И тут я не нашел в Серегиной логике изъянов. Согласно кивнул и потянулся к фляжке. Разлил остатки коньяка по рюмкам.

– Еще надо что-то тяжелое. – Я задумчиво потеребил подбородок. – Есть задумка относительно одной операции, возможно, придется отбиваться от лодок или катеров. Как вариант, от легкого глайдера или чего-то похожего.

– ЗРК? – уставился на меня Серега мутным глазом. – Или гранатомета хватит?

– Граник, только мощный, – решил я. – И желательно с самонаведением.

– Есть «горыныч», – известил прапор, примериваясь к рюмке. – Будем!

– Будем! – Я аккуратно поставил опустевшую стопку на стол и промокнул рот рукавом. – «Горыныч» – это хорошо. К нему термобарических гранат, кумулятивных и осколочно-фугасных.

– Сделаю, – заверил Серега. – Пиши список. На подпись к Борщевскому, потом ко мне.

На том и закруглились. Серегину обитель я покинул, весьма довольный результатами переговоров. «Горыныч» – это вам не жалкий подствольник, из него даже десантный бот разнести можно при желании и должном умении. В принципе это такой же гаусс, как и остальное наше оружие, поэтому на дальности до километра выпущенная из него граната сохраняла прямолинейную траекторию. Стреляй – не хочу. А самонаводящиеся гранаты оснащались химическим двигателем и мало отличались от своих прародителей из двадцать первого века. Возьмем и тех, и тех, и будет нам счастье. Осталось только связиста заслать в соответствующий отдел да медика напрячь посещением санчасти. Но это завтра, после утверждения списка личного состава Борщевским.

Насчет завтра я ошибся – Борщевский пожелал меня видеть немедленно. Едва я покинул гостеприимную Серегину обитель, как заверещал КПК, явив на экране насупленное лицо кап-1.

– Тарасов, бегом ко мне, – выдал он, едва я ткнул иконку ответа. – И сожри чего-нибудь пахучего, а то знаю я, как вы с Акимовым кумекаете.

Ага, шила в мешке не утаишь. Тем более от коменданта базы. Ему по должности положено знать все и про всех. Равно как и с пониманием относиться к маленьким слабостям подчиненных, если, конечно, они не вредили делу. По моему сугубо личному мнению, допинг в общении с Серегой только помогал. Однако раз сам Борщевский велел замести следы преступления, нужно подчиниться. Я с сожалением извлек из кармана и, слегка скривившись, сжевал таблетку «антиалка».

До знакомого кабинета добрался минут через пятнадцать – пришлось воспользоваться капсулой, так как оружейный склад располагался в отдельно стоящем здании и со штабом был связан ниткой магнитной дороги. Одернул форму и решительно постучал в дверь. Потом до меня дошло, что я не в Чернореченске. Нажал сенсор вызова, дождался ответа адъютанта и вошел в приемную. Дежурный старлей кивнул на дверь:

– Проходите, товарищ капитан-лейтенант, вас ждут.

Дожидаться повторного приглашения я не стал, уверенно шагнул к переборке, и та послушно утонула в стене, пропустив меня в «предбанник» кабинета. Претерпев привычную процедуру сканирования системой безопасности, я наконец очутился в обители капитана первого ранга Борщевского. Вышел, как положено, на середину кабинета, отдал честь и отрапортовал:

– Товарищ капитан первого ранга, капитан-лейтенант Тарасов по вашему приказанию прибыл!

– Вольно, – буркнул мой начальник. – Садись давай.

Я окинул взглядом кабинет, силясь отыскать свободное место. Стандартное гостевое кресло, которое мне полагалось бы занять, оккупировал незнакомый майор с донельзя незапоминающейся внешностью. Я даже удивился, как его сразу не заметил. Завладел стулом и присел к столу, приставленному торцом к хозяйскому. Стол был длинный, за ним обычно во время планерок размещалось около десятка офицеров, ответственных за тот или иной участок работ. Сейчас же, кроме меня с командиром и таинственного незнакомца, в кабинете никого не было. Поэтому я уселся ближе к Борщевскому, дабы слушать высокое начальство удобнее было. Незаметный майор остался где-то за кадром.

