— Но я чувствую, что тебе этого хочется.

— Дим-Дим, не надо пытаться контролировать еще и мои мысли и желания. Я терпеть не могу, когда ты ревнуешь, и ненавижу, когда меня пытаются контролировать.

— Я люблю тебя. Я не хочу тебя терять ради какого-то предательского инструктора по горным лыжам.

— Тебя он не предавал.

— Он предал тебя. А я люблю тебя больше всех.

— Дим-Дим, я не хочу об этом говорить.

— Со мной?

— С тобой особенно. И вообще — просто не хочу.

— Ну что ж, я хотя бы знаю правду. Спокойной ночи. Позвоню тебе завтра. Если ты вдруг передумаешь насчет того, чтобы я приехал, — звони, буду рад.

— Спокойной ночи. Ложись спать — я не передумаю.

Иветта подумала: «Лучше бы Дима так напористо себя вел, как Саша, а Саша меня вот так уговаривал. Тогда проблема выбора решилась бы сама собой».

Саша позвонил только через три дня, когда Иветта вся извелась, решив, что обидела его слишком сильно и он больше не появится (Сашины гордость и упрямство шли рука об руку).

— Ты вечером свободна?

— Да.

— Давай сходим куда-нибудь. Или пригласи в гости.

— Извини, в гости не могу. Мария Викторовна…

— Ладно, не важно. Заехать-то за тобой можно?

— Заезжай.

— Тогда буду в шесть.

Иветте показалось, что голос у Саши не слишком-то страстный и влюбленный. Она не знала, что каждый вечер Саша после работы встречает Лизу и они ходят в маленькую кофейню у метро. Лиза ахает на Сашины рассказы о горах, мечтает под его руководством научиться кататься, смотрит Саше в рот и восхищается каждым его словом. Вдобавок Лиза ниже Иветты больше чем на десять сантиметров, и Саша рядом с ней чувствует себя огромным и очень сильным, а Лиза это ощущение поддерживает, хоть и не сознательно, своими восторженными взглядами. И еще Саша подарил Лизе три букета и плюшевую игрушку-котенка, с которой Лиза спит. Два из трех букетов Саша прислал Лизе на работу, поэтому все Лизины коллеги заинтригованы. А Наташа случайно подсмотрела, какой именно мужчина встречает Лизу, и разболтала всему телевидению, что тихая, скромная Лиза подцепила как минимум фотомодель, а как максимум — нефтяного магната. Лиза рассказала об этом Саше с просьбой не смущать ее больше, и Саша почувствовал себя настоящим сказочным принцем. Роль Золушки он отвел, конечно, Лизе — Иветта для Золушки явно слишком брыкалась, а старая сказка Саше нравилась все меньше и меньше, особенно после европейской жизни.

«Определенно русские женщины любят усложнять, — решил он, — и хорошо, что встречаются такие простые, как Лиза, — они ценят мужика, только и всего».

В общем, встречаясь с Иветтой, Саша уже склонен был смотреть на нее критично. Иветта, наоборот, стремилась загладить обиду, нанесенную в прошлый раз. Разговор долго не клеился, потом кое-как наладился и потек по мирному руслу воспоминаний, обсуждению судеб общих знакомых и какой-то ерунды.

«Как будто мы просто бывшие одноклассники, — думала Иветта. — Какой кошмар!»

На этот раз Саша не сделал попытки поцеловать девушку. Она сама сказала:

— Сегодня я могу поехать с тобой.

Хотя знакомая-психолог категорически отсоветовала мешать секс с чувствами, Иветта боялась, что Саша уйдет. У нее сложилось впечатление, что он совсем потерял к ней интерес.

— Со мной?

— Да.

Иветта кокетливо заглянула ему в глаза и обняла за шею:

— Ты же сам в прошлый раз предлагал. Разве ты уже передумал?

Она надула губки, надеясь, что это смотрится соблазнительно.

«Хоть перед зеркалом попробовать на будущее, елки-палки!»

Саша смотрел на нее со странным выражением лица. Иветта поцеловала его. Он ответил на поцелуй, подхватил ее двумя руками — ощущение родства вернулось. Иветта снова почувствовала, что они — одно целое, она желает его, а он — ее, она принадлежит ему, а он — ей. Саша поймал такси до гостиницы, по дороге купили шампанское и конфет, а потом Иветта вошла в номер и снова оробела. Обстановка отеля, чужая большая кровать (интересно, зачем такая огромная постель, если живешь один?), Саша непонятно себя вел. Иветта подавила страх и попросила налить ей выпить.

