В целом же в деле разыскания и публикации сковородинских текстов последние десятилетия дали большие результаты, чего, к сожалению, нельзя сказать о работах, которые ведутся в биографическом плане. Уровень этих работ оставляет желать много лучшего: из книги в книгу, как правило, перекочевывают одни и те же фактические данные, многие из которых нуждаются в проверке и уточнении. Поражает обилие полулегендарных и полностью легендарных «данных», подчас достаточно примитивной выделки, которые, попадая в книги биографического плана, выдаются за вполне достоверные свидетельства о жизни и деятельности философа. Создание подлинно научного свода биографических материалов о нем все еще остается нерешенной проблемой.

О том, насколько плодотворным может быть дальнейшее детальное изучение эпохи, в которую жил и творил мыслитель, свидетельствует опубликованный в 1970 году труд харьковской исследовательницы А. М. Ниженец, открывающий многие малоизвестные страницы слобожанского периода деятельности Сковороды, хотя и не лишенный некоторых спорных утверждений.

В повести Тараса Шевченко «Близнецы» есть образ старого сотника Никифора Сокиры; в юности Сокира был близко знаком с Григорием Сковородой и с тех пор всю жизнь находился под обаянием личности странствующего философа: жил на хуторе в окружении природы, сам трудился как хлебороб и пасечник, а досуг посвящал чтению в подлинниках Гомера и Вергилия.

На Украине среди сельских жителей еще и сегодня можно услышать рассказы о людях, которые жили «як Грщько Сковорода», и образ старого Сокиры свидетельствует о пристальном внимании автора к тем живым следам, которые остались в народной памяти о философе-старчике. Но упоминание о Сковороде в повести имеет для Шевченко еще и другое значение: рядом со Сковородой— легендарным старчиком в «Близнецах» незримо присутствует и Сковорода — мыслитель, педагог. Его присутствие — на это уже было обращено внимание исследователей — обнаруживается во всей композиции повести, посвященной воспитанию и несходным судьбам двух братьев, один из которых жил, так сказать, по «закону сродности», а другой оказался уловлен «светом» и погиб в его сетях. «Сковородинский» мотив здесь достаточно очевиден, чтобы можно было говорить о Шевченко как о внимательном читателе «педагогических» диалогов философа «Благодарный Еродий» и «Убогий жайворонок».

Следы пристального внимания к идеям и образам Сковороды обнаруживаются и в произведениях многих других украинских и русских писателей прошлого века. Но дело не только в очевидных заимствованиях из его сочинений или в непосредственных откликах на них. Так, поиск «истинного» человека, составляющий одну из основных тем философа, явственно и сильно зазвучал в многоплановых и еще по достоинству не оцененных этических размышлениях позднего Гоголя, который иногда почти «цитирует» Сковороду, говоря о значении творческого самопознания.

Еще об одной внутренней перекличке подобного типа сообщает в своем недавнем исследовании о Достоевском В. Бурсов (речь идет о значении, которое и Сковорода и Достоевский придавали человеческому сердцу как средоточию нравственной жизни личности). К этому наблюдению можно добавить, что мыслителей сближала не только «сердечная» тема. Вполне очевидная близость обнаруживается, например, и в представлениях того и другого о свободной воле человека: вспомним образ «воли-бездны» у Сковороды и тему духовного подполья у Достоевского, выражающуюся в том, что человек хочет «по своей глупой воле пожить».

Тот факт, что призыв философа «глянь в сердечный пещеры!» так отчетливо зазвучал в творчестве мыслителей иной эпохи, есть не только свидетельство неотменяемой актуальности морально-этических проблем. Этот факт позволяет лучше разглядеть, какой именно тип мыслителя явлен нам в личности Сковороды. Проблемы этического порядка — вот что составляет неизменный пафос его творчества. Круг нравственных идей, в центре которых стоит человек, созидающий свое личностное отношение к миру, свое «сродное» жизненное дело, — вот в чем проявляет себя этот весьма распространенный в русской общественной мысли на разных этапах ее становления тип философской деятельности.

В то же время в творческом наследии мыслителя очень многое может не удовлетворить современного читателя, показаться ему историческим анахронизмом. Диалог современного читателя с философом XVIII века, действительно, весьма непрост, в ходе этого диалога может возникнуть масса претензий: того-то философ не выразил, о том-то умолчал, о том-то сказал совсем не так, как бы нам хотелось. Но в подобной ситуации нужно еще и еще раз вспомнить известные слова В. И. Ленина: «Исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно с своими предшественниками».

Поиски и открытия Сковороды время не сделало философским анахронизмом: он очень многое говорит и еще может сказать нашему современнику, творцу но только материальных благ, но и создателю духовных ценностей. Духовные ценности, так же как и материальные приобретения, не появляются из ничего, у них должна быть своя почва.

Философия Григория Сковороды апеллирует к идеальным возможностям человеческого существования. Это поистине «сердечная философия», раскрытая навстречу человеку, его судьбе. Вот почему в личности мыслителя мы узнаем и любим черты того народного мудреца-правдолюбца, о котором веками мечтал народ, как о своем советователе и помощнике, заступнике, но иногда и строгом судье, как о выразителе надежд и чаяний трудящегося человека.

Сковорода нес в народ Слово о счастье для каждого и для всех. Вот почему его творческое наследие было и остается великим национальным достоянием украинского и русского народов.

1722, 3 декабря — Рождение Григория Саввича Сковороды в селе Чернухи Лубянской округи Киевского наместничества.

1738, сентябрь — Григорий Сковорода поступает на учение в Киево-Могилянскую академию.

1742 — В Малороссию для набора голосов послан придворный певчий Гаврила Матвеев. Сковорода принят в придворную капеллу.

1744, июль, август — В поезде Елизаветы Петровны, совершающей путешествие в Малороссию, Сковорода возвращается в Киев и продолжает учебу в Академии.

1745 — В ревизской книге (из архива Малороссийской коллегии) за этот год в селе Чернухи значится «двор Пелагеи Сковородихи, сын которой, Григорий, обретался в певчих». Следовательно, в 1745 году Саввы Сковороды, отца Григория, уже не было в живых.

1747, 7 октября — Похороны в Киево-Братском монастыре паломника Василия Григоровича-Барского.

1750 — В составе особой команды, под началом полковника Гавриила Вишневского, Сковорода отбывает из Киева в Венгрию, «к Токайским садам».

2753 _ Возвращение из заграничного странствия.

1753, 1 июля — Вступление на епископскую кафедру в городе Переяславе Иоанна Козловича, послужившее поводом для первого датированного стихотворения Сковороды.

1753–1754 — Время написания трактата «Рассуждение о поэзии и руководство к искусству оной».

1754 — Отстранение учителя пиитики Григория Сковороды от должности в Переяславской семинарии. Помещик Степан Томара нанимает Григория в качестве домашнего учителя в свое имение Каврай.

1755 — Путешествие Сковороды в Москву и пребывание в Троице-Сергиевой лавре.

1755–1758 — Вторичное жительство в селе Каврай у Степана Тамары.

1759 — Григорий Сковорода приглашен на должность учителя поэзии в Харьковском коллегиуме.

1760, лето — Размолвка с архимандритом Гервасием и уход из коллегиума.

1760–1761 — Пребывание Сковороды в селе Старица.

1761, лето — Возвращение в Харьковский коллегиум и знакомство с Михаилом Коваленским.

1761–1764 — Сковорода — учитель синтаксиса и греческого языка в коллегиуме.

1764, август — Поездка с Михаилом Коваленским в Киев.