- Явились, как говорится, спасители! - крякнул кто-то из посетителей трапезной, кажется, тот самый хмурый дядька - любитель жолуха. Тут даже спрашивать не надо было о причине его скептицизма: послышался лёгкий треск, а затем полыхнуло сиреневым. Маги Гильдии. Те ещё спасители...
Не без труда вернувшись на прежнюю наблюдательную позицию (дело не в том, что я приносила Чертополоху неудобства - всё ж таки мужчина, потерпит, - а в том, что рукояти его клинком не очень приятно тыкали в ту часть тела, которой я к ним без зазрения совести повернулась), на фоне посиреневевшего неба я разглядела несколько парящих верхом на змеях фигур. Ещё пяток стоял внизу, вытягивая вверх руки, увенчанные плоскими дисками, искрящими по краям. Кажется, я невольно упёрлась ладонью в затылок акробата, и рука от резкого движения соскользнула ниже и схватилась за характерный нос красавца.
- У-а-а, ...ай ...не во...тух!
- Ага, и я о том же: ай-яй-яй, совсем не фонтан... выглядит этот а-Джастан. Когда папаня приходил в гости к дяде в Гильдию и брал меня с собой, чтобы посмотреть на "эсса самого главного мага", он выглядел свежее...
- Чё он там орёт, ни ллога не слышно из-за этой пернатой стрекозы?! - крикнула "ближайшая подруга", просовывая голову в единственную оставшуюся незанятой дырку в дверном проёме.
- А ллог его знает! - бодро отвечал размазанный по оконному стеклу супруг. - Чё-то орёт! Да чё тут гадать: улетай, мол, отсюда, пока по хвосту не получила... птичечка...
Что бы там на самом деле не кричал а-Джастан, "птичечке" это явно оказалось не по душе, и в единую секунду окрестности были усыпаны стальными перьями. Посетители дружно ахнули и, как по команде, всосались обратно в помещение. Последовавший сразу за хлопком закрытой двери рёв сотряс здание до крыши. На ногах остались лишь самые пьяные и смелые, что в данных условиях практически было равно. Маги Гильдии, видимо, окончательно разочаровались в мирных переговорах и взялись за привычную работу засучив рукава... Через несколько минут беспрерывного мельтешения за окном я поняла, что а-Джастан, несмотря ни на что, дело своё знал. И ребята, пришедшие с ним, уступали ему лишь самую толику в мастерстве. В остальном же действия магов были чётко выверенными, последовательными, никто никому не мешал, словно они молча общались между собой. Памятуя о том, что они все - фейры, удивляться не приходилось... А-Джастан, коренастый мужчина с роскошными седыми кудрями, вышел на первую полосу и оттуда, прикрываемый вставшими чуть позади магами, уверенно отвечал на выпады клекатопа. Бедное чудище, наверное, уже и не радо было, что заявилось в город после столь долгого отсутствия.
Наконец, спустя несколько мучительных минут (а чудилось, будто прошло не менее часа или двух сражения!) клекатоп с обиженным рёвом взмахнул крыльями и, ловко развернувшись в противоположном направлении, стремительно ретировался. А-Джастан, не теряя мгновений, открыл портал в неизвестность, оставил кого-то здесь прибирать последствия атаки чудища и исчез вместе с большинством команды. Парившие на крылатых змеях маги уже двинулись вслед за клекатопом на почтительном расстоянии.
- Что-то слишком легко мы отделались... - выдохнул Чертополох, стаскивая меня с плеч за руку и ловя в объятия. - Десяток красующихся магов не мог причинить ему настолько существенного вреда...
- Хочешь сказать, он вернётся? - уточнила я, на всякий случай оглядываясь: вернётся он не добрее прежнего.
- Нет, но... - акробат бережно опустил меня на ноги, не отрывая пристального взгляда от вернувшего естественный цвет ночного неба.
- Откуда ты вообще знаешь, может, ему надоело плеваться в неблагодарных зрителей! А, может, просто перья закончились... сколько можно, как говорится, совсем облысеет раньше времени...
- Чертополо-о-ох!.. Чертополо-о-ох!.. - сдавленно донеслось откуда-то со стороны основного зала. Первая мысль была: ранили канатоходца. Правда, потом пришла вторая: ранили шейфа, а тот, падая придавил Гора... Передёрнув плечами от перспективы тащить к врачевателям обе... скажем так, значительные фигуры, я ме-едленно оглянулась. Вторая мысль оказалась вернее. Правда, на первый взгляд на шейфе не обнаружилось видимых повреждений. Однако что-то же его свалило с ног прямо на подающего надежды и собирающего гонорары канатоходца! И причиной явно послужило не количество выпитого, если только организм бедняги не принимал жолух, ибо только в этом случае его могло так неистово сотрясаться всем телом. Вот ллог: а Гор ещё довольно ничего держится!
