Но если выбор падет на нее, никто ничего не сможет с этим поделать. А в последнее время начинало казаться, что среди тех, чьи номера якобы случайно выпадают в лотерее, подозрительно много жителей Нового Пекина и окрестностей.

Каждый раз, когда жертвой лотереи становились девочки-подростки, Золе казалось, что у нее самой в голове тикают часы.

– Ты едешь на бал. – Ико хлопнула металлическими ручками-захватами, изображая аплодисменты. – Нам нужно найти тебе платье и туфли. Я тебя не отпущу в этих кошмарных ботинках. И еще нужны новые перчатки и…

– Можешь посветить сюда? – сказала Зола, выдвигая верхний ящик шкафа с инструментами. Она рылась в ящике – было слышно, как лязгают сваленные там болты и гайки – когда Ико подкатилась ближе. Полумрак кладовки залил голубоватый свет.

– Подумай только, какая там будет еда! – не унималась Ико. – А платья! А музыка!

Зола не обращала на нее внимания, выбирая из огромного множества инструментов нужные и прикрепляя их к намагниченному торсу Ико.

– Ох, звезды небесные! Подумай о принце! Ты сможешь танцевать с принцем Каем!

Это заставило Золу прерваться и заглянуть в голубой свет датчика Ико.

– С какой стати принцу Каю танцевать со мной?

Вентилятор Ико жужжал, пока она обдумывала ответ.

– С такой, что в следующий раз у тебя не будет машинного масла на лбу.

Зола подавила смешок. Иногда для андроидов все так просто.

– Мне очень жаль тебя разочаровывать, Ико, – сказала Зола, с грохотом задвигая один ящик и выдвигая другой, – но я не еду на бал.

Вентилятор Ико замер на мгновение – и тут же заработал снова.

– Не понимаю.

– Для начала, я только что истратила все свои сбережения на новую стопу. И даже будь у меня деньги, стала бы я тратить их на платья и ботинки? Глупости!

– А на что еще тебе их тратить?

– На новый комплект шурупов? На шкаф с нормальными выдвижными ящиками? – Для убедительности она толкнула второй ящик плечом. – На первый взнос за свою собственную квартиру, где я не буду больше ходить в служанках у Адри?..

– Адри никогда не подпишет вольную.

Зола выдвинула третий ящик.

– Знаю. Да, это выйдет куда дороже, чем какое-то дурацкое платье, но, – она схватила отвертку и целую горсть шурупов, – может быть, мне удастся сделать пересадку кожи.

– У тебя чудесная кожа.

Зола искоса глянула на Ико.

– Ох. Ты имеешь в виду, для тех частей, где ты киборг.

Задвинув третий ящик, Зола стащила свою сумку с рабочего стола и смела в нее инструменты.

– Как ты думаешь, что еще нам может… ох, точно, домкрат. Куда же мне его положить?

– Ты неблагоразумна, – сказала Ико. – Может быть, удастся обменять что-нибудь на платье. Или купить подержанное. Да я сама до смерти хочу в тот магазин винтажной одежды на улице Сакура, знаешь его?..

Зола прошлась вокруг кучи случайных инструментов, скопившихся под столом:

– Неважно. Я не еду.

– Нет, важно! Это же бал! И принц!

– Ико, я просто чиню его андроида! И это совсем не значит, что мы теперь друзья! – Упоминание об андроиде заставило ее о чем-то вспомнить, и мгновение спустя она уже вытянула из-под него домкрат. – И это тем более неважно, потому что Адри в жизни не позволит мне пойти.

– Но она сказала, если ты починишь хувер…

– Верно. И что будет, когда я починю хувер? Как насчет портскрина Пионы, который вечно барахлит? Или, – она оглядела комнату и заметила ржавого андроида в углу, – старого Садовника семь-три?

– Да что Адри делать с этой древней штукой?

У нее больше нет сада. У нее даже балкона нет.

– Я просто хочу сказать, что на самом деле она вовсе не собирается пускать меня на бал. Пока в этом доме есть что чинить, я никогда не покончу со своими «обязанностями».

