Источником основных элементов данной этики является “Голос”, который обращается к некоторым избранным индивидам. Уникальность их духовного дара состит в том, что именно они способны слышать Голос. Независимо от того, кто или что является обладателем Голоса — (бог или зверь, сон или галлюцинация), реальность этого Голоса является абсолютной и непререкаемой, поскольку она подтверждается Индивидом-Основателем. Источником реальности Голоса является бог или символ бога. Элитарная группа лиц, объединившихся вокруг личности Основателя, впоследствии навязывает откровения всему племени в качестве коллективной нормы.
Творческие личности, основатели этики, демонстрируют в своей личной жизни соответствующие религиозно-этические установки. Однако в процессе основания этики, то есть когда открытая Голосом этика передается Основателем избранным ученикам в виде закона, эта личностная религиозная этика превращается в этику коллективную.
Затем элита приступает к обучению коллектива принципам новой этики и представляет ее ценности как универсальные и обязательные для всего человечества, то есть в виде коллективных ценностей, которые должны быть воплощены племенем в своей жизни.
Психологическую установку выдающейся личности, основу которой составляет внутреннее откровение Голоса, можно обнаружить не только среди первобытных людей, но и среди великих основателей религий, которые всегда навязывали новую этику обществу, в котором возникли их идеи.
Путь этического развития обычно проходит от первоначального откровения, полученного Великим Индивидом, и идентификации элиты с этим откровением до стадии коллективной этики, на которой группа признает справедливость “Закона” и его обязательность для себя, причем содержание самого закона в этой ситуации не имеет значения. На последнем этапе коллектив подчиняется этическому закону шекритичности и с той прозаической неизбежностью, с какой относятся к узаконенному установлению люди, не склонные к размышлению. Для ума, лишенного исторического сознания, обычай есть обычай и закон есть закон по той простой причине, что так было всегда; и даже эта рационализация служит лишь ответом на вопрос, заданный первобытному человеку западным исследователем, а не первобытным человеком самому себе.
Подчинение коллективному закону действительно знаменует существенное продвижение в сфере сознания. Это означает, что развитие сознания достигло стадии, когда происходит распад первичного единства, а вместе с ним и крушение тирани и бессознательного, причем дифференциация и укрепление эго и сознательной психики приводят к расколу между двумя системами сознательного и бессознательного. Этот раскол между системами связан с общим развитием тенденций и функций, которые стремятся укрепить позиции сознания и его отграничение от бессознательного. Коллективная этика также действует в этом направлении.
На уровне первобытной личности социальная жизнь, образование и развитие племени дестабилизируются и блокируются тиранией бессознательных сил. Абсолютно необходимую функцию здесь выполняет закон, представляющий коллективную норму, которая сосредоточивает внимание на светлой стороне сознательной психики и связанных с ней этических ценностях и объявляет войну силам тьмы. Система коллективных ценностей, провозглашенная элитой в качестве исполнителей воли Основателя, неизменно выступает на стороне сознательного и против тирании непреодолимых факторов бессознательного.
Старая этика освободила человека от первичной бессознательности и превратила его в носителя влечения к сознательному; выполняя эту функцию, она сохраняла конструктивный характер. Даже в тех случаях, когда старая этика принимает примитивную форму фиксированного свода коллективных норм нравственного поведения, она способствует развитию сознания: фактически этический императив “ты должен” дает общую структуру для ориентации человека, структуру, которая должна сдерживать стихийные и непредсказуемые проявления эмоциональной стороны личностного бессознательного.
Приведенные рассуждения позволяют понять, почему именно старая этика сыграла важную вспомогательную роль в развитии сознания человека. Она отражает необходимую переходную стадию, а ее методы подавления и вытеснения входят в состав механизмов зашиты сознательной психики от бессознательного. Действительно, на начальных стадиях психического развития крайне необходимы девальвация и дефляция бессознательного;
сознательная психика еще весьма слаба, и без тенденции к девальвации бессознательного она не смогла бы укрепить свою позицию или доказать свою ценность как определяющего фактора создания культуры.
На уровне первобытной магии, например, в ритуале жертвоприношения козла отпущения, мистериальная драма, в которой зло выставляется напоказ перед молящимися, является начальным этапом процесса осознания молящимися зла. Здесь все отыгрывается вовне и на объективном уровне выполняет роль экрана для проецирования внутренней драмы. Как и в классической трагедии, субъектом зла во внешнем мире и в лице чуждой фигуры создает основу для формирования совести как внутреннего авторитета и представителя коллективных ценностей. Но процесс формирования совести как внутреннего психического авторитета отражает индивидуализацию группового человека, даже если содержания совести имеют все еще коллективный, а не личностный характер.
Развитие эго и сознания определяется могучим влиянием коллектива. На первом этапе осуществляется развитие не креативности, а способности эго выполнять требования, предъявляемые коллективом к себе и другим, независимо и под влиянием собственной движущей силы. Этот процесс предполагает выполнение заповедей и запретов коллективной этики с помощью личной совести индивида.
При постепенной дифференциации и отделении индивида и его эго-сознания от своей матрицы, заложенной в первобытном коллективе, происходит переход ко второй стадии — стадии личной моральной ответственности. Прежде всего личная ответственность индивида проявляется в рамках коллективной этики, то есть индивид пытается претворить в жизнь коллективные ценности или идентифицировать себя с ними.
Придя к пониманию, что развитие и дифференциация сознания олицетворяют тенденцию, необходимую для развития человечества, элита попыталась на этом этапе устранить все тенденции, несовместимые со старой этикой. Даже если эта попытка (как мы убедились) и оказалась неудачной, элите все-таки удалось создать условия для частичного расширения границ человеческого сознания в интересах развития в целом.
До возникновения старой этики эго в значительной мере было жертвой бессознательных сил, которые теперь оказались под запретом. Существование эго определялось силами и инстинктами, которые овладели эго, приняв форму сексуальности, жажды власти, жестокости, голода, страха и предрассудков. Эго было орудием в руках этих сил и абсолютно не сознавало, что оно находится в их власти, так как, будучи неспособным листан цироваться от них, эго машинально влачило существование под их властью. Для эго, которое теперь должно брать на себя ответственность, эта стадия бессознательности и одержимости бессознательными силами равнозначна греху.
На этой стадии старая этика требует осознания и подавления упомянутых содержаний. Подавление является одним из типичных действий процесса самодифференцирования и самодистанцирования, который обеспечивает исходную базу для психологической сознательности. Часть психики, которая ранее представляла фактор, определявший существование эго, теперь становится содержанием сознания и центром спора и конфликта, когда эго вступает в су бъектн о-объектные отношения с этой частью психики. Даже в тех случаях, когда эго терпит моральную неудачу, грешит и оказывается во власти содержания, которое оно должно было подавить, эго не испытывает радости от первобытного состояния недифференцированного единства, характерного для предморальной стадии зависимого существования; эго знает, что именно оно должно подавлять. Эго вкусило от древа познания добра и зла. Моральная позиция сознания остается неизменной даже тогда, когда эго терпит неудачу.
