— По–прежнему, Хал, — сказал он медленно, — мы ничего не можем сделать.

Он с усталой жалостью посмотрел на Жиля Хабибулу и на девушку.

— Через три часа, — сказал он, — астероид упадет в эту атомную печь. Мы по–прежнему не имеем способов покинуть его.

Массивное лицо Хала Самду исказил болезненный спазм. Он надломленно прохрипел:

— Аладори…

Жиль Хабибула встревоженно поднялся на ноги. Лысая голова его запрокинулась, маленькие глазки с ужасом уставились на растущий шар пурпурного огня.

— Только три часа! — прерывисто просипел он. — Ради жизни, Джей, не мог бы ты дать нам побольше времени? — Глаза его на миг остановились на жестком лице командора, и он покачал головой. — Бедный старый Жиль! — всхлипнул он. — Вот награда за все его таланты и за жизнь, отданную преданной службе Легиону и Системе! Сгореть в печи, в топке чудовищной кометы!

Он заморгал и высморкался.

— Вино! — прошептал он. — В доме есть вино. Драгоценное крепкое древнее вино, отобранное и выдержанное тем, другим гением, который освоил этот камень. Прекрасное старое вино, слишком редкое, чтобы позволить ему сгореть в печи…

Смутная улыбка разгладила беспокойство на его лице, и он тяжело поплелся к огромному белому особняку. Прислушиваясь, Боб Стар различил тихо насвистываемый мотив печальной, но гордой баллады Легиона «Воробей Луны».

Хал Самду по–прежнему стоял, выпрямившись во весь рост и глядя на планету индиго. Мускулы его угловатого обветренного лица напряженно работали: он что–то неразборчиво бормотал. Высокий командор опирался на корпус «Птицы Зимородок», словно его покинула жизнь. Боб Стар повернулся к Кай Нимиди, которая перевела взгляд с него на пурпурное солнце.

— Пошли, Кай, — сказал он сдавленно. — Погуляем.

Она улыбнулась.

— Си, — сказала она медленно. — Ахндар.

Они пересекли посадочное поле и поднялись на груду валунов. Въевшиеся в них лишайники имели необычный цвет, изменяющийся под зеленым небом, так что дикие пики были фантастичны, как шпили волшебного города.

Боб Стар усадил ее возле покрытого мхом карниза. Он сомкнул вокруг нее руки. Он чувствовал, как она дрожит. Она глядела в зеленое небо, и глаза ее походили на огромные пруды ужаса. Они были потеряны, сбиты с толку, беспомощны на мертвом обреченном мире. И все же он прижал ее к себе и попытался думать только об ее белой красоте.

Внизу, среди камней, показался Жиль Хабибула, задыхающийся от возбуждения.

— Пошли, парень, — пропыхтел он. — Восторги любви — пища и питье юных, это я знаю. Однако это может подождать, пока мы не сделаем самое необходимое. Пошли?

— Что случилось? — Боб Стар не сделал попытки подняться, ибо для него ничто не имело значения.

— Джей просит тебя прийти помочь нам грузить на «Птицу Зимородок» ракетное топливо.

— Ракетное топливо? — изумленно переспросил Боб Стар. — Но его же нет!

— Есть!

Боб Стар помог девушке спуститься, и они пошли за Жилем Хабибулой.

— Где? — прошептал он, затаив дыхание. — Где Джей нашел ракетное топливо?

— Ах, дружище. — Старый солдат покачал лысой головой отливающей зеленым отсветом кометы. — Судьба гения всегда одинакова: она ложится безвестным в безымянную могилу. Это не Джей нашел драгоценное топливо. Это старый бедный Жиль Хабибула.

— Где ты его нашел?

— Бедный старый Жиль отправился поискать винца, которое помогло бы ему забыть о жутких клыках смерти. Однако под этим смертельным зеленым небом его старый дух, слабый и вялый, внезапно восстал. Ах, да! Его драгоценный гений пробудился от прикосновения опасности и воспротивился гибели! Он вспомнил теорию Джея о том, что владельцы астероида должны были прятать топливо от космических пиратов. Это позволило понять натуру того, другого гения, который создавал это место. Ах, и это направило его старый палец на скрытое топливо.

Они шли по посадочному полю. Толстая рука старика показывала на коробку переключателя, встроенного в стену белого дома, с помощью которого можно было контролировать освещение.