Зола кинула в сумку двойную опору для домкрата, говоря себе, что это неважно. Не так уж важно. Да и в любом случае, она не годится для официального бала. Даже отыщи она платье, перчатки и туфли, которые скроют все ее уродства, на ее мышиных волосах не будет держаться завивка, и она ничего не смыслит в макияже. Все, что из этого могло бы выйти, – она будет сидеть, пока все танцуют, и потешаться над девчонками, которые из кожи вон лезут, чтобы привлечь внимание принца Кая. И делать вид, что она им не завидует. Делать вид, что ей вообще все равно.

Но еда, конечно, вызывала любопытство.

А принц Кай – они ведь теперь знакомы. В каком-то смысле. Он был так добр с ней на рынке. Может, он пригласит ее на танец. Просто из вежливости. Из благородства, когда увидит, как она стоит одна.

Хрупкая фантазия исчезла так же быстро, как и появилась. Это невозможно. Не стоит даже думать об этом.

Она киборг, и она никогда не попадет на бал.

– Думаю, это все. – Она постаралась скрыть разочарование, притворившись, что поглощена тем, как бы поудобнее перекинуть сумку через плечо. – Готова?

– Не понимаю, – сказала Ико. – Если Адри не собирается тебя пускать на бал, даже если ты починишь хувер, зачем тогда мы идем на свалку? Если ей так нужен этот магбелт, почему бы ей самой не покопаться в мусоре и не поискать?

– Затем, – ответила Зола, – что бал или не бал, а вот во что я верю, так это в то, что она продаст тебя на запчасти за гроши, дай ей только повод. И потом, когда они уедут на бал, мы останемся дома одни. Ну как, звучит?

– По мне, звучит просто великолепно!

Зола обернулась и увидела, как в дверь врывается Пиона – все еще в своем серебристом платье, но сейчас швы по краям рукавов и выреза были уже закончены. Швея добавила ленточку кружев в ложбинку между грудей – привлекая внимание к тому факту, что в свои четырнадцать Пиона уже вполне развитая девочка и обладает определенными выпуклостями, о чем Зола уже даже не мечтала. Если когда-то тело Золы и было предназначено для женственности, любые ее зачатки были уничтожены тем, что сделали с ней хирурги. Теперь ее тело было плоским как доска. Слишком угловатым. Слишком мальчишеским.

И слишком неуклюжим с этой искусственной стопой.

– Я готова придушить маму! Я с ней просто свихнусь. «Перл нужно выдать замуж», «Дочери – такие огромные расходы», «Никто не ценит моих усилий», бла-бла-бла. – Она покрутила пальцами в воздухе, изображая мать.

– А ты-то что здесь делаешь?

– Прячусь! Да, кстати, можешь посмотреть, что там с моим портскрином? – Она вынула экран из-за спины и протянула его Золе.

Зола взяла его, но смотрела вовсе не на экран, а на серебристый подол, который мёл краем грязный пол, собирая пыль.

– Ты испортишь платье. Тогда Адри тебя точно растерзает.

Пиона высунула язык, но потом подобрала платье обеими руками, так что оно задралось, обнажив ее ноги до самых коленок.

– Так что ты думаешь? – спросила она, встав на цыпочки – она была босиком – и удерживая равновесие в таком положении.

– Забавно смотришься.

Довольная собой, Пиона принялась кокетливо вертеться перед Золой, еще сильнее сминая подол платья. Но потом ее воодушевление улетучилось.

– Она должна была заказать платье и для тебя. Так не честно.

– На самом деле, я все равно не хочу идти. – Зола пожала плечами. В голосе Пионы слышалось такое искреннее сочувствие, что у нее не было сил возражать. Обычно ей удавалось не обращать внимания на собственную зависть к сводным сестрам – тому, как Адри на самом деле любила их до безумия, какой нежной была кожа их рук, особенно если учесть, что Пиона была ее единственным другом среди людей. Но когда она видела Пиону в этом платье, ее просто передергивало от зависти, и ничего поделать с этим она не могла.

Зола переменила тему:

– Что там не так с портом?

– Опять та же ерунда, – сказала Пиона. Она спихнула какие-то инструменты с пустых банок из-под краски и выбрала самое чистое место, прежде чем сесть. Ее пышные юбки волнами улеглись вокруг нее. Она принялась болтать ногами, так что голые пятки били о пластмассовую стенку ведра.