Хардинг, подойдя к двери, распахнул ее.

– Думаю, леди Биллингтон-Смит, будет лучше, если я поговорю с вашим племянником наедине.

Мистер Тремлоу взял свой кожаный мешок и снова надел очки.

– Пойдемте, дорогая моя, – сказал он. – Инспектору лучше будет без нас.

Фэй немного задержалась, глядя на Френсиса.

– Извини. Я этого не имела в виду. Но деньги отправил тебе не Артур.

– Пошли! – отрывисто сказала Дайна и увела ее.

Френсис снова закурил и издал короткий смешок:

– Бедняжка Фэй!

Хардинг, пропустив мимо ушей его реплику, внезапно спросил:

– Капитан Биллингтон-Смит, адрес на том обычном конверте был написан рукой вашего дяди?

– Да, – ответил Френсис.

– Было там что-нибудь, кроме денег? Какая-то записка, которую вы могли бы предъявить?

Капитан Биллингтон-Смит глубоко затянулся сигаретой.

– Клочок бумаги, дядя написал на нем, что оплачивает мои долги в последний раз. Похоже, вас очень интересуют наши семейные дела!

– Сохранили вы эту записку?

– Боюсь, что нет. Легкомысленно с моей стороны, но я не предвидел, что кто-то убьет старикана.

– Какой доставкой принесли вам деньги?

– Первой. Видимо, дядя отправил их из Рэлтона.

– В таком случае, – сказал Хардинг, – странно, что письмо не пришло в понедельник с последней доставкой.

– Вы полагаете? – небрежно заметил Френсис. – Рэлтонская почта, как ни странно, всегда запаздывает.

– Вот как. Ну что ж, тут вы осведомлены лучше, чем я, – неопределенно сказал Хардинг. – Когда вы узнали о смерти дяди?

– Вчера вечером, Тремлоу сообщил мне по телефону.

– В котором часу?

– Спросите лучше у Тремлоу. Примерно в половине одиннадцатого, но я легко могу ошибиться. Это очень важно?

– Не особенно, – ответил Хардинг, – но что бы мне и впрямь хотелось знать, так это почему вы не подтвердили получение денег.

Френсис потянулся к пепельнице и постучал сигаретой о ее край.

– Я уже успел заметить, что вас очень интересуют наши семейные странности. Одна из них – нелюбовь ко всякого рода переписке. Есть у вас еще вопросы?

– Да, капитан Биллингтон-Смит. Когда вы уехали отсюда в понедельник?

– Забавный народ полицейские, – задумчиво сказал Френсис, – послушать их, так они неизменно засекают время всех своих поступков. За мной такого не водится.

– То есть вы не знаете когда?

– Понятия не имею. Видимо, где-то около одиннадцати.

Хардинг подошел к стене и нажал кнопку звонка. Френсис наблюдал за ним со скептической усмешкой.

– Меня восхищает ваше кропотливое внимание к мелочам, инспектор.

– Что поделаешь, – вздохнул Хардинг. – В моей работе приходится быть кропотливым.

Что-то пометив в своей записной книжке, он поднял глаза на вошедшего дворецкого.

– Финч, вы не помните, в какое время капитан Биллингтон-Смит уехал отсюда в понедельник?

Тот задумался.

– Я послал Чарльза наверх за чемоданом капитана примерно в половине одиннадцатого. Да, сэр, было точно пол-одиннадцатого, потому что Чарльз слонялся, дожидаясь капитана, и сказал мне… – Финч виновато кашлянул. – В общем, сэр, он обратил мое внимание на время, потому что ему надо было приниматься за свою обычную работу.

Хардинг вопросительно поглядел на Френсиса. Тот пожал плечами:

– Будем считать, что в пол-одиннадцатого. Я никогда не спорю по пустякам.

– Тогда все, спасибо. – Хардинг кивком отпустил Финча. – Я надеюсь, вы помните хотя бы, когда приехали в Лондон.

– Похоже, надежда никогда не покидает вас, инспектор. Меня подмывает дать вам пусть ошибочный, но определенный ответ – чтобы не разочаровывать.

– Не стоит, – сказал Хардинг. – До или после ленча?

– После. В начале второй половины дня. – Он поймал пристальный взгляд сержанта и поднял тонкую руку. – Знаю-знаю, дорогой мой друг, что вы сейчас подумали. Нам ведь уже доводилось встречаться, не так ли? Совершенно верно, люблю, грешный, быструю езду, и по вашим прикидкам мне следовало быть в Лондоне уже к ленчу. Я тоже на это надеялся. Однако судьба, прокол шины и засорившийся жиклер распорядились иначе. Вспоминать о той поездке до сих пор неприятно.

