Колобов перешел дорогу и направлялся в самую гущу торгующих. Кравцов рванулся было за ним, но справа раздался конский храп, окрик «Тпр-р-у-у!», и конская грудь сбила Сергея с ног.

— Ну, раззява!.. — чертыхался мужик.

Но Кравцов, не слыша ругани, вскочил на ноги и бросился вслед за своим подопечным.

— Стой ты, стой! — кричал он, беспокойно оглядываясь вокруг. Но нигде не было видно знакомой рослой фигуры. — Стой, Колобов! — взволнованно и испуганно бросал наугад, прорываясь сквозь толпу, Кравцов. На него смотрели удивленно, некоторые с откровенной издевкой.

Он еще с час лихорадочно мотался по базару, пока окончательно не выбился из сил. Затем присел на груду каких-то ящиков, пустыми глазами глядя перед собой. «Ушел... Ушел!» — стучало в голове. Как теперь он явится в управление, что скажет, как объяснит случившееся?

Тем временем по окраине города бойко катили груженые розвальни, покрытые широким полотном брезента. На одном из поворотов задняя часть брезентового полога приподнялась. Из-под него осторожно выглянул человек, осмотрелся, затем вылез и быстро спрыгнул на снег. Возница, услышавший сзади какой-то шум, обернулся, но увидел только, как в сторону от саней бежал по улице рослый мужчина. Он быстро остановил розвальни, обеспокоенно осмотрел груз. Нет, под брезентом все цело, ничего украдено не было. Пожал мужичок удивленно плечами да и поехал дальше.

Глухими улочками-переулками спешил к железнодорожному вокзалу Константин Колобов. Только теперь, когда опасность миновала, понял он, как была она велика. Хорошо, что попался ему этот мальчишка Кравцов. Тоже милиционер! А другого ни в жизнь бы ему не уговорить. Но ничего, теперь он будет осторожней!

На вокзале Колобов, стараясь не очень мелькать на публике, сел наконец в вагон поезда. Нет, не в приазовский свой хутор направился он: там сейчас опасно. Поезд увозил его на восток, к станице Великокняжеской, где у своих надежных дружков думал пересидеть он тревожную для него пору.

Село Красное раскинулось по склонам двух невысоких холмов. По окраине его пролегла железная дорога. Маленькое красного кирпича здание — станция Степная. Сюда ранним зимним вечером и прибыл Рыженко — сотрудник Донского областного уголовного розыска.

Сумерки в это время года наступают здесь быстро. И пока направлялся он от станционных построек к центру села, улицы уже погрузились в серую морозную мглу. Редкие огоньки светились в оконцах хатенок. И лишь в клубе ярко горели проемы окон. Оттуда доносились голоса, смех, песни. В Красном готовились к празднику.

Мороз начинал прихватывать лицо, ноги, и Павел с удовольствием думал о том, как войдет он наконец в тепло клубной комнаты, присядет погреться возле печки, посмотрит концерт...

Молодежь охотно собиралась на клубный огонек. Рыженко уже хотел войти внутрь, как вдруг его окликнули:

— Павлик!

Он оглянулся. В стороне от входа в группе подруг стояла девушка. Лица сразу не разглядеть, но голос... Голос показался Павлу очень знакомым. Он подошел. Из-под припорошенного легким снежком пухового платка на него глянули серые глаза, огромные и немного то ли напуганные, то ли растерянные.

Павел чувствовал, что растерян не меньше. — Женя?.. — неуверенно сказал он наконец. — Женя... Колобова... Ну конечно же!

— Вспомнили?! — обрадовалась девушка. — А я ведь вас сразу узнала, Павел... Уж и не знаю, как вас теперь величать...

— Павел Феофанович... Ну, да мы старые с вами знакомые.

Женя с какой-то детской радостью вспомнила их первые встречи в восемнадцатом. Как незаметно пролетело почти четыре года!..

Колобовы тогда жили буквально через дом от штаба, где располагался и отдел снабжения. Павел и Женя виделись часто и, кажется, успели даже приглянуться друг другу. Однако солдатская судьба надолго увела его из тех мест.

И вдруг — эта встреча...

