– Да, это можно понять. Но наверняка есть и приятные стороны.
Губы Фонтейна искривила мрачная улыбка:
– О да. Приятных сторон хватает. Но я, знаете ли, просто не создан быть сельским сквайром. Послушайте, вы точно не хотите, чтобы я представил вас какой-нибудь местной обольстительнице? Нет? Что ж, должен вернуться в бальный зал. Надеюсь, вы найдете свою сбежавшую партнершу. – И он зашагал по коридору, а Эмберли продолжил неспешную прогулку по картинной галерее, где вскоре обнаружил Фелисити.
Церемония расставания с масками должна была состояться в бальном зале ровно в полночь, перед ужином. Минут за двадцать до этого в холле и главном зале начали собираться гости в карнавальных костюмах, покидая уединенные уголки, спешили не пропустить забавное зрелище по разоблачению. Снизу доносились шум, смех, обрывки разговоров, звуки чьих-то торопливых шагов, что резко контрастировало с тишиной, царившей на втором этаже.
Но вот тихо отворилась одна из дверей, из которой вышла девушка и секунду-другую всматривалась в полумрак в дальнем конце коридора. Никого в поле зрения, ни звука голосов во все еще освещенной картинной галерее.
Итальянская крестьянка медленно двинулась по коридору, высматривая что-то. С портретов на нее взирали написанные маслом глаза, точно наблюдали за каждым ее действием. Вот она дошла до арки и заглянула в холл. Там – ни души. Она колебалась, медлила, девушке никак не удавалось избавиться от ощущения, что за ней следят чьи-то незнакомые глаза, нервно оглядывалась через плечо. Затем все же двинулась вперед, но, проходя мимо резного буфета для посуды, остановившись, дотронулась до него. И почти тотчас же отдернула руку; видимо, это оказался не тот буфет, который она искала.
Почти в самом конце коридора из приоткрытой двери на стену напротив падал тонкий луч света, и там она заметила высокий комод орехового дерева. Девушка шагнула к нему, потом остановилась.
За приоткрытой дверью находилась лестница черного хода. Крестьянка заглянула туда, но не увидела ни души. Снова оглянулась через плечо и устремилась к комоду. Тихо выдвинула один из ящиков в верхней его части. Ящик подался легко и бесшумно, но брякнула медная ручка, когда она ее отпустила, и этот слабый звук заставил девушку виновато вздрогнуть.
В ящике было пусто. Она запустила в него руку и начала дрожащими пальцами ощупывать заднюю стенку.
Затем что-то заставило ее поднять глаза. Дыхание перехватило. На деревянной панели в слабом свете возникла тень – мужская голова…
Девушка не сводила с нее глаз, прошло несколько секунд. Мужчина ничем не выдал своего приближения, подкрался совершенно бесшумно, но теперь стоял у нее за спиной и наблюдал.
Она начала медленно, дюйм за дюймом, задвигать ящик; во рту пересохло, колени дрожали.
И тут тихий голос, в котором слышалась нотка угрозы, спросил:
– Ищете что-то, мисс?
Она обернулась, лицо под ее маской покрывала смертельная бледность. За ее спиной неподвижно застыл Коллинз.
Она постаралась взять себя в руки и ответила спокойно:
– Господи, до чего же вы меня напугали! Просто любовалась этой замечательной старинной мебелью. Может, подскажете, этот предмет времен Уильяма и Мэри[6]?
Коллинз медленно переводил взгляд с комода на ее лицо и обратно. Затем тонкие губы растянулись в крайне неприятной улыбке. В ней читались торжество и потаенное злорадство – у девушки даже мурашки пробежали по коже. Однако мужчина по-прежнему не сдвинулся с места.
– Этот предмет называется «Высокий комод», – тихо сказал Коллинз.
Она нервно сглотнула слюну:
– Да, я знаю. Дата создания вам известна?
Он протянул руку, ласково провел по отполированной резной поверхности. Улыбка стала еще шире.
– Нет, мисс, – вежливо сказал он. – Боюсь, что не смогу ответить на ваш вопрос. Вижу, вас очень заинтересовал этот предмет обстановки, да, мисс?
– Заинтересовал, верно. Надо спросить о нем у мистера Фонтейна.
