Вошли в дом. Оттар уставился, как завороженный, на прекрасные обои со сценами из Писания, и даже не заметил, как появился домоправитель почтенного вида. Эрик ему сказал, что нужна комната для Оттара, потому что они переночуют здесь. Домоправитель отвесил поклон по этикету, принял у них дорожные плащи и проводил в умывальню — модное городское новшество.

— Ты много денег на этот дом потратил, — отметил Оттар вполголоса.

— В этом доме живет моя дочь, — просто объяснил Эрик.

— А что твой отец говорит?

— Отец? Я ему только недавно сказал. Он… — Эрик покачал головой. — В нашем клане никогда не было незаконнорожденных. Хайрегарды славятся супружеской верностью. А я, получается, нарушил обычай. Отец хочет, чтобы я обвенчался с Ядвигой, забрал бы ее и дочь в Найнор, и вел бы себя как положено. Он видел мою дочь, — Эрик усмехнулся, — я весной возил ее в Найнор.

— Так в чем дело?

Эрик замялся:

— Не знаю. Ядвига не хочет уезжать из Тыряни. Конечно, я мог бы просто забрать дочь, но я сам рос без матери, и не хочу причинять двойное горе: отнимать ребенка у матери, и отнимать мать у ребенка. Моя дочь будет расти здесь. Если, конечно, ничего не случится. Учить ее станут в женской обители, отец Сигизмунд давно поговаривает, что надо бы при лезуитском монастыре женское аббатство построить. Там, за монастырем, есть маленькая обитель, сейчас в ней около двадцати женщин. Но это не то. Следующей весной начнем строить каменное аббатство, и управлять им будет мать Анастасия из Хойры.

— Строить, конечно, тоже будут на твои деньги? — уточнил Оттар.

Эрик промолчал. Оттар и не настаивал на ответе. Выйдя из умывальни, огляделся, гадая, где теперь в этом доме гостиная или столовая. Эрик тронул его за плечо, заговорщицки подмигнул:

— Пойдем.

Повел на второй этаж, распахнул дверь в комнату, заглянул. Поманил Оттара.

— Детская, — шепнул он.

Оттару открылось средних размеров помещение. В углу стояла кроватка с поднятым кружевным балдахином, а посреди комнаты, на роскошном ковре под присмотром старой няньки играла черноволосая девочка лет трех. Увидев Эрика, обрадовалась, кинулась к нему, обняла его колени. Эрик взял девочку на руки.

— Моя дочь Ядвига, — произнес он с такой гордостью, что Оттар не смог не позавидовать ему.

Да, он не завидовал Эйнару, отцу уже двоих сыновей. Он не завидовал соседям, которые женились на его глазах, потом обзаводились выводком детей. А Эрику — позавидовал. Может, потому, что Эрик прибрал к рукам самую завидную женщину, оставив других воздыхателей с носом, а может, оттого, что Эрик был моложе него на два года. И, несмотря на это, всего достигал раньше. Рыцарем стал раньше, уважение взрослых — а даже Вальтер не смел хулить молодого князя — заслужил раньше. Теперь и отцом сделался. А Оттар все в мальчишках бегал.

— Ты только подумай: из этого комочка вырастет красавица! — хвастался Эрик. — Я ей уже и приданое определил — три деревни.

Девочка, на взгляд Оттара, была самой обыкновенной. Черные кудряшки, глазастенькая, пухленькая, вся в рюшечках и оборочках, в какие так любят закутывать детей мамаши. Будто дети — куклы. Но эта девочка, хоть и незаконнорожденная, с первого дня превосходила Оттара: она владела тремя деревнями. И, зная Эрика, Оттар полагал, что деревни эти больше похожи на села, а если там и нет собственной церкви, то уж по меньшей мере живут крестьянские богатеи. А у него — что у него? Жалкое имение, пусть и с титулом, зато им надо делиться с младшим братом.

Ужинали втроем: Оттар, Эрик и на диво похорошевшая Ядвига. Она слегка располнела, обрела истинно женскую стать, держалась величаво и искренне. За столом говорили немного, преимущественно Ядвига с Эриком. Оттар смотрел в тарелку: неприятно было слышать даже от Эрика эти нескончаемые разговоры про хозяйство. Ядвига ему неспешно повествовала, у какой коровы сколько молока, а он вызнавал, к какому быку водили господское стадо. Она говорила, сколько с какого поля зерна сняли, он расспрашивал, хороша ли мельница и много ли ворует мельник. Уточнял, готовы ли хранилища на зиму, почистили ли пруды и колодцы, как он распоряжался еще по весне… Оттара едва не тошнило. Как же так?! Еще в прошлом году они с Эриком мечтали о подвигах, говорили о вере и славе, хотели в паломничество в Румалу, где был казнен Хирос, отправиться. Пешими. А теперь Эрик слышать ничего не желает, ему зерно да коровий отел важней рыцарской славы.