- Этого только не хватало, - проворчал наш хмурый любитель жолуха, молча понаблюдал за тем, как Чертополох стаскивает бьющегося как в цветочной лихорадке шейфа с канатоходца и одобрительно фыркнул, когда акробату это удалось.
- Что произошло? - кинулась я к Гору, предоставив Чертополоху возможность и дальше возиться с шейфом.
- Это... это... это просто ужасно! - выдыхал канатоходец. - Он вдруг взял - и ка-ак завалится на бок!
- Всё ясно, - разочарованно отпустила я его плечо. - Чертополох, что там у тебя?
- Похоже... - только и успел произнести акробат. А затем уже все присутствовавшие поблизости смогли лицезреть, что именно он хотел сказать, остальная же часть трапезной могла и на расстоянии быть в курсе дела. Могучее тело шейфа выгнулось вперёд в неожиданном приступе, так что Чертополох отшатнулся, вовремя оперевшись сзади на руки, чтобы не упасть на спину. Закадычный друг нашего канатоходца издал оглушительный рёв, на зависть улетевшему клекатопу, и распахнул совершенно безумные глаза, сверкавшие неестественно-красным сквозь спутанные кудри, упавшие на лицо. Пухлые губы пожевали воздух, и из них полился совершенно непохожий на бывший шейфов голос:
- Когда-то Она повелевала духами, и почитали они за честь склонять перед Ней голову...
Кажется, я слишком резко присела рядом с Чертополохом, потому что он со странным выражением лица пристально на меня посмотрел.
- ...И была у Неё Любовь, любовь взаимная и нескончаемая... И было у Неё Дитя... И только Её дитя могло претендовать на Её могущество. А потом у Неё отняли тело... И обозлилась Она, и исчезли все знания о Ней, но Она не исчезла... Не исчезла, чтобы возродиться снова. Ибо настал Час и настал День...
...По-моему, у меня начался приступ... Дрожь, как недавно тело шейфа, родилась на кончиках пальцев и наперегонки с кровью охватила все мышцы разом. Перед глазами встало сминаемое в порошок плечо знаменитого канатоходца, что обязательно произошло бы, не успей я его отпустить...Чьи-то крепкие пальцы прочно сжали мои запястья, так, чтобы я не могла ответить не менее жарким рукопожатием... Пальцы не хотели слушаться и сжиматься в кулаки... Захват усилился... Вряд ли ты сможешь сдержать меня, если... если он сейчас же не прекратит...
- И явятся вместе с Ней подвластные Ей духи... И будет Она идти бок о бок с Любовью... И скажут о Ней: только с большой буквы может существовать любовь, от которой единственное спасение - смерть...
...лло-о-ог... Отпустило так же внезапно. В себя привела острая боль: я подняла ладони к почти ослепшим глазам и сквозь пелену разглядела дугообразные лунки от ногтей, стремительно наполнявшиеся кровью. Кто-то слева сунул мне в руки платок. Пальцы казались тряпичными, но я нашла в себе силы надорвать край зубами и порвать ткань на неровные половинки. Наскоро замотала кровоточащие ладони и подняла глаза.
Шейф сидел напротив, его глаза по-прежнему отсвечивали затухающим красным пламенем. Они были устремлены на меня. Да-да, помню, помню почти каждое слово из запутанного "ответа" Судебника, а вот только что к нему добавилась ещё парочка неясностей. Замечательно! Даже удивляться не приходится...
- И что... это всё? - осторожно поинтересовался канатоходец, взгляды почему-то перевелись на меня.
И тут - посетители бросились врассыпную резвее, чем в прошлый раз от рёва клекатопа - шейф подскочил как укушенный злобным роксали и, мотая головой из стороны в сторону, понёсся напролом к дверям. На ходу наталкиваясь на предметы и сбивая их на пол, бедняга верещал не переставая, правда, на этот своим голосом: "Не-ееет!! Не-еееет!! Оставьте меня в покое!! Не прикасайтесь ко мне!! Оставьте меня в покое!! Не-ееееет!!!.." Собственно, это он предвосхищал события: хоть народ и рванул следом за ушибленным на голову, но приближаться - а тем более прикасаться! - к нему никто и не думал!
