* * *

Судя по интенсивности душераздирающего крика, испустившую его эссу, по меньшей мере, разбудил морской страж Пришедших Богов, ласково дохнув ей в лицо солёным прибрежным воздухом и произнёсший голосом любящей матери "детка, утро пришло, пора вставать". Мысли, так уютно устроившиеся у меня в голове на вечерних посиделках, посыпались в разные стороны. Мне даже показалось, что я услышала, как они стучат по полу мелкой дробью.

- Ну, что там ещё? - проворчала моя соседка слева - бойкая торговка с чисто человеческой хваткой, попавшая в городской лазарет после непродолжительной потасовки с государственным казначеем. Милая женщина не стала долго церемониться с "забулдыгой горемычным", вообразившим себе, что имеет право предъявлять претензии к качеству её весов с подпиленными гирьками, и просто-напросто надела ему вышеупомянутый инвентарь на голову. Бессознательная жертва здорового сопротивления установлению порядка до сих пор не приходила в себя где-то на мужской половине лазарета. Торговка же, жестоко проученная потерявшей было бдительность стражей, возвратилась к бренной жизни уже через несколько часов и довольно быстро шла на поправку, используя редкие мгновения затишья для отдыха.

Чему активно сопротивлялась ещё одна моя соседка - кокетка среднего возраста, бывшая некогда горничной у богатой горожанки, после смерти коей слегла с "недомоганием". Её надежды на достойный уход так и не оправдались: стоны любимицы хозяйки не нашли в сердцах её домочадцев должного отклика, наоборот, с фейрой не стали церемониться, выделяя отдельную комнату под лазарет, а отправили в лазарет реальный, правда, столичный. Здесь индивидуального подхода предусмотрено не было, бывшую горничную поместили в общую палату, где врачеватели подыгрывали несчастной, закрывая глаза на слишком "явные" симптомы непонятной болезни, которая проявлялась при каждом осмотре. Со свойственной её народу практичностью фейра чисто подсознательно поняла ошибку и пока предпочла пожить пусть и в менее комфортных, зато в более спокойных условиях. Потому что если ей и удастся вернуться обратно в дом отбывшей хозяйки, вряд ли молодая эсса пожелает держать при себе великовозрастную горничную.

- Там... там... там... - мямлила фейра, картинно держась одной рукой за грудь, а второй указывая на окно.

- Да что же это за наказание на мою голову?! - зарычала торговка, бойко вскакивая с постели и тут же морщась от боли, пронзившей сразу несколько точек на теле. - Ты что, каждое моё слово повторять собралась, размазня? Дальше было "ещё"! О-о-ох, грехи мои тяжкие...

- Что вы имеете в виду под своими гнусными подозрениями?! - мигом позабыв об испуге, взвизгнула фейра. - Вы хотите сказать, что я... глупая? - закончила она свистящим шёпотом. Торговка, поборовшись какое-то время с болью, плюхнулась обратно на койку и выразительно хмыкнула. - Но там приведение!

- Чего?..

- Сидите, я сейчас посмотрю, - подхватилась я с места. Не знаю, что подразумевала горничная под словом "приведение", но лично передо мной встала картина из минувшей ночи: мы вдвоём с Жасмином, а вокруг нас смыкают плотный круг десятки белёсых теней, по эту сторону черты некогда имевших телесную оболочку.

- Ишь, чего добилась?! - снова вцепилась торговка в пугливую соседку. - Девчонку едва залечили, а она уже от твоих воплей с места подскакивает! Детка, слышишь, - неожиданно тепло окликнула меня женщина, - ложись-ка ты обратно. Мало ли что старой курице сослепу померещится...

- Это кто тут старая курица? - от прежнего благородства и следа не осталось. Личная служанка богатой горожанки оскалилась на противницу не хуже желтобокой тыквы, которую торговка не долго думая надела на голову казначея поверх весов. - От самой разит как от вылезшего из-под земли душника, а туда же, встревает в спор с умной интеллигентной женщиной!

Я уже подобралась к окну, в которое, слегка подрагивая от негодования, по-прежнему тыкал палец горничной. На обозримой площадке, засаженной цветущими клумбами нежных оттенков, никого на первый взгляд не оказалось. Пришлось приотворить одну раму. Ветерок, прятавшийся в терпеливом ожидании в тёмной массе цветника, выскочил из-под карниза и совершил попытку проскользнуть внутрь палаты. И ему вряд ли бы это удалось, так как настроена я была решительно, когда вместе с ним под окном выросла гибкая невысокая фигура...

