели мы с отцом на борту парома. Я навсегда запомнила то, как молча любовались мы морем, наблюдая, как взлетает, а затем разрезает волны нос судна, идущего на опасной скорости.

– Пятнадцать узлов, дочь моя! По меньшей мере пятнадцать узлов! – повторял отец каждый раз, когда волны поднимали и опускали судно, вздымая множество брызг.

Мистер Нельсон предусмотрительно предпочёл остаться внутри парома, и если бы наш крепкий чернокожий дворецкий мог побледнеть из-за морской болезни, то, думаю, мы увидели бы это.

Я радовалась свежему ветру, трепавшему мои волосы, и дышала чистым морским воздухом, вспоминая недавние каникулы и всё, что тогда произошло.

Как и многие другие пассажиры, стоя на носу, я всматривалась в горизонт, надеясь увидеть берег Англии, и даже поспорила сама с собой, что первой воскликну «Земля!».

Но постепенно становилось всё холоднее, небо заволокли тучи, и начал накрапывать дождь.

– Лучше спуститься вниз, – предложил отец, – если не хотим провести в постели все следующие дни.

Он был прав, конечно, и мне пришлось отказаться от своего пари.

Мы сели за столик, нам подали горячий чай и сдобное печенье. Мистер Нельсон спустился на самую нижнюю палубу парома, откуда не видны бурные морские волны. Я заметила, что, уходя, он оставил на скамье книжечку того американского писателя, мистера Эдгара Аллана По. Я не растерялась и тут же, завладев ею, принялась читать.

Папа завёл разговор с какими-то явно деловыми людьми и продолжал его до тех пор, пока паром не начал замедлять ход.

– Приехали! – послышались со всех сторон восклицания, и те, кто оказался на судне впервые, поднялись из-за столов и с волнением смотрели на берег.

Мне стоило некоторого труда оторваться от книги: этот американец отлично писал, чёрт возьми, и его рассказ напугал меня до смерти!

Я посмотрела в иллюминатор. Солнечный луч, прямой и острый, как лезвие, прорезал тучу, осветив знаменитые белые меловые скалы на побережье Дувра.

Я смотрела на них, едва не открыв рот от изумления. Это была Англия. Из всех пассажиров я первая увидела её, но какая-то дама, стоявшая впереди меня, через несколько секунд после того, как появились скалы, воскликнула, обращаясь к мужу:

– Земля! Смотри, Филипп! Да нет, вон там! Прибыли!

И сразу же после того, как скалистое побережье приветствовало нас, тучи снова сомкнулись над паромом.

Я спускалась по трапу, воображая себя знаменитостью или, вспомнив отца Люпена, цирковой артисткой. Трап слегка покачивался под ногами пассажиров, которые шли не спеша, потому что рассматривали толпу встречающих и моряков, заполнявших пристань. Мистер Нельсон, наверное, первым сошёл на землю, и едва ступил на неё – перекрестился.

Папа, шедший следом за мной, объяснил, что теперь нам остаётся только сесть в поезд, который отвезёт нас из Дувра на лондонский вокзал «Виктория», и таким образом, потратив на дорогу всего один день, мы прибудем в столицу британской империи.

– Нет, ты представляешь, всего за один день мы переместились из одного города в другой и даже в другую страну!

Таможенный контроль прошёл ещё на пароме, быстро и в то же время пугающе: эти люди в форме, изучавшие мои документы, а потом и моё лицо, эти нескончаемые мгновения, когда они молчали, а мне казалось, что решают мою судьбу, судьбу моего отца и мистера Нельсона.

И вдруг:

– Добро пожаловать в Англию, мисс! – услышала я слова, произнесённые со смешным акцентом – оказывается, английское произношение отличается от американского!

Чайки летали низко, лавируя между горами чемоданов, выгруженных с парома, и якорными цепями. А вокруг гудела толпа – моряки, пассажиры, и тут же кэбы, ожидающие пассажиров.

Спустившись на берег и обрадовавшись концу путешествия, первое, о чём я подумала, что английская земля точно такая же, как французская, хотя прекрасно понимала, что мысль эта довольно глупая. Мистер Нельсон присоединился к нам, и мне показалось, что за время переезда он похудел на несколько килограммов. Мы двинулись по пристани в поисках экипажа, который отвёз бы нас на вокзал.

Оглушённые шумом и сумятицей, царившей в порту, мы оказались в самой гуще толпы, которая на какой-то момент разъединила нас.

Краем глаза я заметила портового охранника, который торопливо указывал на кого-то или на что-то на пристани, но вокруг находилось так много разных других людей, которые тоже отдавали приказания направо и налево, что я не придала этому значения.

Оглядываясь в поисках папы и Горация, я поняла причину возникшей суматохи – ловили какого-то попрошайку, судя по лохмотьям и капюшону, а он бежал прямо ко мне. Портовая стража снова окликнула его и кто-то даже попытался задержать, но он дважды очень ловко вывернулся и, неожиданно подскочив ко мне, схватил за руку и пристально посмотрел на меня горящими, словно кошачьими глазами. Я вздрогнула, решив на миг, что оказалась в одной из страшных историй мистера По.

Я так перепугалась, что у меня буквально подкосились ноги, и я упала на мостовую. Попрошайка отпустил мою руку и, перепрыгнув через меня, исчез в толпе.

– Ирэн! – вскрикнул отец, побледнев, бросился ко мне и помог подняться. – Ирэн, что с тобой? Ты в порядке?

– Да, да, – еле пролепетала я, приходя в себя от страха.

– Мисс Ирэн!

– Гораций, чёрт побери! – набросился на него встревоженный отец. – Я же велел тебе не выпускать её из виду!

Никогда ещё я не слышала, чтобы он говорил с мистером Нельсоном в таком тоне.

– Простите, мистер Адлер. Я… я на мгновение отвлёкся и…

– Он не виноват, – сказала я… – Это всё убегавший попрошайка…

– Проклятое ворьё! – рассердился отец, оглядывая меня.

– Украл что-нибудь? Всё на месте?

Проверив карманы и полотняную сумку, я с удивлением убедилась, что ничего не пропало. Всё вроде бы на месте.

– Нет, ничего не взял.

– Точно?

Я кивнула.