Халл не стал слушать до конца и уже куда-то бежал, на ходу отдавая зычные приказы и нещадно расшвыривая в разные стороны попадавшихся у него на пути изумленных солдат. Он воспринял всерьез слова коротышки, которые с предельной ясностью описывали планы уцелевших кингитов.

Значит, даже сейчас они пытаются выудить для себя победу из неминуемого поражения. Хорошо же!

Было совершенно ясно, что если Александр Руи еще не спустился в лодку, то вот-вот собирается это сделать. Надо спешить! Ну и дикари! Оказывается, им под силу выкидывать фортели похлеще белых!..

Чертов арики не преминет воспользоваться лестницей и лодкой, чтобы уйти от возмездия по морю. Он и самые главные его головорезы высадятся на берег где-нибудь в другом месте, в какой-нибудь глухомани. Там Александр Руи получит возможность отсидеться и подкопить новых сил, чтобы потом снова ударить… В тот самый момент, когда никто этого не будет ждать. Все порядочные люди успокоятся, решив, что с Александром Руи покончено. Вот тут-то он и напомнит о себе, объявившись вновь во главе новой банды!

Этого нельзя допустить!

Халл собрал возле себя большую группу ополченцев и приказал им приготовить оружие. Когда он объяснил, что их ждет, никто и ничем не выразил своего недовольства. Практически все они, — кто в той или иной мере, а кто и непосредственно, — пострадали от ненавистного Александра Руи.

— Ведите нас на него, капитан! — крикнул кто-то из ополченцев.

— Да, сэр! Мы идем за вами!

Халл повернулся лицом к импровизированной баррикаде, которая своей массой прикрывала отход бандитов Руи. Его поразило то обстоятельство, что впервые в своей жизни он возглавляет группу людей, которые не боятся, а уважают его. Это наполнило его всего каким-то щекочущим восторгом и вообще застало врасплох.

— Вперед, ребята! — вдруг услышал он свой собственный пронзительный крик. — Долой кингитов! Смерть Руи!

Два десятка человек, бывших вокруг него, взревели и обрушились на баррикаду. Некоторые разрядили свои мушкеты, что тут же вызвало ответный огонь маори с противоположной стороны. Расстояние было не таким уж большим. Меньше, чем через минуту атакующие уже перевалили за искусственную преграду, обрушивая приклады мушкетов, шпаги и сабли на все, что движется.

Халл рубанул своим клинком по голове подвернувшегося под руку врага. Он увидел сначала выражение изумления на лице раненого, потом оно скорчилось в дикую гримасу боли. Дикарь схватился руками за глаза и повалился спиной на землю. Вдруг он увидел, что из непроницаемой дождевой пелены впереди появились сразу несколько маори, которые первым делом бросились к нему. «Около полдюжины», — мгновенно определил он. Возглавлял группу дикарей высокий воин, облаченный в прекрасный боевой наряд арики.

Дистанция между ними сокращалась. Наконец противники смогли заглянуть друг другу в глаза. Высокий воин тормознул, и, когда Халл увидел его лицо, ему показалось что у него сейчас выпрыгнет из груди сердце.

Слава Богу! Значит, Руи еще не успел добраться до каноэ внизу!

До него донесся шум и треск горящего дерева. Очевидно, запалили дома и амбары. Дождь не мог залить пожар, несмотря на всю свою мощь. Огонь упорно пробивался вверх, озлобленно шипя и треща.

Сражение было, можно считать, выиграно. Правда, главная дичь еще имела шанс скрыться.

Халл столкнулся с одним из телохранителей арики. Тот держал свою саблю в обеих руках и размахивал ею с такой силой, какую Халлу не приходилось видеть ни разу за последние лет двадцать. Вокруг царили хаос и неразбериха. На какое-то мгновение его поразила страшная мысль о том, что он далеко убежал от всех своих товарищей и оказался один перед всеми солдатами Руи.

Пока он разбирался с первым врагом, Руи, который еще минуту назад был всего в нескольких шагах от него, куда-то исчез. На секунду оглянувшись по сторонам, Халл заметил, как голова Руи исчезла за краем обрыва. Не успел капитан как следует выругаться, как увидел, что к обрыву бросился какой-то молодой офицер. Халл не узнал его. Он продолжал отбиваться от наседавших врагов и одновременно краем глаза следил за тем, как юноша изо всех сил рубит конец канатной лестницы своей саблей.

— Давай! Правильно, парень! Руби ее! — разгадав тут же замысел товарища по оружию, заорал Халл. Этим криком он подбадривал не только молодого офицера, но и самого себя.