- Слышь, интеллигентка! Ты поосторожнее с выражениями! Как знать, может статься, выкинут тебя из особняка твоей покойной хозяйки! А мне как раз нужна работница по дому убирать и за скотиной в хозяйстве ухаживать! Глядишь, ещё поменяемся мы с тобой местами, тогда уж так языком не помелешь!.. Эй, детка, ты чего там у окна застряла?.. Ой, или увидела чего?

Я с трудом удержалась от вскрика в голос (ещё не хватало и впрямь до смерти напугать соседок):

- Эээ... Хе-хе, кхэм, - овладеть собой удалось довольно быстро: - Ничего страшного, не беспокойтесь. Это так... знакомый один... знакомая...

- Ваша знакомая? - скривила старательно подведённые губки фейра. - Обязательно было ей лезть в окно и мешать отдыху порядочных граждан? Вы понимаете, девочка, к каким последствиям это могло привести?

- Тебе бы хуже в любом случае не стало: извините, дальше некуда!..

Стены палаты и стёкла окон мгновенно покрылись испариной вскипевшего спора "кто-кого". Я немного подтянулась, навалившись животом на подоконник, и свесилась в прохладу ночи.

- П... прости... те за беспокойство, - жеманно раздалось снизу, и на фоне узорного кустарника блеснули огромные глазищи феи. - Я только хотела спросить, не могли бы вы позвать к окну Шалфея?

- А его нет, - чувствуя себя мамочкой малолетнего сынишки, которого подруга позвала гулять, откликнулась я. Ощущение было не из приятных. - Зато здесь есть я. Таска, ты меня не узнаёшь? Я приходила как-то с Ёж... то есть с эссом Вольским к вам на выступление, помнишь? Эсс Вольский - знакомый Чертополоха...

- А-а, Эттор, - понятливо протянула девушка, и в глазах её отразился блеск тёплых воспоминаний. М-да, феи действительно не отличаются строгостью нравов. В чём они с Ёжиком, кстати, совпадают. Хм, а мне в голову что-то и не приходило раньше провести такую параллель. Ллог бородатый, как страшно жить! - О, и ты была с ним? - честно говоря, я так и не поняла, спросила она или утвердила. Произнеся эту странную фразу, акробатка поднялась на цыпочки и заглянула мне в лицо. Взгляд её скользнул внутрь палаты и замер. - О-о, - снова протянула она, - а я точно попала в лазарет? Больше похоже на петушиные бои...

- Скорее, на куриные, - промычала я себе под нос, оглянувшись назад. В глазах рябило от мельтешивших в воздухе перьев, палата и вправду начала напоминать курятник. Словесные прения, как часто случается во всех порядочных обществах, стремительно переросли в вооружённые столкновения. А, как поговаривает моя бабка, когда женщины выясняют отношения, даже клекатоп предпочитает слиться с окружающей растительностью. Несколько перьев запуталось в моих волосах, но милые эссы не получили должного удовлетворения от боя подушками, и в сражение вступили резервные запасы - полетели утки. Мне лично было не жалко местный инвентарь. Однако к собственной голове я всё-таки испытывала родственные чувства, она была дорога мне как память о периодически просыпающемся здравом смысле. Поэтому, пока фея увлечённо следила за ходом уменьшенного варианта войны фейров и людей, я ещё поднатужилась, переползла через подоконник и даже весьма удачно спрыгнула вниз.

- Ой, а ты уже здесь, - захлопала на меня ресницами красавица Таска. - Тебя ведь Курара зовут, я запомнила - красивое имя... Так что, Шалфея тут нет? Ох, жаль, я уже целое крыло проверила, и нигде его не оказалось.

- Может, стоило сначала поискать в мужском крыле? - осторожно поинтересовалась я. На лице Таски отразился мыслительный процесс, как то: поползшие вверх брови, мелкие складочки на переносице, прикушенная губа. Но, не успела акробатка благодарно просиять, как я безжалостно добила её заявлением: - Но, боюсь, его и там не окажется.