Проводив Евгению, Павел не без труда нашел хату, где расположились его товарищи по группе, приехавшие раньше. Он долго не мог уснуть — мешало новое, странное чувство. Ведь он, Павел, перед приездом сюда неожиданно для себя узнал, с кем ему придется, возможно, встретиться здесь. Более того, данные, которые имелись в распоряжении милиции, говорили о том, что через обитателей дома Колобова уже не раз сбывались различные сомнительного происхождения товары. А вот теперь в его дворе появились кони и сам он сбежал. Но если Колобов замешан в нечистых делах, то вряд ли в неведении жила все это время Евгения.

Неужели она способна на преступление? Неужели способна?.. Перед Павлом все время были ее огромные, чуточку наивные, удивленно, по-детски доверчиво глядящие на мир глаза. Друг она или враг? Ведь так искренне обрадовалась встрече!..

Павел не слышал, как приходили и тихонько, чтоб не будить его, уходили товарищи по группе: за домом Колобовых велось постоянное наблюдение.

Но «гости» в ту ночь не появились. Не было их и в последующие сутки. Надо было что-то предпринимать. Не сидеть же здесь бесконечно.

Помощники Павла выяснили, что документы на лошадей фальшивые. Это уже был серьезный козырь в руках Рыженко. Группа вернулась в Азов, оставив двух человек для дальнейшего наблюдения.

Прошло около недели. Сведения из-под Азова приходили неутешительные. У Колобовых по-прежнему никто не появлялся. Рыженко начинал уже подумывать: не идет ли он по ложному следу? Ведь пока что причастность семьи Колобовых к действиям «Червонного туза» была лишь предположением. С лошадьми дело, конечно, нечистое. Но это могло быть, так сказать, частной аферой, не связанной с деятельностью банды...

— Павел Феофанович! — В кабинет заглянул дежурный милиционер. — Женщина тут одна к вам.

— Пусть войдет, — разрешил Рыженко, не отрываясь от чтения материалов «дела».

Кто-то нерешительно переступил порог. Павел поднял глаза:

— Женя?..

Вот уж совсем нежелательное свидание. Ведь он представился ей тогда инспектором Ростовского окружного финотдела. Неловко, черт побери, получается. Но он сумел овладеть собой.

— Какими судьбами? — непринужденно спросил он, выходя из-за стола и протягивая руку.

Замешательство на лице Евгении длилось лишь мгновение. Она тоже умела держать себя в руках. Это Павел отметил про себя.

— Так вот где вы скрываетесь от меня, обманщик! — произнесла она. — А я в Азов по делам приехала. Думаю, дай навещу Павла Феофановича. Зашла в окрфо, нет, говорят, такого у нас. Жаль, конечно, было.

Женя немного помедлила:

— Не знаю, как вам и объяснить... Я ведь по важному делу в окружное управление собралась. Только вот вас увидела и как теперь быть, не знаю...

Женя замолчала, нервно теребя меховую муфточку.

Что привело ее сюда? Случайна эта встреча, или она специально искала его? Зачем?

— Ну так какое дело у тебя? Может, я чем помогу? — прервал неловкую паузу Рыженко. Он, кажется, начинал догадываться.

— Неправильно поступили с нами тогда... Пришли ваши люди, бумаги какие-то посмотрели, говорят: «Незаконные ваши кони!». А как же они незаконные, когда купленные нами на базаре? Что ж, деньги такие на ветер брошены? И что я брату скажу, когда вернется он?

— Вот, кстати, и я жду, когда вернется Константин, — живо произнес Рыженко. — Где он, не знаешь? Нужно бы повидать...

— А зачем он вам? — спросила она настороженно.

— Да надо поподробней приметы разузнать тех, кто коней ему продавал.

— А-а... Не знаю. Ничего не говорил.

Колобова поднялась:

— Я пойду, пожалуй. Извините, Павел Феофанович, за хлопоты. Отняла время у вас. Вы теперь большой начальник. А то ведь думала в гости вас позвать...

У двери Женя задержалась и лукаво добавила:

— Может, все-таки заглянете когда? Маме я о вас рассказывала, Павел...

Дверь закрылась.

Рыженко взволнованно ходил по комнате. Так вот и есть ответ на тот неясный вопрос. Конечно же она знает о брате. О многом, видимо, знает. Как он раньше еще сомневался? Но артистка-то какова? В гости еще зовет! Пожалуй, идея!