Тут на каменных ступенях послышались чьи-то шаги; затем раздался женский голос:
– Мистер Коллинз! Вы здесь? Мистер Коллинз, не спуститесь к нам? Через минуту будут подавать ужин, надо поставить шампанское на лед.
Он обернулся, улыбка слетела с его губ:
– Сейчас приду, Элис. – И снова уставился на девушку, подозрительно сощурив глаза. – Думаю, вам лучше спуститься вниз, мисс, – строго сказал Коллинз. – Будьте так любезны, следуйте за мной.
Он зашагал по коридору; девушке ничего не оставалось, как пойти за ним. Коллинз дошел до главной лестницы и посторонился, пропуская девушку вперед. Та колебалась, судорожно пыталась придумать какой-то предлог, чтобы остаться, избавиться от слуги.
Ниже, примерно на середине широкой лестницы, стоял мужчина в алом бархатном костюме, беседовал о чем-то с королевой Марией Шотландской. Поднял голову и увидел слугу. Сердце девушки испуганно екнуло, она знала, что в красное одет хозяин дома и час разоблачения, когда все начнут снимать маски, близок. Девушка быстро проскользнула мимо него в зал.
– А, Коллинз! – воскликнул Фонтейн. – Вы-то как раз мне и нужны!
Лицо слуги исказилось от ненависти, но он тотчас же прогнал это выражение.
– Да, сэр? – услужливо произнес Коллинз и последовал за своим хозяином.
Глаза девушки в крестьянском платье были прикованы к старинным напольным часом. Меньше чем через пять минут они пробьют полночь. Она нервно теребила пальцами складки юбки. Фонтейн в сопровождении Коллинза прошел через холл к обеденному залу; теперь они стояли в дверях, и Фонтейн, очевидно, отдавал слуге какие-то распоряжения. Она знала, чувствовала, что Коллинз следит за ней, хотя тот ни разу даже не посмотрел в ее сторону. Тут к Фонтейну подошли двое мужчин; слуга отвесил поклон и прошел в обеденный зал.
Крестьянка сразу же начала пробираться через толпу к лестнице. Возможно, где-то здесь была вторая дверь, через которую можно пройти в обеденный зал, а уже оттуда – в заднюю часть дома, туда, где находилась кухня. Девушка не собиралась отказываться от задуманного.
Но тут ее остановил Арлекин, с которым она танцевала чуть раньше, проскользнуть мимо него незамеченной не получилось. Он не отставал, шагал следом, смеялся и показывал на часы. Без одной минуты двенадцать; девушка извинилась, сказала, что оставила кольцо в дамской комнате – только так удалось от него избавиться. Она добралась до лестничной площадки на втором этаже – в этот момент раздался бой часов – и бросилась к арке.
В коридоре было тихо и безлюдно; дверь на лестницу черного хода оставалась приоткрытой. Она добежала до нее, выглянула, убедилась, что на лестнице никого, со вздохом облегчения притворила ее. Луч света исчез, тихо щелкнул замок.
Девушка подошла к комоду и выдвинула тот же ящик. Затем, прислушиваясь, не раздаются ли на лестнице шаги, лихорадочно принялась за дело – стала давить на заднюю стенку ящика. И вот там что-то щелкнуло, сдвинулась панель, открыв небольшое потайное углубление. Девушка просунула туда руку, но в тайнике было пусто.
С минуту она стояла совершенно неподвижно, не вынимая руки из ящика. Затем медленно извлекла ее, задвинула ящик и печально скривила губы.
– Любуетесь мебелью? – раздался чей-то низкий голос.
Она вздрогнула, резко обернулась. Привалившись плечом к арке, стоял Мефистофель, на этот раз без маски.
Из горла ее вырвалось глухое рыдание: нервы не выдержали.
– Вы следили за мной!
– Почему бы нет?
Ответа она не нашла, стояла, прислонившись спиной к комоду и не сводя с него глаз.
– Вы всегда обследуете мебель в домах, куда вас приглашают в гости? – небрежным тоном осведомился мистер Эмберли.
Она сделала над собой усилие, попыталась успокоиться.
– Да, я всегда интересовалась старинной мебелью.
– Вот как? – Он двинулся прямо к ней, и девушка похолодела. – Сам я в этом совсем не разбираюсь. Однако хотелось бы знать, что интересного нашли вы в этом комоде?