— Не думаю, — ответила девушка. — То ли у них вообще нет формы, то ли уйма всяких форм, но нам не удалось разобраться в этом. Некоторые одеваются примерно так, как этот, другие — во что-то, цохожее на тунику или бурнус, а есть и такие, что носят нагрудники и невероятные шлемы с перьями.

— Значит, это — «он»? — ухватился Флэндри. — Они что, только мужского пола?

— Да, сэр, похоже, что так. Бои на планете шли довольно долго, и нашим биологам удалось вскрыть и изучить несколько трупов ардазирхо. Согласно докладу, они живородящие млекопитающие, явно с планеты более или менее земного типа, может, с чуть большей силой тяжести. Строение глаз наводит на мысль, что у них яркое солнце, скажем, класса А5… А это значит, что на нашей планете они чувствуют себя как дома. — Катрин Киттридж печально пожала плечами. — Может, именно поэтому они и начали с нас.

— Они могли заниматься завоеваниями и раньше, — возразил Флэндри. — Горячая звезда класса AS не подходяща для людей, а вот звезды похолодней, класса GS, вроде вашей, как раз то, что им, наверно, нужно. Они вполне могли создать свое маленькое, сопредельное с вами королевство: ведь в вашем квадранте целый ряд звезд классов В, А и G, причем не все из них даже нанесены на астрономические карты, не говоря уж об исследованиях… Ну а доводилось допрашивать попавших к вам живьем?

— Да, доводилось, только толку мало. Как-то в бою нашему отряду удалось окружить подразделение противника и вывести всех из строя парализующими лучами. Когда двое из них пришли в себя и увидели, что попали в плен, то тут же умерли.

— Запрограммированы, — крикнул Флэндри. — Продолжайте.

— Они вообще-то не говорят на англике, нашелся только один, который мог немного объясниться. Его стали допрашивать. — Девушка вздрогнула. — Похоже, ничего хорошего из этого не вышло. В докладе говорится, что под конец допроса сердце у него остановилось, его вернули к жизни, но он все же умер потом, на этот раз насовсем… Но как бы там ни было, весьма похоже, что он говорил правду. Так вот, он не знал, где находится солнце его родной планеты. Он разобрался в нашей системе координат, перевел в ту, которой пользуются они, но центральной точкой их системы координат произвольно выбрана звезда S созвездия Золотая Рыба, а у него не было никаких представлений о координатах Ардазира.

— Стерто из памяти, — вставил Флэндри. — Возможно, это касается всего списочного состава, а те из офицеров, которые в силу необходимости должны сохранить эту информацию в памяти, запрограммированы на то, чтобы умереть, если попадут в плен. Веселенький у них король. — Он нервно подергал усы. — Однако знаете ли, это наводит на мысль, что их родная планета просто весьма уязвима. Может, и нам надо сосредоточиться на том, чтобы установить, где находится Ардазир.

Девушка опустила глаза и слегка побледнела.

— А вы думаете, милорд, нам удастся, — прошептала она, — или остается только умереть?

— Когда для выполнения задания потребуется нарушить законы и приличия, я возьму это на себя, — улыбнулся ей Флэндри. — А на вашу долю выпадет вся чистая работенка. Будем помогать друг другу, а Ардазиру — Бог поможет! Кстати, я не титулованная особа.

— Но вас все величают «сэр Доминик».

— Рыцарское звание не жалованная грамота. Боюсь, в книге пэров мое имя не будет значиться. Видите ли, однажды мой отец попал в злосчастный бар… — И Флэндри понес околесицу на грани пристойности, пока она наконец не рассмеялась. Тут и он засмеялся в ответ и сказал: — Вот и молодцом! Тебя как кличут дома? Готов спорить, что Кит. Так вот, Кит и честная компания (это я) берутся за ратные дела! А теперь давайте кликнем Чайвза, пусть подаст икры и сыра. А потом я провожу тебя в твою каюту. — Лицо у нее запылало, и он добавил: — Дверь каюты запирается изнутри.

— Спасибо, — произнесла она так тихо, что он едва расслышал. Ее ресницы трепетали. — Когда мне велели лететь… с тобой… я хочу сказать, я не знала…

— Хорошая ты моя, — сказал Флэндри, — поверь, у меня достаточно опыта, чтобы увидеть под бесформенным комбинезоном и игломет в кобуре, и привлекательные очертания.

