– Повинуемся, госпожа.

Они поклонились, скорчив недовольные мордочки, и поплелись в сторону входа в клуб, с надеждой озираясь.

– Киса, а они меня не будут мучить? – доверчиво спросил я, преданно глядя Рыси в глаза.

– Не сегодня, малыш, – мурлыкнула Рысь. – Если ты меня не разочаруешь.

– Повинуюсь, моя госпожа! – Я изобразил живейшую радость, полный обожания взгляд и рабскую преданность.

– Пойдем, мой хороший мальчик, – промурлыкала Рысь, беря меня за руку.

Никогда не видел столь всеобъемлющего непонимания и недоумения в глазах и столь отменно отпавших челюстей! Восьмерка байкеров проводила нас такими взглядами, что мне стоило титанических усилий сохранить видимость спокойствия.

Мы четверо, уже почти дойдя до зала, синхронно переглянулись и грохнули диким ржачем. Хохотали до слез, цепляясь друг за друга и за стены, силясь что-то сказать, но взрываясь новым приступом смеха.

– Ирдес, ты талантище, – вытирая слезы, сказала Маня.

– Точно, – подтвердил Даня. – Такое изобразить, это же уметь надо!

– На себя посмотрите, – выдавил я, держась за разболевшийся от смеха живот. – Если бы я вашу парочку не знал, драпал бы уже во все крылья! А Киса-то как сыграла!.. Я восхищен.

– Ох, моя вы головная боль, – простонала Юля. – Было двое, стало трое, один другого хуже.

– Но без нас же скучно. – Даня помог Рыси подняться с пола.

– Ага, – подтвердил я, беря Рысь за вторую руку.

– И мы тебя любим, – обняла Маня нашего навигатора.

Сказочник поджидал нас в зале и усмехался с таким видом, что кулаки сами собой зачесались ему врезать.

– А я ваш концерт на телефон записал, – весело сообщил Леха. – Оставлю запись в архивах и буду вас шантажировать.

– Лешка…

– …ты только что…

– …совершенно добровольно…

– …и самостоятельно…

– …записался в жертвы!

Сказочник заржал в ответ и продемонстрировал дулю.

– Только родителям не показывай, – сказал Даня.

– Не поймут, – вздохнула Маня.

Вскоре на сцену вышла другая музыкальная группа, и новые мелодии заполнили пространство клуба. Двойняшки опять умчались на танцпол. Встав со своего места, я протянул Юле руку.

– Не хочу пока, – отмахнулась Рысь. – Иди без меня, я попозже.

Н-дя. Я один теперь танцевать должен? Пойду хоть Маню у Маньяка переманю. Хихикнув про себя над получившимся каламбуром, оглядел зал. Не успел я присоединиться к двойняшкам, как ко мне подошла девушка и пригласила на как раз заигравший медляк. Меня. Девушка пригласила. На танец. Сама. Ха-ха! Крылатый, в собственных глазах твоя стоимость упала на пару пунктов. Но не отказывать же ей из-за такого пустяка, как задетая гордость? Девушка оказалась той самой солисткой из недавно выступавшей группы. И звали ее вроде бы Ариной.

– Ты неподражаемо поешь, – сказала она, пока я вел ее в танце.

Тоже мне открытие.

– У меня был хороший репетитор.

Оперная певица на пенсии, которая охала и стонала по поводу Шона и ругала меня за то, что я предпочитаю современную музыку и гитару классике и органу. Давно ее не видел, надо бы навестить.

– А ты никогда не хотел выступать в группе?

– Нет! – Упаси Небо!

– А если отвечать не сразу и не так категорично?

– Все равно нет.

Арина продолжала меня уговаривать, я продолжал упираться, пока не понял, что она все равно вытянет из меня согласие. Тогда я сказал, что могу улучшить ее собственный голос примерно раза в два по сравнению с тем, что уже есть.

– Правда? – усомнилась певица.

Широкая улыбка в ответ – и все лишние вопросы плавно отпали. Можно сказать, просто сгорели в сиянии моего обаяния. И клыки тут совершенно ни при чем. К концу танца певичка вытянула из меня обещание прийти в этот клуб в следующую субботу. Отделавшись сомнительным: «Там видно будет», я бегом вернулся за наш столик.

