Сколько времени уже все это длится? Два алтайских дня? В его памяти все перемешалось: лихорадочная, безумная гонка на север, бешено крутящиеся колеса, иссушенная ветром и кровоточащая кожа, сон урывками в седле варяка, вяленое мясо из неприкосновенного запаса и пополнение фляг водой из родников, которые Буртай находила по видимым только ей признакам. Сейчас все его тело до последней клетки пронизывала боль, а мозг отказывался работать от усталости.
Вся невообразимо огромная равнина — ее площадь почти в два раза превышала площадь всех континентов Терры — заросла густой и высокой травой. Именно эта трава служила беглецам укрытием от всевидящего неба. Чтобы запутать следы, они несколько раз проезжали через огромные стада. Флэндри полностью доверился Буртай. Казалось, она обладает каким-то охотничьим чутьем. Меняя направление, петляя и заметая следы, им удавалось в течение двух дней уходить от погони.
Но теперь, похоже, приближалась развязка.
Флэндри смотрел на девушку. Она сидела скрестив ноги, с безучастным видом, и только темные круги под глазами выдавали ее усталость. В кожаной одежде, с убранными под шлем волосами, она могла вполне сойти за юношу. Защитный слой жира на лице портил его высокомерную красоту. Опершись на свой бластер, Флэндри спросил:
— Думаешь, он засечет нас? — Он не старался говорить тихо, продуваемая всеми ветрами огромность окружавшей их степи мгновенно превращала любой звук в ничто.
— Пока нет, — ответила она, — его детектор работает сейчас на пределе своих возможностей, и он не станет нырять вниз при каждом сомнительном показании прибора.
— Тогда… забудем о нем, и он уберется восвояси?
— Боюсь, что нет, — она выглядела обеспокоенной. — Они ведь не дураки, эти ханские служаки. Это их обычный поисковый прием. Они кружат над одной и той же территорией до наступления ночи. Затем, если мы решим ехать дальше, придется включить нагреватели варяков, чтобы не замерзнуть. И тогда мы будем выглядеть в их инфракрасных видоискателях словно пламя горящего стога сена.
Флэндри потер свой гладкий подбородок Мало того, что алтайская одежда была смехотворно короткой для него, да еще борода не росла из-за того снадобья, которое дернуло же его принять. Благодари теперь богов элегантности! Ему очень хотелось закурить.
— Так что же нам делать? — спросил он. Буртай пожала плечами:
— Пока оставаться здесь. У нас есть спальные мешки с отличной теплоизоляцией. Мы не замерзнем, если залезем вдвоем в один из них. Но если ночью температура упадет сильно ниже нуля, наше собственное дыхание и инфракрасное излучение тел выдадут нас.
— Как далеко отсюда твои друзья? Буртай потерла свои миндалевидные глаза.
— Не могу сказать точно. Они перемещаются вдоль Хребта но самому краю Кара-Гоби. В это время года они спускаются в южные районы, так что мы находимся не слишком далеко от той или другой орды. Но в степи небольших расстояний не бывает. — Помедлив, она добавила: — Даже если мы доживем до утра, то не сможем больше ехать. Энергетические накопители варяков истощены до предела. Нам придется идти пешком.
Флэндри окинул взглядом машины, грязные и разбитые до неузнаваемости.
«Удивительно выносливые механизмы, — подумал он рассеянно. — В основном кустарной работы с использованием ручных инструментов, изготовленные с тщательностью, возможной только в обществе с некоммерческой экономикой. Кстати, коротковолновые передатчики… Не стоит сожалеть. При первой же попытке связаться с Тебтенгри этот летающий ящик там, наверху, бросится вниз, словно ястреб».
Он расслабился и лег на спину. Земля оказалась весьма холодной. Через минуту Буртай последовала его примеру и прильнула к нему с детской доверчивостью.
— Если нас поймают, что ж, такова пространственно-временная структура, — сказала она с фатальным спокойствием. — Но что ты намерен делать, орлук, если нам удастся добраться до моих друзей?
— Прежде всего я должен послать сигнал Терре. Не спрашивай меня как.
— А если ты не вернешься, твои друзья прилетят сюда, чтобы отомстить?
