Итак, их козырь — Россия, где власть, государство — в руках евреев, жидо-масонов, сионистов... (Для наших национал-специалистов это одно и то же, им не до тонкостей... Ну да — бог им судья). Между тем в первом российском правительстве — Совнаркоме, образованном "на Втором Всероссийском съезде Советов 26 октября 1917 года, было 15 человек, из них 13 русских, 1 грузин и 1(один) еврей — Троцкий. В Совнаркоме 1920 года было опять-таки 15 человек, из них 1(один) еврей — тот же Троцкий.
Я не ставил себе целью специальное изучение этого вопроса, но вот попались цифры: в 1919 году среди делегатов VIII съезда РКП(б) — русских 190, евреев 49... Для сторонников национально-пропорционального (проще говоря — расистского) принципа — евреев многовато... Но, во-первых, по сравнению с русскими делегатами их всего лишь четвертая часть, а во-вторых, как быть, если евреев-делегатов выбирали в основном не-евреи (тогда национал-пропорциалисты еще не главенствовали в партии), и в-третьих, в том 1919 году в партию вступали еще не ради персональной машины и 4-го управления... Зато в дальнейшем, по мере увеличения количества персональных машин и расширения 4-го управления, дело стало поправляться. В 1989 году, скажем, среди членов КПСС русских насчитывалось 58,6%, евреев —1,1%. В 1990 году на 18 856 113 членов КПСС приходилось 11 183 749 русских и всего 204 767 евреев, т. е. примерно та же не угрожающая России пропорция. Если же иметь в виду, что управленческий аппарат страны состоит из 18 миллионов человек, то, как остроумно заметил Вячеслав Карпов ("Октябрь" №3, 1990 год, "Старые догмы на новый лад"), войди в него все евреи Советского Союза от мало до велика, опять-таки никакого жидо-масонско-сионистского засилья не получится...
Если же, продолжает тот же публицист, исходить из того, что ЦК КПСС — вершина пирамиды власти как политической, так и административной, что в его составе — секретари ЦК союзных республик, секретари обкомов, горкомов, министры, их замы и т.д., то из 281 члена ЦК, избранного XXVII съездом в 1986 году, евреем был один человек — Александр Борисович Чаковский, главный редактор "Литературной газеты". "Итак, славянские народы, и прежде всего русский, — в катастрофическом положении", — пишет Вячеслав Карпов, судя по имени и фамилии — явный жидо-масон. — Между тем в высшем органе политической власти 92% их представителей. Уж не Александр ли Борисович козни строил против славянского большинства, а заодно против всего русского народа?.."
Так легенда от тайном всемирном заговоре, поначалу подобная величавой, уходящей корнями в седую древность саге, при ближайшем рассмотрении превращается в пошловатый фарс, главным героем которого является всего-навсего Александр Борисович Чаковский, хотя и еврей, но — "полезный", пригодившийся и Брежневу, и Андропову, и Черненко, и Горбачеву... Хорош заговорщик!
К стр. 87. Интересны в этом плане (да и не только в этом) воспоминания княжны Екатерины Александровны Мещерской, представительницы одного из древнейших княжеских родов:
"Хочу рассказать, как расценивала антисемитизм русская аристократия... Дело в том, что до своего тридцатилетнего возраста я об этом слове не имела понятия. Со времен царствования Петра Первого волны талантливых молодых иноземцев хлынули в Россию. Голландский еврей Шапиро стал лучшим Петру помощником в кораблестроении, и Петр дал ему титул барона Шафирова. В русской аристократии не было антисемитизма. Подобные высказывания вообще считались дурным тоном.
Чтобы иметь возможность торговать в огромной, обширной России, многие евреи были вынуждены креститься ради того, чтобы преодолеть "черту оседлости". Их "заморские товары" и красивые витрины магазинов приводили в ярость купцов и, не выдерживая конкуренции, те подкупали городовых, подстрекавших пьяную чернь на еврейские погромы. Вспомним лучший магазин старой Москвы — "Мюр и Мерелиз" (сейчас ЦУМ). Вся улица Мясницкая (ныне Кирова) была полна техники. Здесь владельцами были братья Брабец, Сименс и Гальске, Роберт Кэнц, Жорж Борман и др., а владелец магазинов Михаил Васильевич Кишиневский украсил всю Москву своими огромными, круглыми электрическими светящимися часами.
