Возьми! Теперь это твое оружие, которое никогда не подведет тебя, пока к тебе будет благосклонна наша покровительница Кали. Заткни его за пояс, — сказал отец. — Вот так! Ну что же, нам не помешает немного отдохнуть, прежде чем мы тронемся в путь.
Через полчаса из деревни пришел наш человек, которого мы оставили там на ночь охранять сахукара по его же просьбе, и сказал, что сахукар вот-вот выедет и просит нас встретить его.
Мы были готовы. Дождавшись сахукара, весь наш отряд неторопливо двинулся вперед по каменистой дороге. Предстоящее приключение, о котором потом долгие годы будут говорить наши друзья-тхаги по всему Хиндустану, надежда на богатую добычу, уверенность в своих силах, подкрепленная благоприятными божественными знаками, — все это переполняло наши сердца радостно-тревожным ожиданием.
Мы прошли около двух коссов, когда в голове колонны раздался неясный, приглушенный гул голосов и я увидел одного из наших могильщиков, которых отец заранее отправил вперед, чтобы загодя приготовить бхиль — так между собой мы называли место захоронения наших жертв.
— Бхиль манже? (Готова могила?) — в нетерпении спросил отец.
— Манже! Видишь ты вон те невысокие холмы? Рядом с ними течет небольшой ручей с крутыми берегами, где всем придется сойти с повозок. Именно там мы ждем вас. Ты скоро увидишь сам, джемадар, что мы приготовили на редкость замечательный бхиль.
— Далеко еще до него?
— Около полкосса, не более, — ответил могильщик и исчез в темноте.
Отец дал знак, по которому наши люди по двое, по трое — незаметно придвинулись поближе к слугам сахукара. Из-за небольшой неразберихи, нарочно устроенной нами в колонне, получилось так, что повозка сахукара, все его слуги и погонщики его буйволов сбились в одну кучу и были вынуждены двигаться далее все вместе, что должно было облегчить нам наше нападение.
Джунгли обступали дорогу сплошной стеной, когда мы приблизились к холмам. Мы прошли мимо нескольких отличных мест, где, как казалось мне, в нетерпении сжимавшему платок, можно было бы закончить дело. Но нет! Мы неторопливо продолжали идти вперед, пока перед нами не предстало извилистое неглубокое русло пересохшего ручья.
— Осторожней! — услышал я предупредительный сигнал отца. Отец подошел к повозке сахукара и вежливо уведомил его, что нам предстояло пересечь ручей.
— Как видите, уважаемый, берега его хоть невысоки, но довольно круты и повозка может опрокинуться, — сказал отец сахукару, показав на ручей. — Вам лучше было бы выйти из повозки и пройти совсем немного пешком, чтобы, спаси Аллах, не произошло несчастья.
— Да, да, конечно, друг мой. Воистину мне послал тебя Господь! Если бы не твоя забота… — пробормотал сонный сахукар и, поддерживаемый за локоть отцом, слез на землю и стал осторожно спускаться вниз вслед за повозкой, колыхаясь на каждом шагу всем своим грузным телом.
Люди сахукара, которых тесно обступили мои товарищи, сгрудились вместе с повозками и буйволами на дне ручья. Сахукар сделал еще два шага, и я следом за ним, когда наконец-то раздался долгожданный и громкий джирни — призыв к нападению: «Слава Кали!».
Быстрый, как пантера, я перехватил сзади шею сахукара платком, затянул его изо всей силы, заведя кулаки за загривок сахукара, и резко свернул его шею вбок. Сахукар захрипел, забился в отчаянной судороге, а потом упал на землю. Встав ему на спину коленом, я продолжал стягивать платок, пока от боли у меня не заныли руки. Сахукар более не шевелился — он был мертв! Я отпустил его и вскочил на ноги. Я был словно бешеный от возбуждения. Казалось, я был готов немедленно задушить еще сотню врагов — ведь все оказалось так просто! Теперь я стал полноправным членом нашего братства, с первого раза успешно и в одиночку справившись с нашей главной жертвой.
Молодец! — услышал я тихий голос отца. — Я доволен тобой, и награда тебе не замедлит последовать. Сейчас ты пойдешь со мной, я покажу тебе остальное. Думаю, что исчезновение сахукара наделает немало шума, и поэтому нам следует поскорее избавиться от трупов и как можно быстрее и дальше уйти в сторону от дороги.
