Собака переступила-таки стену и бросилась вперед, к Лотару. Ее тело распласталось в воздухе, зубы, освещенные отблесками пожара, влажно заблестели, но… Удар собачьих челюстей пришелся мимо, щелчок каменных клыков прозвучал, как выстрел вендийской петарды. Лотар каким-то чудом подпрыгнул вверх и, зарычав от боли, расправил только что выращенные крылья и подхватил в них, как в штормовые паруса, немного ветра…
И крылья выдержали, стали опорой. Теперь Лотар мог уже загребать воздух, все уверенней поднимаясь к небу. Потом собака прыгнула еще раз, но снова промахнулась. Лотар видел ее прыжок, видел, как приближаются другие собаки, и повернул в сторону портовых складов, где мог развернуться в воздухе.
Он поднялся не выше сотни ярдов, когда вдруг почувствовал давление сверху - это было верхнее перекрытие купола, установленного над Мирамом. Лотар не ожидал, что «потолок» окажется таким низким. Он попробовал еще немного подняться, просто из упрямства, придавая крыльям больший размах и большую силу, чтобы увереннее держаться на этой высоте, но вдруг понял, что задыхается, как будто в мире кончался воздух. К тому же очень мешал Гонг, зажатый зубами.
Лотар измерил взглядом высоту - кажется, все могло получиться - и вытянул левое крыло. Он тотчас стал падать, но не очень быстро, потому что крыло немного тормозило падение. Правым крылом, немыслимо изогнув его, он взял Гонг, а потом очень осторожно ухитрился засунуть его за брючный ремень. Теперь Гонг был в безопасности - он никуда не мог выпасть и почти не мешал.
До земли оставалось не больше десятка саженей, когда он сумел выровнять свой полет. Потом пролетел перед самыми мордами собак. Чудовища тут же бросились в погоню. Они были очень близко от него, тяжело и медленно летящего над самыми крышами, но догнать не могли. Все-таки крылья давали преимущество…
Теперь он знал, что делать. Вернее, надеялся, что знает. Когда он был под самым куполом, то заметил три широкие просеки, проделанные собаками в нагромождении домов Мирама. К одной из таких просек он сейчас и направлялся. По ней он выведет собак из города, именно по ней, чтобы не множить разрушения.
Вдруг вой колокольчиков врезался в его сознание как удар! Странно знакомое лицо появилось в окне одного из ближайших, почти неразрушенных домов. Лотар вздрогнул - это был Крысенок. Голова его была перевязана какой-то окровавленной тряпкой… Он целился в Лотара из своего арбалета.
Лотар сделал резкое движение в сторону, но поздно. Щелчок тетивы раскатился, казалось, по всей улице, и тугая, заряженная ненавистью боль обожгла левое плечо. Лотар скосил глаза - в предплечье торчала стрела. Крысенок что-то закричал сзади, но Лотару было не до него - он старался не упасть на землю.
Собаки были теперь очень близко, а ему не хватало скорости. Они пока не могли догнать его, но только пока. Лотар оглянулся на оскаленные морды псов, бегущих за ним, и увидел череду густых капель, сыпавшихся темным горохом из раны, - он истекал кровью при каждом взмахе крыльев.
К тому же он не мог подняться выше, чтобы перелететь стену. Он так и будет кружить над этим городом, пока собаки не перетопчут все… Но подниматься выше стен было не нужно. Прямо перед Лотаром зияла огромная, почти до самого основания стены, брешь. Лотар лишь так рассчитал взмахи, чтобы не задеть крыльями острые края стены, и вылетел из города.
Над полем он немного успокоился и даже сумел на лету остановить кровь. А вот вытащить стрелу уже не мог, хотя на каждом взмахе она страшно мешала и причиняла боль.
По широкой дуге Лотар вылетел на дорогу, ведущую к камню, из которого приходили собаки, и выровнял свой полет.
Земля была так близко, что временами его затуманенному сознанию казалось, будто он просто идет по ней, и лишь темные тени собак подтверждали, что он еще в воздухе. Один раз Лотар ощутил, как собака, подпрыгнув выше других, почти схватила его зубами. Желтоголовый почувствовал ее сырое, отдающее запахом земли дыхание. Он медленно, почти лениво отклонился в сторону и полетел дальше. Еще пару раз он чуть не врезался в острые, как пики, и темные ветви деревьев. Одна из них порвала Лотару перепонку на крыле, но не сильно.