— А кстати, — вставил Оттар, улучив паузу, — ты так и не рассказал, как обстояло с мертийской бандой.

Хорошо сказал, понравилось самому: значительно, веско, но с оттенком превосходства, мол, я понимаю, что Ядвигу интересует только хозяйство, все бабы таковы, но у нас, мужчин, "хозяйство" свое. Женщина смутилась, Эрик помрачнел.

— Потом как-нибудь. — Ему явно не понравилось изменение темы беседы. — Лучше расскажи, как ты сам воевал. Я краем уха слышал, а Ядвига и вовсе не знает. Говорят, ты в одиночку то ли пятерых, то ли семерых…

— Троих, — поправил Оттар. Гордость не позволила солгать.

И принялся рассказывать, как все было. Не преминул про загадочную девицу упомянуть, про особенную дружбу с Вальтером. Поймал себя на том, что верит — так все и произошло. Расписал, как бедный Вальтер получил удар ножом в грудь. Ядвига слушала, красивое лицо ее искажалось испугом — что, впрочем, нисколько его не портило, — ахала и за весь рассказ ни разу не посмотрела на Эрика.

— И где же арестованные разбойники теперь? — спросила она.

— Эрик отправил их в Найнор, а мы — сюда. Хотя я думаю, что опасно было отправлять их с таким малым количеством охраны. Я немного слышал об этой банде, но мне представляется, что это не обычная банда разбойников, с которыми мы все привыкли иметь дело, — произнес он с неподражаемым превосходством. — Мне представляется, что это авангард целой армии фанатиков. Они отличаются нечеловеческой жестокостью: сжигают младенцев живьем, беременным женщинам вскрывают животы, с мужчин сдирают кожу. Что, если какая-то часть из них успела скрыться из Протоки, как и те, с которыми столкнулся я? Не приведи Господи, попытаются отбить своих. А условия там подходящие: глухой лес. Надо было заночевать у Вальтера, а в путь двигаться утром. Нехорошо еще и то, что кандальники видели, куда направился князь.

Ядвига посмотрела на Эрика вопросительно.

— Пустое, — отмахнулся он с легкой улыбкой. — Я же не глупей их вожаков. Как раз им в голову не придет, что их подельников будут гнать без ночевки. А к утру подойдет отряд моих егерей, они движутся навстречу, осматривая лес.

— Откуда же они берутся? — вопрошала Ядвига. — Моя бабушка родом из Мертии, там отродясь не было дьяволопоклонников…

— По акценту мне показалось, что они не аллантцы. Думаю, в Мертию они пришли из Румалата, — заявил Оттар.

Эрик откровенно зевнул, впрочем, вежливо прикрыв рот ладонью:

— Из Арантава они идут.

Оттар удивился, заспорил было, доказывая, что в Арантаве даже на южных границах власть Церкви велика, а вот из Румалата едва ли не до самой Хойры — удобнейшие водные пути. И не о том ли говорит факт, что разбойников становится больше по лету, когда реки свободны ото льда?

— Они через Хрустальный Браслет не пройдут, — категорично возразил Эрик.

— Пролив принадлежит Румалату!

— Прежде всего, этот пролив находится на территории моего румальского имения, Трои-Черевицы. Уж не хочешь ли ты сказать, что они могли свободно пройти через мои владения, и я о том даже не узнал бы?

Оттар опешил. Он не знал про это имение.

— Теперь будешь знать. А идут они из Арантава, — повторил Эрик. — Из Румерика, из Вилана, из Эйфара. Из северных и западных областей. Я это знаю из допросов. А то, что в Арантаве якобы сильна власть Церкви… — он скривился. — Арантав всегда был центром религиозных смут. Сначала беспорядки исходили от того, что в герцогстве жили тарниды и Ладенгиры, исповедующие Хаос, а богословы никак не могли решить, язычество это, ересь или же направление нашей веры. Потом приходили лазутчики из Савора, где вообще никаких богов не знают и знать не хотят, кроме своих языческих демонов. Ну, из восточного Румалата тоже смута частенько выплескивалась. А теперь там хозяйничает его высочество Теодор, который носит Печать, и полагает, что ему можно баловаться магией. Он так увлекся изучением неких древних таинств, что не заметил, как перешел черту между таинствами терпимыми и таинствами запретными. Оттого и плодятся в Арантаве дьяволопоклонники. А там голодно, вот они и идут туда, где посытней.