117

- Знаю я одного человека... у которого фантазия на той же грани безумия, - задумчиво пробормотала Весна, пристально наблюдая за восторженным изобретателем и ужасной Медузой. Потом упрямо опустила лоб и украдкой огляделась. Райский уголок?.. Хм, самое место для болотных эльфов.

-------

Шуэ подался вперёд, вглядываясь в зеркальную поверхность стекла, по форме напоминающего небрежные мазки мокрой тряпкой по пыльной столешнице. Два недвижимых бескрылых раба в длинных платьях, открывавших виду лишь кисти рук и лица, поддерживали магический артефакт - родственник знаменитых Зеркал. Тайна их изготовления не была достоянием одних только гномьих подземелий, прекрасно уживаясь в землях куда более таинственных шуэ.

Сейчас гладь Зеркала была чуть подёрнута дымкой по кромке. Отражение разыгрывало пейзаж: солнечная полянка и три существа перед плакучей ивой: козлоногий мальчик, высокая женщина и черноволосая девушка, в задумчивости опустившая голову.

- Красивая девушка. Часто молчит? - шуэ откинулся назад, принимая удобную позу на кушетке, и подпёр кулаком подбородок. Ши приподнял кисти над клавишами фортепьяно и замер, прислушиваясь.

- Нет. Задумчивость - не лучшее её состояние. Она не раздумывает, не расспрашивает - испепеляет.

- Тогда стоит расспросить мне, - шуэ прикрыл глубокие, до синевы, серые глаза

-- поймал на палец солнечного зайчика. Золотистый малыш скользнул по руке и покорным зверьком пристроился на круглой подушке.

Комната, несмотря на то что не претендовала именоваться залой, была довольно просторна. Овальной формы, сильно вытянутая по краям, она не имела ни единой двери (бескрылые рабы сновали от этажа к этажу по узким лестницам без перил, спирально завивавшимся с наружной стороны стен), а внутренние перегородки ей заменяли занавеси попеременно то из тяжёлой, то из лёгкой ткани. Удивительное чувство воздушности и парения комнате придавали огромные - от пола и чуть не доставая потолка - окна-арки с ажурным плетением в верхней части. Обстановка была самая скудная: несколько лежанок, фортепьяно и висячие полки на длинных тонких цепях. У шуэ не было идолов, ни высеченных из камня, ни выведенных красками. Но сейчас комната пестрела карандашными набросками, усеивавшими пол под ногами пристроившегося на кушетке художника. Владимир, ни на секунду не прерывая своего волшебного занятия, бросил в сероглазого шуэ недобрый взгляд.

- Значит, отвечать не желаешь. В таком случае, продолжай. Ты так истосковался по искусству. Понимаю. Ту же тоску мы каждый день испытываем по небесам. Продолжай. Скоро Стихия к ней вернётся, и мы не должны упустить момент. И её упустить тоже. Ши уже потерял одну из сторон "четырёхугольника". Это просчёт можно записать и в мою Таблицу Крыла. Ты знаешь, что такое Таблица Крыла, художник? Ты видел наших рабов. Им обрезали крылья за их просчёты. На наших Островах не действует Система Магической Зачистки. Небо свидетель, мы благодарны нашим предкам за избавление от этой заразы. Некогда крылатые властители ветров выбрали жизнь в свободе от большой земли и её магических сетей. Вам, не парящим существам, нужно, чтобы кто-то загонял вас в рамки. Наша Истина - Свобода.

118

- Рад за вас, - буркнул Владимир впервые за долгое время не свойственного ему молчания.

Предатель Ши при помощи странного металлического устройства, на первый взгляд не хранившего и капли магии, выкрал его и Весну из натруженных рук "бороды" Хтара. Переход в пространстве - новая гамма чувств, как всегда бурно выражаемая неповторимой супругой в буйстве и цветении выражений, - вытянул из пары несправедливо обвинённых остатки физических сил. Весна внезапно затихла, оборвав громоздкую фразу на пике. Владимир ещё успел подумать, какой же трогательной может быть вторая половина, и сам погрузился на уровень ниже межпространственного тоннеля.