– Вы, наверное, останавливались по пути перекусить?

– Съел совершенно отвратительный ленч в Бремхерсте.

– В Бремхерсте! – воскликнул Незерсол. – Это примерно в сорока милях отсюда, сэр!

– Знаю, спасибо, – сказал Френсис. – Думаю, даже вы проедете это расстояние быстрее, чем я в тот раз. Кстати, гараж, где ремонтировали мою машину, – большой такой, справа, если ехать к югу по главной улице.

– И сколько времени вам понадобилось, чтобы одолеть эти сорок миль? – наседал Хардинг.

– За вычетом времени на смену колеса и прочистку жиклера?

– От места до места.

– Два часа, – ответил Френсис, гася окурок.

– Вы уверены в этом, капитан Биллингтон-Смит, или говорите так, чтобы угодить мне?

– Поздравляю, инспектор, в вас начинает проскальзывать что-то человеческое. Уверен. Поглядел на часы из любопытства. В Бремхерст я приехал в половине первого. Могу даже сказать, что ел за ленчем и как эта пища воздействовала на мой желудок.

– Спасибо, в этом нет необходимости. Можно узнать, останетесь вы здесь до конца расследования?

– Да, конечно. Не хотелось бы ничего упускать, – ответил Френсис. – В жизни так мало развлечений.

– В таком случае я вас больше не задерживаю, – сказал Хардинг, поднимаясь.

Затворив за Френсисом дверь и выждав несколько секунд, сержант убежденно заявил:

– Это самая невероятная история, какую мне доводилось слышать, сэр, и самая подозрительная. Чтобы он два часа ехал сорок миль! Да никогда в жизни! Это все, что я могу сказать, сэр: никогда в жизни!

– Хорошо, сержант. Поговорим об этом за ленчем.

– Да, сэр, – ответил Незерсол, продолжая думать о своем. – К тому же я не верю в прокол шины и засорившийся жиклер.

– Что ж, у вас будет возможность это проверить, – сказал инспектор. – Я собираюсь отправить вас в Бремхерст во второй половине дня. Теперь поехали в Рэлтон, поедим.

В Грейндже ленч проходил скованно. Присутствие мистера Льюиса, которому Лола велела остаться, мешало Джеффри сказать Френсису, что он не верит ни единому его слову, и даже удерживало Камиллу от многословного пересказа всего того, что она испытала, услышав об убийстве несчастного сэра Артура. Фэй вовсе не появилась в столовой; Дайна то и дело сдерживала смех; мистер Тремлоу ел и пил почти в полном молчании, изредка бросая холодный, неодобрительный взгляд на говорливого мистера Льюиса; Холлидей ограничивался обменом взглядами на разоружение со Стивеном Гестом; а Френсис старался вывести из себя всех, поддакивая мистеру Льюису.

Лола, по-прежнему одетая в черное платье со шлейфом, казалось, была довольна своим пресс-агентом.

– Моих фотографий в газетах не будет, – объявила она. – Я человек разумный и себе вредить не хочу.

Мистер Льюис потрепал ее по руке.

– Молодец, девочка, – одобрил он. – Доверяй суждению Сэма и никогда не ошибешься.

– Если я б не доверяла тебе, то не позволяла б устраивать мои дела, – сказала Лола. – Кстати, после ленча ты должен сказать инспектору – он, кажется, не безнадежный дурак, – что я не хочу быть арестованной за убийство сэра Артура, потому что это не хорошая реклама, а наоборот, очень плохая. К тому же, – задумчиво добавила она, – ты бы не хотел, чтобы меня арестовали, правда, Джеффри?

– Не имел бы ничего против, – ответил тот. – То есть, конечно, не хочу, но меня это совершенно не касается.

– Еще как касается, мой дорогой Джеффри. И позволь сказать, я была очень терпеливой, глубоко тебе сочувствуя, но всему есть предел.

Френсис ласково поглядел на двоюродного брата.

– Весь в любовных грезах? Лола, вы должны сказать мне, о каком подарке мечтаете к свадьбе.

Мистер Льюис предостерегающе погрозил пальцем:

– Оставьте! Я говорил с Лолой о браке, но, поверьте, сказал еще не все. Поймите меня правильно: я не против брака, наоборот. Дело хорошее – при определенных условиях. – И он любезно кивнул Джеффри: – Понимаю ваши чувства, мистер Биллингтон-Смит, но вы должны учитывать интересы Лолы. Вам хочется назвать ее своей, только надо помнить…