...Я много раз сидела в тюрьме (главным образом за то, что не соглашалась быть агентом Лубянки). Сидела в одиночке, спать не давали, допрашивали по ночам перекрестным допросом. Уже после опубликования материалов о поимке Эйхмана (помещенных в моем переводе в журнале "Вопросы истории") я была однажды вызвана на Лубянку. Состоялся такой диалог.
Следователь. — Чего это ради Вы напечатали статью о том, как был пойман Эйхман?
Я: — По убеждениям я интернационалистка и антифашистка.
Следователь: — Стыдитесь! Русская княжна — и возвышаете евреев. Может быть, ваша мать согрешила с евреем?
Я: — Все возможно. Только сама женщина знает, от кого она носит под сердцем ребенка.
Следователь: — Вы мне не дурите, а говорите правду! За это вы любите евреев?
Я: — За то, что у меня с ним одна судьба, еврей не виноват, что родился от еврея, а я не виновата, что родилась от князя.
Тут следователь совершенно озверел и заорал на меня, стукнув кулаком по столу: "А для нас такие, как вы, хуже евреев! Мы таких зовем — жидовствующие!", и с этим выкриком он, нажав кнопку звонка, уже прошипел сквозь зубы, "Обратно... в одиночку".
Евреи многовековый народ. Они дали миру Библию, от которой пошли как культура, так и религия. И ясно, что ни один верующий человек не может быть антисемитом".
(" Советиш Геймланд", № 3, 1989 г.)
К стр. 143. По поводу "еврейского экстремизма", ставшего у национал-патриотов притчей во языцех, не худо бы напомнить хотя бы некоторые параграфы "Катехизиса революционера", написанного Сергеем Нечаевым в конце 1860-х гг.
"1. Революционер — человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью — революцией...
2. Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ее побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему...
6. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежное, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единой холодной страстью революционного дела. Для него существует одна нега, одно утешение, вознаграждение и удовлетворение — успех революции. Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель — беспощадное разрушение. Стремясь хладнокровно и неутомимо к это цели, он должен быть всегда готов и сам погибнуть, и погубить своими руками все, что мешает ее достижению.
"Катехизис революционера" был издан в числе прокламаций, авторами которых выступили Нечаев, Бакунин и Огарев. Издавались эти прокламации за счет Бахметьевского фонда — Герцен передал половину этого фонда Огареву на революционную пропаганду
Возможно, вскоре окажется, что Нечаев, а с ним и Бакунин, и Огарев были инородцами, жидо-масонами и т.д. Пока же отечественная наука такими сведениями не располагает.
Зато для национал-патриотических исследователей "еврейского экстремизма" должно быть любопытно следующее место из воспоминаний В.Д.Бонч-Бруевича о Ленине:24
"Родина", номер 2 за 1990 г.
"Совершенно забывают, — говорил Владимир Ильич, — что Нечаев обладал особым талантом организатора, умением устанавливать особые навыки конспиративной работы, умел свои мысли облачить в такие потрясающие формулировки, которые оставались памятными на всю жизнь. Достаточно вспомнить его ответ в одной листовке, когда на вопрос — "Кого же надо уничтожить из царствующего дома?", Нечаев дает точный ответ: "Всю большую ектенью". Ведь это сформулировано так просто и ясно, что понятно для каждого человека, жившего в то время в России, когда православие господствовало... и все знали, что на великой, на большой ектений вспоминается весь царствующий дом, все члены дома Романовых. Кого же уничтожить из них? — спросит себя самый простой читатель. — Да весь дом Романовых, — должен был он дать себе ответ. Ведь это просто до гениальности!"