— Я просто подошел к этой коробке, дружище, и открыл ее. Мои пальцы еще не покинула ловкость, парень. Я нашел секрет коробки, который был бы вряд под силу кому другому. И вот топливо здесь.

Они обогнули омываемый зеленым светом корпус «Птицы Зимородок». За ним, в дюжине ярдов от воздушного шлюза, над щебенкой поднимался небольшой цилиндр. Хал Самду выкатывал из его дверей черные бочки с корабельным топливом.

Боб Стар бросился ему на помощь. Не более чем двумя часами позже Боб Стар вместе с командором и Кай Нимиди поднялись в рубку «Птицы Зимородок». Девушка настойчиво показывала в смотровой иллюминатор на индиговый диск главной планеты.

— Айтрин, — сказала она тихо и серьезно. — Стивен Ор–рко! Мы летим?

— Мы можем отправляться? — спросил командор, повернувшись к Бобу Стару.

— Можно попытаться.

Его пальцы коснулись клавиатуры. Голубые струи омыли щебенку поля, и дюзы взревели над белыми колоннами пустого особняка. «Птица Зимородок» вновь была жива и летела в зеленой бездне кометы. Астероид остался позади, замерцал и исчез на фоне зловещего лика пурпурного солнца.

Боб Стар почувствовал сожаление, что ему предстоит погибнуть. Ибо именно в этой возвышенной экзотической красоте он встретил Кай Нимиди. Любовь к ней каким–то образом распространилась и на смеющиеся заросли и дикое великолепие раскрашенных лишайником скал, и на покой длинного белого здания над улыбающимся озером. Он огорченно подумал, что эту загадку никогда не удастся решить. Затратив на попытки несколько дней, Джей Калам убедился, что не сможет расшифровать книгу, которая, видимо, была дневником. Анонимность неведомого автора отныне станет вечной. Цель потайной лаборатории, значение витого креста жизни над скрещенными костями смерти, возможная связь между астероидом и Стивеном Орко — на эти вопросы им уже не найти ответа.

— У нас достаточно топлива, чтобы добраться до главной планеты? — спросил командор.

— Резервуары не полны даже наполовину. У нас не было времени на погрузку. — Боб Стар некоторое время молчал, хмуро глядя на калиброванные экраны и проводя подсчеты. — Я думаю, мы сможем…

У него перехватило голос, когда экраны курсопрокладчиков вспыхнули и зазвенели сигналы тревоги. Удивленный, он отвернулся от приборов.

— Силовой луч — вот что это! Между планетой и атомной энергостанцией. Мы пойманы ее силовым полем. Это опасность, которой я не предвидел…

Он помолчал, чтобы снова посмотреть данные, и быстро рассчитал новый курс корабля.

— Я думаю, мы сможем высвободиться, но это потребует много топлива. — Вновь проверив свои расчеты, он покачал головой и прикусил губу. — Я боюсь, что посадка наша будет не слишком мягкой.

Сосредоточенный, с отвердевшим лицом, он опять повернулся к экранам и компьютеру, вступив в безмолвную борьбу за сохранение каждой драгоценной капли горючего.

Полет длился часы и, пожалуй, был долгим. Однако Бобу Стару казалось, что они едва успели покинуть астероид, прежде чем «Птица Зимородок» стала спускаться в бледном зеленом небе, загроможденном разноцветными мирами, к темной, необычно выровненной поверхности главной планеты.

Этот великий мир выглядел совершенной сферой цвета индиго, не нарушаемой ни горой, ни морем. Он казался совершенно лишенным характерных черт, предназначенным исключительно для ошеломительно колоссальных машин, красным и таинственным под их бледными куполами зеленоватого свечения, разбросанными на дистанции в сотни и тысячи миль.

Когда эта темная, необычно грозная поверхность простерлась перед ними, Кай Нимиди показала сквозь смотровой иллюминатор на возвышающийся купол одной из этих машин.

— Лететь… — сказала она нетерпеливо и поискала подходящее слово. — Туда.

Боб Стар кивнул и направил в указанном направлении нос «Птицы Зимородок».

— Я попытаюсь, — прошептал он.

Однако стрелка указателя топлива неудержимо ползла к нулю. Гул дюз стал прерываться предупреждающим кашлем. Он покачал головой и перевел «Птицу Зимородок» в пологое пике над миром цвета индиго, и дюзы замолкли еще до того, как корабль прекратил движение.