— Нет. Хану достаточно сказать бетельгейзианам, что я погиб в результате несчастного случая во время мятежа, или что-нибудь в этом роде, и я буду кремирован со всеми почестями. Обожженный бластером труп приблизительно моего роста вполне сойдет для такого представления. Ведь для существа нечеловеческой расы все мы на одно лицо. Когда известие попадет в мою организацию, естественно, возникнут некоторые подозрения. Но из-за занятости повседневной работой одних подозрений окажется недостаточно, чтобы предпринять какие-то действия. В лучшем случае сюда направят еще одного агента. Но на этот раз хан успеет подготовиться и одурачит его: замаскирует новые военные объекты и установки, позволит нашему человеку встретиться только с верными ему людьми, покажет только то, что посчитает нужным показать, и так далее. Как может один человек противостоять целой планете?
— Но ведь ты сумел уже что-то сделать.
— Я же говорил тебе, что застал Олега врасплох.
— Ты должен что-то придумать, — спокойно продолжала настаивать Буртай. — Разве нельзя, например, переправить контрабандой письмо с помощью бетельгейзиан? Мы можем заслать наших агентов в Улан-Балай.
— Я думаю, такая мысль уже пришла в голову хана. Он сможет поставить дело так, чтобы никто, кроме верных ему людей, не вступал в контакт с бетельгейзианами, а все экспортные материалы подвергались тщательному досмотру.
— Тогда напиши письмо на своем языке.
— Он прочитает его сам, если уж никто другой не сможет.
— О нет. — Буртай приподнялась, опираясь на локоть. — На Алтае никто, кроме тебя, не знает англик. Так, кажется, он называется? Кто-то из бетельгейзиан, возможно, знает, но у нас не было необходимости изучать его. Олег читает только на алтайском и основном бетелыейзианском языках. Я знаю. Как-то ночью он сам сказал мне об этом. — О событиях прошедшего года она говорила абсолютно невозмутимо. Видимо, в этом обществе быть рабыней в гареме не считалось бесчестьем — издержки войны и не более того.
— Да что там, — продолжал Флэндри, — хотел бы я посмотреть, как это люди Олега пропустят письмо на незнакомом алфавите. Пока они не получат меня живым или мертвым, они даже близко не подпустят к любому космическому кораблю или пассажиру ничего вызывающего хоть малейшее подозрение.
Буртай села. Неожиданно ее глаза наполнились слезами.
— Но ты не можешь быть таким беспомощным! — вскричала она. — Ведь ты же с Терры!
Ему не хотелось разочаровывать ее, и он сказал:
— Ладно, мы еще что-нибудь придумаем. — Он торопливо сорвал стебелек травы, разгрыз его и перевел разговор в другое русло: — Вкус этой травы очень напоминает мне вкус травы дома. Просто удивительное сходство.
— О, так эта трава терранского происхождения. — Отчаяние Буртай мгновенно сменилось изумлением, что ему неизвестны такие прописные истины. — Первые колонисты нашли здесь фактически пустыню со скудной растительностью, в основном ядовитой для человека. Все другие местные формы жизни из-за отсутствия воды отступили в арктическую и антарктическую зоны. Наши предки привезли с собой семена растений и небольших животных. С помощью генетических исследований и селекции им удалось создать виды растений и животных с подходящими для местных условий свойствами и устойчивой наследственностью. В конце концов почти вся экология экваториальной части Алтая стала походить на терранскую.
Флэндри еще раз убедился, что Буртай, несмотря на кочевой образ жизни, обладала некоторым запасом знаний и культуры. Да-а, интересно будет посмотреть на эту цивилизацию на колесах… если он останется в живых, конечно… что весьма сомнительно. Он очень устал и не мог сосредоточиться. Его мысли произвольно блуждали в попытке связать все, что он увидел за последние дни, с хорошо известными ему фактами.
Судя по всему, Красна была старой звездой, относящейся приблизительно к середине второй звездной популяции. Внутри-галактический дрейф вынес звезду из ядра Галактики в один из ее рукавов. Поэтому Красна и ее планеты содержали мало тяжелых элементов, которые образуются внутри звезд, возникающих при взрывах новой или сверхновой звезды, и накапливаются при их последующей эволюции. С массой меньшей, чем у Солнца, Красна почти все время своего существования оставалась красным карликом.
