– Оружие сами отдадите или нам придется с трупов снимать?
Лотар улыбнулся. У шпаны во всех странах мира даже повадки одинаковые - всегда провокатором выступает какой-нибудь чрезмерно прыткий холуй.
– Думаю, ни то ни другое, парень. Думаю, те из вас, кто унесет отсюда ноги, уже сегодня вечером захотят домой, к женам под теплые одеяла.
Связываться с ними не хотелось. Ох, не хотелось. Потом опять будет мерзкое чувство, и пройдет не одна неделя, пока перекошенные от боли лица, остановившиеся глаза мертвых и дикие крики забудутся настолько, чтобы не мешали спать.
Крысенок поискал глазами кого-то сбоку, наверное, не нашел, потому что продолжил:
– Обидеть хочешь? А за это с тебя причитается.
Лицо его искривилось. И почти у всех, как по команде, лица стали жесткими, бешеными. А ведь не все так просто, мелькнуло у Лотара. Эти люди, хоть и не сразу заметно, уже обучены злу, уже заражены каким-то безумием. Лотар вздохнул. Как всегда, когда так получалось, ему стало жалко этих людей.
– Ничего с нас не причитается. Валите, ребята, мимо, - прогудел Рубос из-за спины.
Лотар почувствовал, что, как ни странно, именно его, гиганта с рельефной мускулатурой и иззубренным в поединках оружием, разбойники посчитали самым слабым звеном. И атаковали.
Первого Рубос прихватил левой рукой, ударом ноги сломал коленный сустав, потом стремительным движением, с перекатом кисти по запястью противника, заломил разбойнику руку за спину и резко поддернул вверх. Два вывиха, с двумя как минимум переломами, решил Лотар. Что-то уж очень жестко сработано. Нервничает Рубос, что ли?
Второго Рубос встретил круговым захватом. Можно было подумать, что он хочет разоружить противника, но едва мечи оказались в стороне, Рубос прямой ногой, огромной, как таран, ударил нападавшего в солнечное сплетение. Разбойник застыл. Рубос сделал шаг вперед и коротко, как на тренировке, ударил закованным в сталь локтем снизу в лоб. Треск сломанных у основания черепа позвонков был слышен на всей поляне.
Третьего Рубос зарубил, пока тот пытался выпутаться из травы. С той стороны все было решено. Разбойники еще делали вид, что атакуют, но стоило Рубосу топнуть ногой, как все дружно отшатывались и разве что за деревца не прятались с повизгиванием.
Троих, которые попытались напасть на Лотара, Желтоголовый просто отключил мягкими ударами по корпусу. Это было несложно, потому что ни доспехов, ни даже кольчуг на них не оказалось. Через несколько минут они пришли бы в себя, и к ним даже вернулась бы обычная подвижность, вот только дурной прыти у них поубавилось бы. Но тут вмешался Сухмет.
Заорав так, что даже Лотар вздрогнул, он бросился вперед, и никто и глазом не успел моргнуть, как он уже снял со всех трех скорченных идиотов головы. Его сабля Утгелла полыхала в последних лучах солнца алым веером. Разбойники отшатнулись.
Внезапно Лотар увидел Крысенка. Тот тщательно целился из лука, стараясь сразу нанизать на свою стрелу и Лотара, и широкую спину Рубоса. Тренькнула тетива.
Лотар уже стоял в позе скоростного блока. Стрелу он снял фиксированным ударом тыльной стороны левой ладони. Она ушла куда-то вверх. Но Крысенок оказался не прост. Он уже натягивал лук со второй стрелой, и уже снова зазвенела тетива. Лотар ушел с линии атаки и отбил ее правым кулаком.
Пожалуй, зря, подумал он. Все-таки это блок не от мощного удара, а от легкой стрелы. А пока сжимаешь и разжимаешь кулак, пусть незначительно, но теряется скорость. Однако тело слушалось и двигалось только по привычной схеме, затверженной сотнями тренировок. Перестраиваться было опаснее, чем терять скорость.
Третью стрелу Лотар поймал в воздухе и демонстративно, чтобы эти дурни видели, переломил надвое.
На мгновение все замерли. Ждали чего-то. Рядом дышал Сухмет. Его залитая кровью сабля мерно покачивалась в вечернем воздухе в такт дыханию.