Пили молча шампанское, задумчиво друг друга рассматривали, потом Саша взял у Иветты из рук бокал и опустил ее на кровать, ложась сверху. Он легонько кусал мочку ее уха (раньше он никогда так не делал), пробегал языком по шее — и Иветта поняла, что безумно его хочет. Она извивалась под его тяжелым телом, вспоминая, как ослепительно хорошо им всегда было вместе. Саша тяжело дышал, отстраняясь и расстегивая на Иветте блузку.

— Ты очень красива, дорогая, — сказал он.

И снова целовал ее, спускаясь ниже, Иветта плавилась в его объятиях, а потом он уже снимал с нее трусики, и она открыла глаза.

Открыла глаза. Увидела совершенно чужого мужчину с незнакомым выражением лица. Почему-то этот чужой мужчина собирался заняться с ней любовью. Иветта напряглась.

— Что такое, дорогая?

Иветта вырвалась у него из рук.

— Извини.

— Да что такое? — Саша повысил голос.

— Извини, но… Но я не могу.

— Ты что, рехнулась?

— Понимаешь, — начала объяснять Иветта, — это неправильно, ну, то, что мы… в общем, надо было не это…

Саша вспылил:

— И ты для этого сюда притащилась, чтобы устроить здесь свое динамо? Сначала лечь в постель, потом в последний момент передумать? Ты решила, что я тебе мальчик для экспериментов? Ставь подобные опыты на своем провинциальном сопляке. Он ради прописки еще и не то стерпит, а у меня и получше тебя были, я тут на задних лапках прыгать не намерен.

Иветта судорожно одевалась, глотая слезы и не веря собственным ушам. Конечно, Саша всегда быстро заводился и иногда был жестковат — но никогда не хамил ей. И никогда раньше он не стал бы использовать поведанные ему факты, чтобы уязвить свою девушку. Неужели это курорт настолько портит человека?

— Извини еще раз, я не хотела. Я думала, что все получится, но поняла, что ты чужой для меня человек, и я не могу.

— Да ладно тебе. Небось пока задницей в баре трясла, не с одним чужим по кроватям валялась.

Иветта молча схватила сумку и выбежала. Ее трясло от унижения, боли и злости — злости не столько на Сашу, сколько на себя. Это не он виноват, что у нее не прибавилось ума за семь лет. Это не он ныл круглые сутки, рыдая и стуча себе пяткой в грудь, что только пусть вернут любимого, а там пусть он пьет и бьет, лишь бы был живой.

Иветта даже позвонила в запарке психологу, но та честно сказала, что по ночам советы не дает — не в силах после двенадцати собрать мысли в кучку. Девушка извинилась, долго ревела в ванной, а потом позвонила Диме. Телефон, конечно, взял сонный Юра (бегал к каждому звонку, все еще надеялся, что его беглянка вернется, поняв все насчет денег, которые труха и тлен, а любовь вечна), пришлось еще раз извиняться, а потом не менее сонный Дима встревоженно зашептал:

— Ви-Виш, все в порядке?

— Нет. Ничего не в порядке. Ты можешь приехать? Или нет, не надо, поехали куда-нибудь.

— Куда?

— Снимем номер в гостинице, заночуем на вокзале, в ночном клубе, не суть. Просто не надо Марию Викторовну тревожить.

— Хорошо, как скажешь, я через десять минут оденусь и выйду.

— Метро еще ходит?

— Да, но я все равно поймаю машину и скоро буду у тебя. Только я плохо ориентируюсь в гостиницах.

Иветта знала в Москве только две гостиницы, в одной как раз жил Саша. Туда она не согласилась бы поехать ни за какие деньги, поэтому выбор трудностей не представлял. Иветта схватила деньги из баночки «капитал», бросила в сумку и принялась поспешно стирать следы ужасного вечера на лице и волосах. Когда Дима подъехал к подъезду, она выглядела вполне прилично. Впрочем, Дима ее не разглядывал, он сразу бросился обнимать ее и целовать.

— Ви-Вишенька, ты хорошо себя чувствуешь? Скажи сразу — ничего страшного, да?

— Ничего страшного. Остальное потом.

Опять купили шампанское и конфет (Иветта настояла с какой-то странной мстительностью — хотела сделать себе больно за глупость), опять были администратор с ключом, лифт и большая кровать.