1526 год, начавшийся торжествами по случаю вступления Василия III в новый брак, прошел сравнительно спокойно, хотя внутри страны положение было напряженное. В различных местностях России зима была по-прежнему голодная. Дороговизну отмечали летописцы в Галиче, Унже, Чухломе, Костроме, а также на Вологде и в Тотьме[1194]. В результате многие «люди маломощные» погибли от недоедания и болезней. В конце года «мор страшен» был в Деревской пятине и самом Новгороде[1195].
Соседи России в 1526 г. заняты были главным образом делами, которые непосредственно ее не касались. В Крыму продолжалась с переменным успехом междоусобица между Саадат-Гиреем и Ислам-Гиреем. В апреле Саадат-Гирей направил в Москву гонца с изъявлением дружбы, но уже летом того же года собрался в поход на Русь. Однако в это время против него выступил Ислам-Гирей и его «ис Крыма збил» и. В конце концов к декабрю дело окончилось полюбовным соглашением.
Казань стремилась сохранить мирные отношения с Москвой. В марте 1526 г. от Сафа-Гирея в столицу Русского государства прибыли его послы князья Казый и Чура и бакшей Тевель[1196].
В обстановке все усиливавшейся турецкой опасности в конце 1525 г. в Москву было отправлено посольство Карла V во главе с графом Леонардом Нугарола («от комит»), представителем Фердинанда при нем был уже побывавший ранее в России Сигизмунд Герберштейн. 26 апреля 1526 г. послы (вместе с И. И. Засекиным) прибыли ко двору Василия III[1197]. Их цель состояла не только в том, чтобы ускорить заключение русско-литовского мирного договора, но и в том, чтобы склонить Россию к участию в совместной борьбе Фердинанда и Людвига Венгерского с турками[1198]. Послы изложили свои предложения Василию III. Тот в свою очередь настаивал на заключении союзного договора с Империей по образцу 1514 г., что подразумевало тесный русско-имперский союз против Сигизмунда.
Это Карла V устроить не могло. Переговоры затягивались еще и потому, что великий князь резонно заявлял, что вопросы русско-литовских отношений должны рассматриваться лишь после прибытия в Москву послов самого Сигизмунда. Тогда Нугарола и Герберштейн направили к великому князю Литовскому гонцов из своей свиты, которые должны были добиться его согласия на присылку послов московскому государю.
Тем временем (20 июля) в столицу вернулось посольство Дмитрия Герасимова с епископом Иоанном (Джаном) Скаренским. Папский представитель пытался ценой посреднического участия в деле заключения русско-литовского мира добиться от Василия III принятия унии с католической церковью[1199]. Великий князь держался уклончиво и ограничился тем, что вскоре направил в Рим новое посольство[1200].
Пока Сигизмунд медлил, на сторону России в июле 1526 г. перешел один из виднейших магнатов Великого княжества Литовского — князь Ф. М. Мстиславский. Московский государь радушно встретил этого вельможу. Ему даны были «в вотчину» Ярославец, Кременец и волости Суходрев, Мышега, еще недавно принадлежавшие В. Шемячичу, а также «в кормление» Кашира[1201].
В августе 1526 г. в битве с турками при Могаче погиб венгерский король Людвиг Ягеллон. Это событие крайне осложнило положение в Восточной Европе и привело к длительной борьбе Империи и других держав за венгерскую корону. 13 ноября того же года сейм в Фейерваре избрал венгерским королем трансильванского воеводу Яна Заполью. Но почти одновременно (16 декабря) группа венгерских магнатов в Братиславе провозгласила королем брата императора Карла V Фердинанда I Чешского (женатого на сестре погибшего короля Людвига). Началась длительная междоусобная борьба между сторонниками обоих королей. Она сразу же осложнилась соперничеством Карла V (поддерживающего Фердинанда) и польской шляхты, горячей сторонницы Яна Запольи, пользовавшегося покровительством турецкого султана. Сам же польский король Сигизмунд придерживался политики нейтралитета, скорее благожелательного по отношению к Фердинанду.
Венгерские события, тесно связанные с ростом турецкой угрозы, а также энергичный нажим имперской и польской дипломатии заставили Сигизмунда искать путей к установлению прочного мира с Россией: ведь в 1527 г. кончалось пятилетнее русско-литовское перемирие; нужно было думать о дальнейшем.
14 октября в Можайск, где в это время находился «на потехе» Василий III, прибыли литовские представители — полоцкий воевода Петр Станиславович Кишка и подскарбий Богуш[1202]. Здесь в присутствии папских и имперских послов начались переговоры. Литовские представители непременным условием заключения мира ставили уступку Смоленска. Русская сторона на это категорически не соглашалась. Тогда Кишка и Богуш пошли на заключение нового, теперь уже шестилетнего, перемирия[1203]. С этим литовское посольство и покинуло Можайск. Вместе с ним в ноябре 1526 г. из России уехали Нугарола и Герберштейн. Несколько позже отправился в Рим папский легат, которого сопровождали дьяк Еремей Трусов и Шарап Лодыгин[1204]. В декабре для подтверждения заключенного перемирия в Литву выезжала миссия окольничего И. В. Ляцкого и дьяка Елизара Цыплятева. 28 февраля 1527 г. Сигизмунд I подписал договор, продлевающий на шесть лет (с 25 декабря 1526 по 25 декабря 1532 г.) перемирие между Литвой и Россией[1205]. Это было крупной победой русской дипломатии. Надежды Сигизмунда на возвращение Смоленска становились все более и более несбыточными. Планы церковной унии и ангитурецкие проекты Империи были тактично, но вместе с тем решительно отклонены русскими дипломатами.
Добившись успешного завершения переговоров с Великим княжеством Литовским, Василий III отправляется в большую поездку на богомолье в Тихвин к Пречистой (9 декабря 1526 г. — 6 января 1527 г.)[1206].
Следующие три года (1527–1529) прошли в обстановке относительного спокойствия, воцарившегося на рубежах Русского государства, и спада дипломатической активности правительства Василия III.
Еще в декабре 1526 г. в Москву вернулись торговые люди, посланные Василием III в Царьград, а с ними появился вездесущий турецкий торговый представитель Скиндер, вызвавший уже в прошлый свой визит гнев великого князя. В грамоте султана, которую привез с собой Скиндер, и на этот раз ничего не говорилось об укреплении дипломатических контактов (в чем нуждался московский государь), а лишь содержалась просьба оказать содействие Скиндеру в его торговых операциях. Получив весьма прохладный ответ, Скиндер в ноябре 1527 г. покинул Россию. Не сдвинула вопроса о русско-турецких отношениях и торговая миссия грека Андреана (1528 г.)[1207].
Турция, занятая войной с Империей, не уделяла сношениям с Россией сколько-нибудь достаточного внимания. В мае 1529 г. огромная турецкая армия вторглась в пределы Венгрии, уже в сентябре она осадила Вену. Однако под Веной Сулейману I было нанесено решительное поражение, и в середине октября султан вынужден был отступить от стен этого города.
Как раз в это самое время в Москву снова прибыл злополучный Скиндер. 17 октября он был принят в Можайске Василием III. На этот раз визит в Россию Скиндера окончился его смертью (в декабре), причины которой так и остаются невыясненными.
Сколько-нибудь существенных переговоров со странами Запада в 1527–1529 гг. не происходило.