Обрыв, к которому он привел собак, раскрывался почти бездонной пропастью. Лотар увидел его темный край с облегчением. Взмах, еще взмах, еще… Он оглянулся, подпуская самую резвую собаку поближе, и, когда она уже приготовилась схватить его, повернул к морю.
Обрыв мелькнул под ним, как край чистого листа бумаги. Собака, не рассчитав инерции своего тела, с ужасающим грохотом рухнула вниз, увлекая за собой валуны. Лотар с удовольствием увидел, что еще два огромных пса, столкнувшись, тоже стали валиться вниз. Тремя меньше, подумал он, напрягая зрение, чтобы увидеть, что происходило внизу.
Чуть-чуть опустившись к воде, Лотар сделал круг и… от разочарования выругался.
Все три пса, весело, по-собачьи отряхнувшись, вылезли на берег и с неутомимостью, от которой можно было прийти в отчаяние, стали карабкаться по соседнему, более пологому склону. На них не было ни царапины. Наоборот, они стали более шустрыми и злобными.
Лотар стал подниматься, но силы у него кончились задолго до того, как он ощутил ядовитую тяжесть Колокола Времени. Тогда он сделал круг над собаками. Он опять не знал, что делать. Если очень быстро не расправиться с ними, они достанут его, потому что он не продержится до рассвета. А звучание Гонга доконает его, как медленная отрава… Кроме того, Лотар теперь боялся сделать что-нибудь такое, после чего собаки навечно останутся в этом мире.
Нужно было раньше обдумать с Сухметом разные варианты, подумал он, в том числе и этот. Но сожалеть о допущенных ошибках - признак поражения. Лотар разозлился на себя, вернее, попробовал разозлиться - на настоящее ожесточение у него уже не было сил. Он вдохнул поглубже чистый воздух и понял, что действительно может скатиться в беспамятство гораздо раньше, чем что-нибудь придумает.
Он еще раз поглядел вниз. Собаки стояли, задрав головы, выстроившись неровным кругом. В центре оказался пес, которого Лотар считал вожаком. Да, всем у них заправляет вожак, вот этим и нужно воспользоваться…
Он спикировал так круто, что застонал от боли в раненом плече, но все-таки сумел выйти прямо на морду главного чудовища. Эта псина, казалось, ожидала чего-то подобного, потому что, едва Лотар оказался перед ней, с оглушительным полувоем-полулаем ринулась на него, поднявшись на задние лапы. Лотар, едва замечая, что теряет высоту, взмахнул здоровым крылом и неловким движением остатками пальцев швырнул Гонг вперед, прямо в раскрытую пасть чудовища…
Тряпка заскользила вниз извивающейся темной лентой, а Гонг, блеснув, как чешуйка чудовищной рыбины, исчез между мокрыми клыками пса, который тут же захлопнул пасть, словно Лотар накормил его невиданным лакомством.
Собаки на мгновение замерли, потом встали перед вожаком в позу, которая выражала враждебность или даже прямой вызов. Они, казалось, забыли, что вожак - один из них. Впрочем, вожак не сплоховал. Ударом лапы он опрокинул одну из взбунтовавшихся псин на землю, вторую завалил грудью. Остальные присели на задние лапы, но продолжали следить за своим лидером огромными, враждебно горящими глазами. И тогда вожак повернулся и побежал.
Сначала неторопливо, но потом вся стая поддала ходу, и сам вожак помчался быстрее. Теперь все неслись уже так быстро, что Лотар с большим сомнением вспоминал, как еще полчаса назад надеялся, что у него есть преимущество в скорости. Он едва успевал за ними.
Камень появился неожиданно и быстро, как взмах вражеского меча. Вожак, даже не присев на задние лапы, прыгнул вперед и с грохотом, от которого хотелось зажать уши, воткнулся в гигантский валун… Его лапы и голова вошли в эту массу, тело немного замедлилось в полете, и вдруг он целиком слился с камнем.
Неяркая, но ощутимая вспышка прокатилась по камню, по траве перед ним, по оскаленным мордам остальных псов. От нее заболели глаза, но Лотар даже не моргнул. Он смотрел, стараясь не упустить ни единой мелочи.