Если лестницу удастся обрубить, Руи полетит вместе со своими молодчиками головой вниз на камни и скалы, выходящие на поверхность у самого берега.

Молодой офицер, который рубил лестницу, был так увлечен этим занятием, что не заметил, как к нему сзади подкрался кто-то из врагов.

Халл крикнул ему об опасности, хотя и понял в ту же секунду, что его предупредительный сигнал запоздал…

Вражеский воин был свыше шести футов роста и очень широк в плечах. Оттянув на мгновение руку, в которой он держал короткое копье, он в следующий миг с хрустом погрузил его в спину юного колониста-ополченца. Офицер вскрикнул от дикой боли, выгнулся дугой и тут же повалился на землю. Сабля, которой он пытался обрубить лестницу, выскользнула из его ослабевших рук.

Увидев это, Халл обезумел. Он издал страшный вопль и бросился бегом к убийце своего товарища, но тот проворно вытащил из обмякшего тела свое оружие и развернулся, чтобы лицом к лицу встретить новую угрозу.

Телохранители Руи перегруппировались. Уцелевшие маори в отчаянной попытке обеспечить побег своему вожаку присоединились к телохранителям.

Халл не обращал на них никакого внимания. Его неподвижный взгляд был замкнут исключительно на юноше, который, не шевелясь, лежал у самого края обрыва.

Воин, который поразил молодого офицера, испустил дикий крик, прыгнул навстречу Халлу и сделал длинный выпад своим окровавленным копьем, не выпуская его из рук. Халлу удалось увернуться от удара. В дождевой пелене блеснул клинок его сабли. Она чуть согнулась, уперевшись острием в грудную клетку врага. В следующее мгновение, — Халл надавил сильнее, — она резко выпрямилась, войдя в тело, словно в масло, и поразила сердце. Схватившись свободной рукой за грудь, кингит отступил на шаг назад. Затем он взмахнул копьем, словно хотел нанести еще один удар. Халл замер на месте, с ненавистью глядя на врага. Воин около пяти секунд балансировал на самом краю обрыва, а потом неожиданно исчез. Халл знал, что в таком шуме не расслышит всплеска воды или глухого стука о камни…

Халл упал на колени у края обрыва, смахнул капли пота и дождя с лица и глянул вниз. Лестница все еще не была перерублена. За нее цеплялось много сподвижников Руи, а сам предводитель преодолел уже больше половины спуска. Халл вскочил на ноги и стал неистово молотить своей саблей по канатам. Отличный итальянский клинок никак не был приспособлен для такой работы.

Молодой офицер, который умирал рядом, почти перерубил один из двух канатов лестницы. Халл в несколько ударов перебил его и с радостью увидел, как закачалась лестница. Снизу послышались вопли ужаса спускавшихся по ней бандитов. Теперь Халл хорошо рассмотрел большое каноэ, покачивающееся на волнах возле самого берега. Он также заметил и то, как заторопился Руи и его сообщники. Дождь был союзником Халла и его товарищей. Лестница от него стала скользкой и опасной.

Когда второй канат был наполовину перерублен, Халл выпрямился, занес саблю над головой, собрался с силами и изо всех сил ударил. Снизу вновь послышались отчаянные вопли, Однако, на этот раз они быстро слабели и почти сразу же прекратились совсем. Бросившись животом на землю, Халл подполз к самому краю обрыва и заглянул вниз. Множество маленьких фигурок, размахивая руками и ногами, летели вниз, потеряв опору. Перебитая у основания лестница вилась вслед за ними, словно змея. Прошло несколько мгновений. Затем раздался дробный, глухой стук. Бандиты разбились об острые скалы, которые выступали на поверхность у основания утеса.

«Прощай, вонючий ублюдок», — сказал про себя Халл. Он подставил лицо ветру и дождю и глубоко вздохнул. «Да примет тебя и всех твоих дружков преисподняя!» Не обращая внимания на бой, продолжающийся вокруг него, он взглянул направо от себя, уловив краем глаза какое-то еле заметное движение. Молодой офицер все еще был жив. Он безуспешно пытался дотянуться рукой до Халла, желая, видимо, привлечь его внимание. Халл наклонился над юношей и перевернул его на спину. У него было узкое, гладкое лицо. Невинные, почти детские глаза, не мигая смотрели на капитана. Короткий осмотр показал, что рана очень серьезна. Халл не был врачом, поэтому не мог сказать, какой из жизненно важных органов был задет. Крови было не очень много.