– Киса, отныне со мной танцуешь только ты! – выпалил я. – Не дай Небо еще раз на такую липучку нарваться… – И вообще, я темный, а они… Между прочим, я предпочитаю самостоятельно приглашать девушек на танец! И партнерша на этот вечер у меня уже есть!

Рысь рассмеялась, весело взглянула на порывающихся подойти к нашему столику девушек и демонстративно перебралась ко мне на колени.

– Собираем компромат… – хмыкнул Леха, снимая нас на камеру телефона.

– Сказочник! – рыкнула вполголоса Киса, не переставая улыбаться. – Я тебя задушу.

– А я ей помогу.

– Котенок и воробей против медведя, – выдал этот гад, а я начал в срочном порядке обдумывать план страшной мести.

Мне все-таки удалось еще разочек вытащить Рысь на танцпол. После того как она призналась, что стерла ногу, и я залечил это незначительное препятствие простенькой темной «заживлялкой». Из клуба, изрядно повеселившись, мы вышли только в четыре утра. Уставшую Юльку я опять тащил на руках. На ее вялые возражения и увещевания в том, что она тяжелая, просто не обращал внимания.

Сказочник вызвал такси, и, пока мы ждали у дороги, я не отрывал взгляда от бархатных небес. Какая невероятная чернота!..

– Юлька, тебя домой или к Маньякам? – спросил я, когда подъехала машина.

– Домой, – пробормотала придремавшая на моем плече навигатор.

Я кивнул и повернулся к Маньякам и Сказочнику:

– Езжайте без меня. Я Кису отнесу домой.

– Давай сначала Кису завезем, а потом к нам, – предложила Маня.

Отрицательно качнув головой, я расправил крылья:

– Нет, я сам.

И под удивленными взглядами одним слитным движением совершил прыжок вверх. Киса ничего не рассказала, и я тоже не выпендривался, так что крылья ребята увидели только сейчас. Проснувшаяся от моего движения Рысь поежилась.

– Тебе не холодно, Ирдес?

Холодно? С чего мне должно быть холодно в этом бархатном небе?.. Ох, совсем забыл. Укрыв Юлю тонкой невидимой пленкой, сохраняющей тепло, я добавил еще пленку левитации и отпустил Рысь, продолжая держать ее за руку. Она парила в воздухе рядом, судорожно вцепившись в меня и, похоже, не понимая, что упасть ей не грозит в любом случае.

– Смотри, как красиво, Юль…

Огни ночного города манили своей таинственностью, сюрреалистичной картиной ложились отблески разноцветных фонарей на воду в бухте, вился лентой из желтых огней мост. Чернота моря сливалась с небом, падая в бездну, и мне казалось, что за границей огней – провал бескрайней черноты. Только звезды Млечного Пути рассыпались по небу.

– Сегодня безлунная ночь, – негромко сказала Рысь. – Самая черная.

– И самая красивая…

– Это точно.

– Небо, я влюблен в этот город! – Я закружил Рысь в танце, напевая что-то счастливо-безумное. – Хочешь летать?

– Ага, – кивнула навигатор.

Я рассмеялся и через минуту почувствовал рядом с собою Ветер. Он не желал мчаться слишком быстро, но легко подхватил меня в полете, задавая направление.

Когда мы опустились на крышу, было уже достаточно светло.

– Знаешь, воробей, – светло улыбнулась Рысь, – ты ведь мою детскую мечту исполнил. Всегда хотела уметь летать.

– Это был не последний раз, – пообещал я. – Тебя ведь тоже тянет в небо.

– Тянет, – согласилась она, повернулась ко мне, притянула к себе, поцеловала в висок. – Ты самый замечательный младший брат, которого только можно представить.

– Скажи это моему старшему брату. – Я весело улыбнулся. – Он с тобой поспорит!

– Скажу, как только ты меня с ним познакомишь.

Рысь сидела на краю крыши, болтая ногами в воздухе. Крылья почему-то убирать не хотелось. Усевшись рядом, я достал сумку и, покопавшись, выудил оттуда бутылку газировки и все еще свеженькие кремовые пирожные – я их предварительно запаковал в кокон безвременья, чтобы они не испортились и не засохли. Киса оценила мою заботу по достоинству и умяла две штуки из пяти.

– Ой, а куда это папа в такую рань?.. – пробормотала Юля, провожая глазами зеленый «уазик» и машину для перевозки заключенных.

Быстро дожевав свое пирожное, я убрал сумку и протянул Юльке руку: