Заработанный в «высоком искусстве» гонорар я прожрал за три месяца, а потом пришлось снова затянуть ремень и отправиться на поиски работы…

В кабаке на окраине Южного Тушино, как всегда, не продохнуть. Это любимое заведение боевых пловцов отряда специального назначения «Фрегат-22». Оно удобно расположилось по пути из загородной тренировочной базы до ближайшей станции метро, и под сводчатым потолком его уютных залов мы частенько отмечали приятные события, изредка разнообразящие наши боевые будни: юбилеи, рождения детей, награждения орденами, продвижение по службе и присвоение очередных званий. Но все это осталось в прошлом. Сейчас его завсегдатаем остался один я, и тому имеется единственная веская причина – моя однокомнатная квартирка находится всего в паре кварталов.

– Привет, Женя, как дела? – отвлекшись на секунду, спрашивает знакомый бармен по имени Родион.

– Привет, – кивнув ему, заказываю бутылку любимого вискаря. Подхватив ее, иду в полумрак зала в поисках свободного местечка. Здесь ужасно накурено, стоит гул из полупьяных голосов.

Я знаю, что Родион даже не глядит вслед. Его вопрос – ничего не значащая фраза, этакое дополнение к короткому приветствию.

Падаю на стул в дальнем правом углу. За соседним столиком бухает компания из пяти человек. Я залпом отпиваю полбокала и мгновенно вхожу в курс дела, вынужденно выслушивая обсуждение какой-то далекой от меня проблемы…

С каждым глотком крепкого алкоголя мышцам возвращается тонус, тело обретает гибкость. Вокруг приятные и почти родные лица. А после третьей порции вискаря мне покажется, что я с ними вообще никогда не расставался.

– Родион, будь любезен – еще бутылку!..

У туалета очередь. Он здесь общий. Да и немудрено, ведь кабак называется «Сытопьяно». Да-да, именно так – в одно слово.

В кабинку со мной прорвалась пьяная девица. Быстро стянув джинсы, она плюхнулась на унитаз лицом ко мне.

– Я первая, – сказала она и зажурчала.

На ее некрасивом лице с явными излишками косметики блуждает похотливая улыбка.

«Все девочки – козлы и хотят от мальчиков только секса, – вздыхаю, дожидаясь своей очереди. – Но я не настолько пьян, чтобы позариться на такую шмару».

Сделав свои дела и не дождавшись от меня активных действий по принуждению к физической близости, шмара гордо уходит.

«До чего же здесь душно!» – Ополоснув руки над раковиной умывальника, топаю обратно в зал…

За моим столом появилось новое действующее лицо: рослый мужик моих лет. Длинные, давно не мытые волосы, большой крючковатый нос, полные губы, волевой подбородок. И потрепанный кожаный плащ, совершенно не соответствующий установившейся в Москве теплой погоде. На столешнице перед ним стоит пепельница с дымящимся окурком, пустой стакан, рядом с ним лежит позолоченная зажигалка и пачка дорогих американских сигарет Hilton Platinum. И больше ничего. Весь остальной антураж принадлежит мне.

Персонаж уверенным жестом наливает в свой стакан из моей второй бутыли и ничуть не смущается, когда я пытаюсь сделать ему замечание.

– О, привет! Будешь? – щедро предлагает он мой же вискарь. И, не дожидаясь согласия, наливает.

Решаю пока не убивать наглеца и не объяснять на эсперанто, куда ему пойти. С наслаждением вливаю в себя очередную порцию алкоголя. Поставив на стол пустой бокал, невзначай интересуюсь:

– Слушай, ты кто по национальности?

– А как ты догадался? – скалит он в широкой улыбке белоснежные зубы. И, сделавшись серьезным, удивляет осведомленностью: – Ты Женька, верно?

– Да, Женька. Но исключительно для близких друзей. А что, я настолько известен?

– Я тебя видел здесь пару раз. У нас общие знакомые.

– Понятно, – безучастно говорю я. Выяснять, кто эти общие знакомые, нет ни малейшего желания. – Ну, а ты кто такой?

Он опять посмеивается:

– Про таких, как я, говорят: «Широко известен в узких кругах».

– И как же тебя нарекли родители?

– Глебом, – говорит он и тянет руку.

Пожав мою ладонь, новый знакомец задерживает на ней взгляд, чему-то усмехается и резко меняет тему:

– Как тебе эта тошниловка?

Морщусь.

– Вот и меня от нее мутит. Скукота. Никакого разнообразия… Сейчас я тебя кое-чем угощу, – внезапно о чем-то вспомнив, лезет он в карман и вытаскивает под тусклый свет желтоватых ламп лепесток таблеток.