В длинных перелетах в космосе всегда есть что-то нереальное, как, скажем, ощущение, что кроме тебя никого больше нет во всея Вселенной. Никаким радиосигналам тебя не нагнать, не поймать их, даже если бы не затухали они еще в самом начале предстоявших им невообразимых расстояний. А никаких других сигналов попросту нет, разве что пролетит другой корабль. А как он отыщет тебя, если слабенькие импульсы при твоем движении не обнаружить даже случайно? Целый флот может пройти расстояние, измеряемое многими парсеками, прежде чем на какой-нибудь базе военного флота с помощью приборов обнаружат его кильватерный след, а уж твоя крохотуля может мчаться незамеченной до самых пределов мироздания. Смотреть вообще не на что: ни тебе пейзажей, ни смены климатических зон, только огромное и бесконечное великолепие сменяющихся созвездий, время от времени холодное свечение какой-нибудь туманности меж полыхающими солнцами, серебристая изморозь Млечного Пути да запеканка из звезд вблизи созвездия Стрельца. А тебе в твоей раковине тепло и сухо, ты дышишь нежным регенерированным воздухом, а на таком роскошном аппарате, как «Хулиган», можно даже прослушать запись лизарсийских колоколов, потянуть наморийского маота или вкусить терранского винограда.

Когда касалось работы, Флэндри не давал спуска ни Чайвзу, ни Кит, а себе — еще меньше. Работа тяжелая, нудная и скучная, но именно она должна была стать основой всех их надежд, а потому — изучение, повторение, анализ данных, разработка планов, отказ от них, разработка новых планов и так до тех пор, когда голова уже просто отказывается работать и в ней уже не ворочается ни единой мысли. Вот тогда отдых просто необходим, а оба они люди и летят среди звезд с ненавязчивым слугой.

Флэндри обнаружил для себя, что играть с Кит в мяч иной раз совсем нелегко, а в шахматы она играла с таким настырным упорством, что чаще всего сводила на нет все его тактические выверты. Когда ее мысли не были заняты родной планетой, она оказывалась едкой насмешницей. Не скоро еще забудет Флэндри ее кратко изложенное впечатление от встречи с вице-адмиралом Фенроссом: «У него не голова, а мышеловка. Ему бы иной раз выпускать своих мышек на волю». Она играла на лорре, и ее пальцы порхали над всеми двенадцатью основными струнами с таким туше, которое будило и звонкий голос вторичных. Казалось, она знала наизусть все баллады седой, отважной старины, когда первые люди на диком Виксене рубили себе дома; слушать их в ее исполнении было приятно.

До Флэндри постепенно дошло, что никакая она не дурнушка, а совсем даже наоборот, просто ее никогда не подвергали ваянию, чтобы придать ей однообразную аристократическую внешность высокородных дам Терры. Было в ее лице что-то мальчишеское, но зато это было свое лицо; тело плотное и мягкое там, где ему и положено быть мягким. Мрачно выругавшись, он с еще большим ожесточением принимался за гимнастические упражнения.

Понемногу менялся рисунок звездного неба, и вот уже красным пламенем разгорелся Альдебаран, самое яркое тело на небесах. Наконец прямо по курсу засветилась ярким синим цветом крохотная точка виксенского солнца — звезда Черулия. Флэндри отвернулся от экрана и сказал негромко.

— Еще два дня пути. Думаю, сегодня вечером надо устроить капитанский ужин.

— Совершенно верно, сэр, — согласился Чайвз. — Я взял на себя смелость прихватить в дорогу несколько живых раков из Майна. Полагаю, что «Либерфраумильх»[12] пятьдесят первого тоже подойдет?

— Если кого брать в денщики, так это шалмуанца, — заметил Флэндри, обращаясь к Кит. — У них вкус утонченнее нашего, а насчет вина промаха не бывает вообще.

Кит улыбнулась, но в глазах ее была тревога.

Флэндри пошел к себе в каюту, где ему пришлось выдержать диспут, он хотел надеть персикового цвета блузу и белые слаксы, а Чайвз настаивал на том, что темно-синяя блуза с золотым поясом более уместна. Естественно, верх взял Чайвз. Терранин прошел в салон, где уже был накрыт праздничный стол, взял аперитив. Из магнитофона тихо лилась музыка — ничего особенного, но слушать приятно.