Я последовал за ним. Мы спустились на дно русла ручья и отправились к могиле в сопровождении одного из наших людей; вслед за нами двинулись и другие, которые несли тело купца. Берега оврага поднимались на два-три метра над поверхностью русла, само русло было настолько узкое, что по нему одновременно могли с трудом пройти не более двух человек. Ползучие растения, колючий кустарник и ветви деревьев, растущих вдоль берегов ручья, образовали над ним непроницаемый полог, через который едва пробивались блики тусклого лунного света. Через сотню метров проход закончился узким лазом в колючих кустах, настолько тесным, что нам приходилось постоянно останавливаться, чтобы освободить, свои одежды от цеплявшихся за них длинных изогнутых шипов. Вскоре мы услышали приглушенные голоса и, пробравшись на четвереньках через дыру в густых зарослях, оказались у могилы.
Глубокая могила была вырыта во всю ширину русла; по сторонам ее лежали груды выкопанного песка и камней. Рядом с ней, в неверном лунном свете, можно было различить силуэты нескольких могильщиков — лугха. Они заостряли деревянные колья, тихо переговариваясь между собой о чем-то на нашем условном языке рамаси, который я пока еще плохо понимал.
— Славное место вы выбрали, — сказал отец, осмотревшись вокруг. — Здесь не то что могилу, но и сотню наших людей можно спрятать так, что никто не заметит. Вы хорошо поработали, и мы обязательно вспомним о вас, когда будем делить то, что даровала нам благословенная Кали. Такую могилу не разыщет и шакал. Скажу еще раз тебе, Пир Хан, — отлично сделано, однако надо поспешать, поскольку ночь идет к концу и скоро наступит рассвет.
— У нас все готово, господин, — ответил Пир Хан. — Мы ждем, когда принесут труп, а уж закопать мы его закопаем немедленно, поверь мне…
Не успел Пир Хан закончить свою речь, как показались два человека, с трудом тащившие тяжелое тело тучного купца.
— Теперь смотри внимательно, что они будут делать, — сказал мне отец. — Ты должен увидеть все своими глазами, чтобы суметь в случае необходимости проделать то же самое.
Могильщики подтащили труп купца и тела его слуг, которые были придушены вместе со своим хозяином, к краю ямы. Один из них сделал глубокие разрезы в животах покойников, а затем несколько раз с силой вонзил в эти разрезы остро заточенные колья.
— Ты понял? — шепотом пояснял отец. — Если не дать вонючему воздуху из их гниющих потрохов свободного выхода наружу, то он вспучит землю над могилой и шакалы вытащат их останки на поверхность, где они, не приведи Бог, могут попасться на глаза кому не надо. Сбросив изуродованные, скрюченные пополам тела в яму, могильщики накидали сверху камней, затем засунули в яму несколько колючих кустов, засыпали все песком и плотно утрамбовали место погребения.
— Думаю, этого достаточно, джемадар, — сказал Пир Хан. — Мы можем уходить отсюда. Едва ли кто-нибудь доберется до останков почтенного господина купца.
Отец кивнул в знак согласия и отправился к лазу. Следуя за ним, я наблюдал, как могильщики аккуратно прикрыли за собой отверстие лаза колючими кустами, а последний из них, сломав ветвь дерева, тщательно замел все следы, оставленные нами на сухом песке русла ручья.
Вскоре мы догнали остальную часть отряда, со всеми повозками и навьюченными буйволами сахукара, которые теперь стали нашими. Мы миновали лес и, выйдя из него, оказались на дикой, голой равнине, кое-где поросшей кустарником. Мы стали на привал, развели костры и, пустив по кругу кальяны, принялись рассказывать друг другу о нашей добыче, гадая, сколь она ценна и какова будет доля каждого.
Надо было обдумать и то, как нам следовало поступить дальше, ибо на нашем пути, прямо на дороге, лежал город Бассим, где у сахукара были друзья, которые могли опознать его повозки и буйволов. В конце концов отец решил, что мы продолжим поход до самого рассвета, а затем сойдем в сторону подальше от дороги и проведем светлое время дня в какой-нибудь уютной роще. Затем, когда опять наступит ночь, мы должны будем выйти на дорогу и под прикрытием темноты как можно скорее проскочить Бассим. Так мы и сделали. Найдя подходящую рощу, мы остановились в ней на рассвете, и после того, как Бхадринатх вознес хвалы Кали, а я развязал угол своего платка, в который была завязана серебряная рупия, и с поклоном вручил ее своему гуру Рун Сингху, наступил долгожданный момент осмотра добычи. Она была воистину восхитительна. Мы увидели богатейшие ткани, серебро и золото, а также значительное количество драгоценностей. Еще там были какие-то бумаги, похоже, долговые расписки или векселя, однако разобрать, что там написано, мы не смогли, ибо составлены они были на каком-то неизвестном языке, кажется, на гуджарати. Кто-то посоветовал отцу бросить их от греха в костер, чтобы они случайно не выдали нас, однако тот, подумав немного, сказал, что, как знать, не спалим ли мы по своей глупости целое сокровище, и запрятал бумаги поглубже в свой дорожный мешок.