Выпотрошив его, Глеб отсыпает мне штук пять, остальные закидывает в рот, смачно разжевывает и запивает вискариком. Мне никогда не нравилась наркота, но в эту минуту я вдруг ощутил странное и непреодолимое желание испытать действие предложенных «колес».

«Почему бы и нет? – подумал я, в точности повторяя движения нового знакомца. – У меня ведь не девять жизней, а всего одна. Нужно успеть попробовать все…»

Проглотив таблетки «живьем», я запоздало интересуюсь:

– Что за гадость?

– А не все ли равно?

– Как хоть они прут?

– А кто сказал, что они прут? – вскидывает мужик в искреннем удивлении брови.

– Тогда на кой черт мы их закатили?

Глеб как-то странно улыбается.

– Знаешь, – зловеще цежу я сквозь зубы, – мне совершенно не нравится твой юмор.

– Какой юмор?! С чего ты взял? У меня рак легких. Врачи сказали, что протяну от силы два месяца. Вот я и решил ускорить неизбежный процесс. А одному, сам понимаешь, – в падлу.

– Ах ты сука! – привстаю и чувствую, как отнимаются и холодеют ноги. – Что за хрень ты мне подсунул?!

– Обычный ЭГДН.

– Чего?!

– Этиленгликольдинитрат, – уточняет скотина с издевательской улыбкой. – Хорошая, кстати, вещица. Через час мы с тобой будем далеко отсюда. Кстати, ты веришь в загробную жизнь?

– А если я тебе сейчас размозжу башку этим стулом?

– Ерунда. Я только спасибо скажу.

Мне вдруг нестерпимо захотелось жить.

– Помогите! «Скорую»! – возопил я в табачный смог. – Срочно вызовите «Скорую помощь»! Спасите, спасите меня! Дайте воды!!

Глеб хватается за живот и тычется лбом в стол, корчась от смеха.

– Стой, идиот, – ловит он меня за руку. – Женька, это всего лишь транки. Не гони пургу на весь кабак!..

Я в изнеможении плюхаюсь на стул. Крючконосый подонок улыбается и наблюдает, как меня трясет. В руках и ногах появляется слабость, под мышками становится липко.

Он разливает из бутылки остатки алкоголя. Мы пьем, потом Глеб встает, о чем-то шуршит с официантом, и на нашем столике возникает очередная бутылка вискаря.

Постепенно меж нами завязывается беседа обо всем и одновременно ни о чем. Я удивительно быстро проникаюсь к собеседнику доверием и с удовольствием слушаю его бред…

– Тут нечего больше ловить, – вздыхает он спустя полчаса, когда остается по глотку алкоголя.

Я уж и сам понимаю, что помещение стремительно меняет контур: сумрак в углах становится торжественно-лиловым, а посетители передвигаются рывками, взмахивая руками для преодоления вязкого пространства.

Предлагаю:

– Пошли в «Скорпион».

– Куда?

– В ночной клуб.

– Далеко? – встав, подхватывает он бутылку.

– Шагов пятьсот.

– Ужасно далеко. Но я согласен…

Мы выплываем в ночь. По пути съедаем второй лепесток. И непрерывно пьем. Сначала вискарь, потом переходим на пиво. Точнее, на мочу из пластиковых бутылок, отчего-то называемую в России пивом…

Вы, наверное, спросите, как я дошел до такой жизни? Все просто. Ведь до того, как меня вышвырнули со службы, я сумел овладеть одной-единственной профессией. Профессией боевого пловца. Не скрою: овладел я ею настолько хорошо, что считался одним из лучших спецов в России. А может быть, и на просторах всего Евроазиатского континента. Короче говоря, оставшись без любимой работы, я вдруг понял, что кроме нее больше ни в чем не разбираюсь.

Нет, поменять смеситель, починить розетку, заштукатурить трещину в стене или наклеить новые обои я, разумеется, смог бы без вмешательства соответствующих специалистов. Но все мои навыки оставались на любительском уровне, а до настоящих профессионалов, которые зарабатывают на этом приличные деньги, я не дотягивал. Одним словом, настало такое время, когда я был согласен на любую черновую работу: перетаскивать из фур в подвалы коробки с коньяком, стоять у лотка, подметать улицы, охранять чужие склады… Некоторое время я даже побыл в шкуре вольного предпринимателя. Предпринимал то одно, то другое, то третье… Правда, постоянно попадал в глубокую рецессию, и все мои индексы, акции и активы, миновав отметку «ни хрена», находились в затяжном пике. В общем, днем где-то подрабатывал, вечерами затаривался алкоголем и бездумно пялился в телевизор, где по всем центральным каналам рассказывали о том, как в стране налаживается экономика и как здорово мне живется. Либо шел в кабак под названием «Сытопьяно» в поисках очередных приключений.