– Так, Тарасов, – хрустнул пальцами мой начальник, – давай начнем с группы. Ты, я гляжу, уже и у оружейников побывал, и завскладом чуть до кондратия не довел. Значит, людей подобрал.

– Так точно! – не стал я отпираться. – Вот список.

Борщевский несколько секунд изучал распечатку, потом хмыкнул и уточнил:

– Ты уверен?

– Абсолютно.

Комендант на то и комендант, чтобы быть в курсе всех дел на вверенном объекте. А он еще к тому же командир дивизиона, а потому команду мою, как одну из самых эффективных в соединении, знал не понаслышке. Потому и удивился слегка, увидев список.

– А когда боевым слаживанием заняться планируешь? – все же спросил он. – Не во время же миссии?

– Никак нет! – уверил я начальника. – Здесь потренируемся, прямо завтра же и начнем. Ребят я знаю, работаем не один год. Все надежные и опытные. За три-четыре дня притремся нормально. Вы только санкцию дайте.

– Не вопрос, – буркнул Борщевский. – С завтрашнего дня приступайте к тренировкам. Приказ набросай, я подмахну. Только одно маленькое уточнение – вас будет семеро.

Я недоуменно приподнял бровь, но вслух возражать не стал.

– С вами пойдет оперативный сотрудник СБФ, – пояснил кап-1. – В свете открывшихся обстоятельств его присутствие в составе миссии просто необходимо. Так что прошу любить и жаловать – старший инспектор Службы безопасности майор Шелест, Виталий Егорович.

Я обернулся на шорох гостевого кресла и уставился на незнакомца. Тот слегка поклонился – мол, это я и есть. Подошел к столу, протянул руку. Я в свою очередь поднялся и пожал жилистую ладонь.

– Рад познакомиться, – прошелестел безопасник. – Надеюсь на плодотворное сотрудничество.

– Взаимно, – вернул я любезность. – Думаю, нам необходимо обсудить кое-какие вопросы?

Первое впечатление о собеседнике у меня сложилось странное. Обычно я достаточно интуитивно решал, как отнестись к новому знакомому, буквально через несколько секунд становилось ясно, приятен мне человек или вызывает отторжение. В случае с майором интуиция молчала. Нельзя сказать, чтобы он поражал физическим уродством или еще какой аномалией. Совсем нет, лицо приятное, но на редкость незапоминающееся – никаких отличительных черт, никаких ярко выраженных признаков локализации – усредненный представитель европеоидной расы. Его с одинаковым успехом можно было принять и за немца, и за француза, и за славянина. Даже за испанца он с некоторой натяжкой мог сойти. Неопределенного цвета волосы, скорее темные, чем светлые, выцветшие глаза, среднее во всех отношениях телосложение – взгляду просто не за что было зацепиться. Потом вдруг до меня дошло – лейтенант Котов меня при встрече поразил примерно тем же. У них в СБ специально, что ли, самых незаметных выбирают? Из этого образа выбивался лишь голос майора, напоминавший скорее шелест травы или осенних палых листьев, чем звуки, издаваемые нормальными мужскими связками. Но и он не отталкивал, а лишь служил малозначительной деталью, терявшейся на общем фоне незаметной серости. А фамилия-то у майора, что называется, «говорящая»! В его работе несомненный минус. Хотя если не представляться настоящим именем… И кто мне сказал, что оно настоящее? Может, это у безопасника такой юмор извращенный.

– Не откажите в любезности, – отозвался майор на мое предложение. – Я так понимаю, нам с вами придется работать в тесной взаимосвязи, и я не исключаю своего участия в силовых акциях. Поэтому хотелось бы ближе узнать коллег и по возможности поучаствовать в тренировках.

Я с сомнением глянул на Борщевского, тот в ответ кивнул.

– Вы уверены насчет участия в силовых акциях? – напрямик спросил я. Лучше показаться немного грубым, чем быть введенным в заблуждение. – У вас, извините, подготовка какая?

– По основному роду деятельности я оперативный работник, – посмотрел мне в глаза Шелест. – То есть действую в основном головой. Но стандартный курс боевой подготовки проходил. И пересдаю нормативы раз в год, как положено. Не беспокойтесь, стрелять умею, – отреагировал он на выражение моего лица. – Обузой не буду. Азам работы в боевой группе обучен. Неоднократно участвовал в захватах фигурантов, в том числе и в огневых контактах.