Внизу лежало сложное разнообразие крошечного мира, превращенного мертвым гением его неведомого хозяина в фантастические ландшафты писаной красоты. Травянистые склоны миролюбиво улыбались, а яркие заросли цветущих лесов весело смеялись. Однако над ними, повсюду, зубчатые пики и гряды высились мрачно и недоступно в лишайниковом одеянии зеленого, золотого и алого цветов.

И пурпурная чернота космоса представляла собой свод непознаваемых тайн. День мог осветить лик астероида, но не небеса. Солнце уже садилось позади Боба Стара и девушки — точка бело–голубого великолепия, сопровождаемая крошечными искорками Юпитера и Сатурна. Оно бросало черные, острые, как нож, тени на двух людей, сидевших на скале.

Перед ними, над черными тенями и горящими лишайниками, поднималась комета — в последний раз. Ее эллипс возникал как бесформенная маска зеленого цвета, зловеще вглядывающаяся поверх крошечного мира. Злобный лик ее был уже близок и огромен.

Боб Стар схватил девушку за руку; Кай Нимиди в тревоге вцепилась в него.

— Темно ист ноки, — пробормотала она на собственном странном языке. Голос ее звучал глухо и сдавленно от страха.

— Да, — прошептал он, — я думаю, мы скоро окажемся внутри комнаты. Но мы ничего не можем сделать… — Он спохватился и заставил себя улыбнуться. — Однако ты не тревожься, дорогая…

Уже почти неделя прошла со времени их непредвиденного появления на астероиде; и сейчас она, похоже, почти оправилась от испытания, которому подверглась. Рана на плече зажила, и прекрасная кожа опять светилась здоровьем.

Несмотря на затруднительность общения, Боб Стар узнал ее имя — Кай Нимиди. Он узнал, что она действительно жила в комете. Он выяснил, что она ненавидит и боится кометчиков, которых она звала Айтрин.

Но это было и все.

Она выглядела разочарованной и удивленной неспособностью легионеров понять ее язык. Она отчаяние пыталась выучить их язык, заставляя Боба Стара показывать разные предметы, обучать ее произношению и производить действия, чтобы объяснить глаголы. Прекрасная и заинтересованная ученица, она уже могла произносить множество простых конкретных фраз. Однако что–либо более абстрактное, чем зелень травы или сладость вина, все еще было за пределами ее понимания.

Широкие золотистые глаза смотрели в его лицо. В меркнущем свете зрачки казались огромными прудами трагической тьмы. Они были полны всепоглощающей печали, горького отчаяния, которого ему не удалось развеять. Но они светились, когда он вглядывался в них, мудрым золотым сиянием. На миг на ее лице расцвела сдержанная улыбка.

Боб Стар порывисто прижал ее к себе.

— Кай, — прошептал он. — Дорогая…

Некоторое время она покоилась, расслабившись, на его груди, однако затем страх сделал ее тело твердым. Испуганные глаза снова обратились к комете, и лицо ее в зеленом свете стало еще более боязливым и странным.

— Махниана… — послышался полный страха голос. — Махниана…

Боб Стар выпустил ее.

— Это верно, — горько прошептал он. — Мы не можем успокоиться ни на мгновение, пока жив Стивен Орко.

— Стивен Ор–рко!

Она, казалось, вцепилась в это имя в изумленном отчаянии. Настойчивый голос повторял его со странным акцентом. Красивая рука взметнулась к жуткому, поднимающемуся лику кометы. А затем она почти яростно что–то втолковывала Бобу Стару на своем текучем, прекрасном, непонятном языке.

Он безнадежно покачал головой.

— Стивен Ор–рко! — Он вновь уловил это имя, однако это было все, что он понял. Голос ее повысился. На глазах замерцали слезы. Она схватила его за плечи, словно пыталась растрясти его, заставить понимать. Но, наконец, сдалась и зарыдала в его руках.

Голубая точка солнца опустилась и воцарилась комета. Зеленоватый грозный лик заполнял темное небо от горизонта до зенита. Он становился все более различимым, все более ужасным, он рос. Под этим неземным светом огромное здание превратилось в нереальный кошмар. Под его черными стенами корчились деревья, словно темные ползучие монстры. Высокие голые скалы мерцали в этом свете как фантастические ледяные шпили.

«Птица Зимородок» стала зеленым призрачным кораблем, когда Боб Стар помог девушке спуститься. Остальные ждали возле воздушного шлюза, глядя в ужасное небо. Они тоже выглядели призрачно: странное свечение делало их плоть мертвенно–бледной, лица казались масками ужаса.

Что–то в голосе Джея Калама, тихо и спокойно говорившего с Жилем Хабибулой, показалось Бобу Стару несоответствующим обстановке.

— Очевидно, — говорил он, — что кометчики способны генерировать и контролировать некую силу, аналогичную гравитации. Мы имеем родственные возможности — достаточно взять геодины и собственные гравитационные ячейки. Но их турбулентные поля неизмеримо мощнее.

Жиль Хабибула автоматически кивал, однако лицо его было поднято в сторону неуходящей кометы и призрачно светилось в ее жутких лучах.

— Их инженерная наука, должно быть, на миллионы лет старше нашей, — буднично продолжал Джей Калам. — Когда думаешь о грандиозной силе, заставляющей планеты покидать свои орбиты, или о способности кометы перемещаться как корабль… — Голос его утонул в бездне тишины.

Зеленые края кометы с завораживающей быстротой расширялись. Словно зеленые занавеси закрывали все горизонты. Бобу Стару пришлось сглотнуть, чтобы обрести голос. Он спросил Джея Калама:

— Не подняться ли нам на борт?

— Если пожелаешь, — тихо ответил командор. — Корабль беспомощен; я не думаю, что он хоть сколько–нибудь может гарантировать безопасность. Я не знаю, в чем заключается опасность. Можешь делать, что хочешь. Что касается меня, то я останусь здесь, на поле, чтобы можно было видеть, все, пока… пока это не случится.

Боб Стар схватил Кай Нимиди за руку и потащил ее к воздушному шлюзу. Она покачала головой и снова подняла лицо в сторону простирающегося лика кометы. Ожидая возле нее, Боб Стар вдруг испытал неприятное ощущение, что астероид падает вместе с их телами, падает в опасную зеленую бездну. Бледные острые края ее мчались к горизонтам, и вскоре все небо превратилось в пылающий зеленый купол.

Он услышал голос Джея Калама:

— Мы вот–вот встретимся с зеленым барьером.

С губ Жиля Хабибулы сорвался тонкий дрожащий стон.

— Жуткое время! — всхлипнул он. — Что толку теперь быть гением!

Боб Стар обнял Кай Нимиди и слегка подтолкнул ее к сияющему кораблю. Что случится, когда они врежутся? Кто может знать?

Он ждал, не дыша. Он слышал, быстрое биение сердца девушки. В небе появилось странное мерцание зеленого купола. Однако ничего не происходило. Ждать становилось невозможно. Дрожа, он прошептал:

— Когда, Джей? Когда?..

Он услышал, как Джей Калам сделал глубокий вдох.

— Мы прошли зеленый барьер, — сказал командор. — Мы уже внутри кометы. Ты только погляди на небо!

Боб Стар вместе с Кай Нимиди неуверенно отошел от корпуса «Птицы Зимородок».

Глаза его в замешательстве обегали небо. Оно было зеленым, этот опрокинутый котел неприятного бледного пламени. Но оно уже кишело странными небесными телами.

Он обежал их изумленным взглядом. Это были испещренные пятнами диски, словно темные луны несущиеся в зеленом свете. Они были самых разных размеров, окрашены в тысячи оттенков красного, оранжевого, желтого и коричневого цветов и все были омыты призрачной зеленью. Это были скопившиеся вместе планеты, заполнившие зеленое небо. Пятна имели очертания континентов. Огромные площади зеленого, как показалось ему, должны быть морями, отсвечивающими в небе.

— Солнце! — захрипел Джей Калам. — Пленное солнце!

Глядя туда, куда показывала его рука, Боб Стар увидел огромный шар пурпурного пламени. Его жаркий цвет был фантастически необычен на зеленом фоне. Он казался в три раза больше Солнца Системы, если смотреть на него с Фобоса.

Кай Нимиди быстро отошла от них. Красивая белая рука ее, дрожа, указывала на одно из множества темных тел, которое не было таким исковерканным, как остальные. Это был гладкий диск цвета индиго. Между этой планетой и пленным солнцем Боб Стар увидел три сияющие пурпурные линии.