Его привело в себя неприятное спокойствие. Очнувшись, но не подавая виду, Владимир прислушался к неторопливой беседе двух мужчин. "А, наш юный натуралист! Гад. Чтоб у тебя, как у Карлсона, моторчик сломался, пернатая ты курица!" То ли Владимир слишком громко подумал, то ли сжал кулаки в бессильной ярости, но беседа плавно перетекла в обсуждение его подлой личности, которую мама

-- детстве не отучила притворяться и обманывать взрослых. Да, Ши был не один. Второй, старший, тоже был шуэ. Он и разъяснил художнику, что от того требуется. Не предоставив Владимиру времени на возмущения и расспросы о происходящем, ему вручили стопку листов и карандаши. Расходные материалы постоянно обновлялись бескрылыми рабами, больше похожими на собственные тени: молчаливые и бездумные. Пустые, как опрокинутые сосуды.

- Ты доброжелательный, надо же, - рассудил старший шуэ. - Твоя жена должна быть счастлива. Ши сказал, вы ладили. Надеюсь, ты не успел на неё смертельно обидеться? Он не будет ждать, пока ты придёшь в себя и снова станешь таким же доброжелательным.

- Ши сказал? Н-да? А я думал, он вообще неразговорчивый. Деятельный очень, зато молчун.

- Как ты сказал? Деятельный? Ши, как точно тебя сейчас нарисовал художник.

- Я помню о каждом своём просчёте, не надо мне о них напоминать, - Ши бережно опустил крышку на клавиши и посмотрел перед собой. - Я использовал новый механизм на свой страх и риск и готов к расплате. Наша Истина - Свобода. Я волен любить того, кого хочу. Я полюбил королеву и захотел видеть её рядом. Она всё равно спала и не знала, что с ней творится. Как только пришло её время, я вернул бы двойника на место. Как любому влюблённому, мне недостаточно одного наблюдения со стороны. Я хотел не только видеть её, но и чувствовать рядом. Она - Воздух. Мы были бы неразлучны. Зачем ей земной король, когда у меня есть крылья?

- В то время у неё уже не было крыльев. Ты хотел этим привязать её к себе? Нашей Свободой?

- Какая теперь разница? Она утратила прежнюю память. Если успею, я займу место короля. Мой след будет глубже отпечатан в её новом двойнике. Я сам пробужу её. Надо немного подождать...

- Ты не будешь продолжать свой занимательный рассказ, Ши? Правильно, не стоит. Не будем отвлекать художника от искусства. Твой Пан, Владимир, время от времени получается угловат. Следи за карандашом.

Владимир поджал губы. Если бы не Весна... Но, во имя стихий, она спала. А ему нужно было рисовать её сон. Во сне к сказочным персонажам всегда приходят умные мысли.

119

* * *

Дверь больно ударила по лопаткам, и фея-крёстная захныкала:

- Как только эта бессовестная девчонка могла оставить меня одну? Уму не постижимо! Ой! - волшебница прикусила язык, получив в спину ещё один удар, и сдала по позиции несколько пальцев вперёд.

- Молодё-о-ожь, - вздох у сэра Генри получился самым подходящим его статусу. Словно разыгрывая театральный акт, доблестный призрак наотрез отказывал старой знакомой в посильной помощи, ссылаясь на собственную недееспособность. Которая, впрочем, не мешала ему несколько часов назад с рёвом "молись, презренная!" сильным толчком распахнуть дверь в номер 222, до смерти перепугав Смелого Льва. Таким образом, в помощниках у феи-крёстной были худосочный (ах, эти современные юноши!) Храбрый Портняжка, Свинопас и (тётушка была не уверена) Человек-невидимка. Последний, как оказалось (или так всего лишь кажется?), был весьма и весьма сочувственный молодой человек и просто не мог пройти мимо, застав пожилую женщину в беде. И всё же какая вредная девчонка (фея-крёстная пока не решила, кто вреднее из сестёр, обожаемая Золушка или Весна, и на всякий случай использовала общее определение): исчезла, растворилась, испарилась, одним словом, бросила любимую тётушку на съедение повседневным заботам! А у неё, феи-крёстной, между прочим, намечался ежемесячный вечер "для тех, кому за... у-у-у!"! Вместо же надлежащей подготовки ей приходится выступать в роли подпорки для двери, за которой бесновалось это клыкастое чудище.