И тогда вперед вышел еще кто-то. Лотар понимал, что это человек, но он, пока готовился отбивать стрелы, нечаянно задел свое магическое видение и теперь осознавал, что это существо уже не совсем человек. Что-то в нем было или сломано, или настроено, оттренировано так, что кровь, убийство, жестокость стали для него даже не профессией, а, пожалуй, единственно увлекательным, вызывающим хоть какие-то эмоции событием. Это был палач, убийца, мучитель…
И он улыбался. Его лицо могло даже показаться интересным. По толпе разбойников, как по траве, прошел шелест. Теперь Лотар знал кличку этого человека.
– Костолом… Костолом.
– А ты ловок, мальчишка, - процедил разбойник сквозь зубы. Лотар ждал.
– Посмотрим, так ли ты ловок, когда встречаешь настоящего бойца.
Пожалуй, стоит попробовать вывести его из равновесия, решил Лотар.
– Это ты-то боец? - Лотар пожал плечами. - Да ты же палач. Привык иметь дело только с теми, кто связан, от кого нельзя ждать удара.
Это было не совсем так. Ноздри Костолома раздулись. Он не привык, чтобы над ним издевались.
– А что ты еще скажешь?
– Скажу, что ты трус - посылаешь вперед шавок, а сам прячешься за кустами. Ну и, конечно, весь твой авторитет держится на том, что бить ты умеешь только своих. Якобы за провинности, а на самом деле для того, чтобы не пропадал страх перед тобой.
Лотар говорил наугад, но чувствовал, что попадает. Теперь даже Крысенок притих и отступил назад. Костолом едва сдерживался. Он громко проглотил слюну, вытянул вперед левую руку и с хрустом сжал ее в кулак.
– Еще хочешь? - спросил Лотар.
– Довольно.
Медленно, напоказ, как все, что он привык делать, Костолом достал из-за спины булаву. Огромную, тяжелую, утыканную шипами. От нее тонкая цепочка тянулась к массивному браслету на правой руке. Он взмахнул булавой, якобы разминая мышцы и суставы. На самом деле это был способ напугать противника.
– Боишься? - спросил он.
Лотар усмехнулся. Он мог бы справиться с этим тяжелым, медлительным гигантом голыми руками, но молотить пришлось бы довольно долго, чтобы пробить броню этих мускулов. Да и Костолому это причинило бы боль, ничем не лучше тех пыток, какие сам Костолом устраивал своим жертвам. А этого Лотар не любил. Напрасных мучений не заслуживал никто на этом свете, даже такие, как этот бандит. Кроме того, боль искажала восприятие мира, затемняла, уродовала его. Чистое искусство воина было выше мучительства. Лотар медленно, чтобы ни у кого не осталось сомнений, вытащил кинжал.
Костолом не верил глазам:
– Я вызываю тебя на бой!
– Для такого, как ты, я свой меч не достаю.
Взревев, Костолом бросился вперед. Он взмахнул несколько раз булавой, чтобы набрать скорость, и обрушил ее на Лотара. Потом еще раз, еще… Лотар мягко уходил в сторону, вниз, в сторону. Пожалуй, даже Рубос владел булавой лучше, чем этот мясник. Но все-таки в его уязвимости следовало убедиться. Поэтому Лотар пока не атаковал, лишь уворачивался.
Разбойники отошли подальше. Это давало больше пространства для маневра. Скосив на мгновение глаза, Лотар заметил, что Рубос с Сухметом в полной безопасности и бдительности не теряют. Все было в порядке.
Лотар дернулся влево, вправо, потом еще раз и прислонился спиной к дереву, как бы оказавшись в ловушке. Костолом купился на это, как последний лавочник. Осклабившись, он взмахнул своей булавой и швырнул ее вперед, сразу на добрый локоть увеличив зону поражения. Лотар отлетел плотным мячиком влево, подождал, пока булава с треском воткнется в дерево, и развернулся на месте, разгоняясь так, что воздух запел под лезвием.
Костолом еще подбирал свою железку, вытягивая ее за цепь, когда кинжал воткнулся ему в шею. А Лотар отскочил назад и замер.
Костолом уже не поднимал булаву. Он стоял, широко, по-борцовски расставив ноги. Потом шагнул вперед, обхватил ствол дерева. По нежной древесине не очень толстого тополя вверх и вниз на пару ярдов разошлась трещина. Что ни говори, а удар у Костолома был неплохой.
Потом он сполз вниз и затих. Лотар повернулся к разбойникам. Те молча смотрели на поверженного главаря. Потом один за другим стали исчезать в кустах. Лотар заметил, что многие из них старались уйти совсем не в ту сторону, откуда появились. Пусть не все, но некоторые из этих людей в самом деле возвращались домой. Уже по этой причине следовало убить Костолома.
