Толя долго пристраивает под столом свою сумку, затем усаживается рядом с Потаповым.

Товарищи, из одиннадцати членов партийного комитета у нас сегодня присутствуют семь. Потрясов в отпуске, Савушкин ещё в командировке, Петю Дувакина не смогли предупредить – погнал бульдозер в карьер, а связи там до сих пор нет. Хотя Павел Емельянович, если не ошибаюсь, ещё два месяца назад распорядился, чтобы она там была. И отсутствует у нас ещё... (Оглядывает всех, чтобы вспомнить).

Любаев (подсказывает). Сливченко сейчас отпустили.

Соломахин. Отпущен Сливченко. Товарищи, я пригласил на партком Виктора Николаевича Черниковa, начальника стройуправления, в котором трудится бригада Потапова, и прораба Зюбина, которому бригада Потапова подчинена непосредственно... Предлагаю внеочередное заседание парткома считать открытым, Возражений нет? (Передает Мотрошиловой листки бумаги для ведения протокола). Прошу, Александра Михайловна.

Члены парткома выжидательно смотрят на Потапова. Только-только мы увидели, почувствовали едва, какие это разные люди,— и вдруг они стали одно целое: партком. От него исходит ощущение единства и силы. Потапов молчит.

(Строго). Ну что, товарищ Потапов, давайте рассказывайте, что у вас там в бригаде стряслось?

Потапов (загадочно). У нас в бригаде, Лев Алексеевич, на днях произошла научно-техническая революция.

Любаев. О-го!

Соломахин. И выразилась она, значит, в том, что вы от премии отказались?

Потапов. Так ведь всякая революция от чего-нибудь отказывается, Лев Алексеевич. А иначе, какая же это революция. Баловство одно.

Батарцев. Что же вы, понимаете, целых три дня такую важную новость от нас скрывали?

Потапов. Тактический ход, Павел Емельянович! Вы же как руководитель знаете: мало родить хорошую идею, надо ещё преподнести, верно? А то разболтаешь, потом сам себя не узнаешь! Пришел бы я сюда – а вы уже всё знаете, все обсудили, все решили. Неинтересно. Если б в жизни не было тайн, Павел Емельянович, люди бы давно со скуки поумирали!

Комков. Потапов, давай ближе к делу!

Потапов. А ты, Комков, не подгоняй. Куда скачешь? Тут, кажется, партком, а не ипподром.

Соломахин. Товарищ Потапов, вы доложите коротко и ясно, почему ваша бригада отказалась от премии?

Потапов (серьезно). А потому, Лев Алексеевич, что эта замечательная премия бьёт рабочего по карману! Невыгодно нам получать её, эту премию!

Батарцев. Вот это уже интересно!

Соломахин. Только пока непонятно.

Комков. Что-то ты, друг, подзагнул. Как это – невыгодно?!

Потапов (поднимается). Объясню. Вот (показал на Толю, который с готовностью привстал) наглядный пример. (Комкову). Ты знаешь, сколько этот Толя Жариков – третий разряд бетонщика – за год потерял в заработке из-за простоев? Толя, скажи ему.

Толя (радостно). Четыре сотни!

Потапов (Толе). А сколько тебе премии начислили?

Толя. Полста!

Потапов. Тоже за год. Вот какой баланс получается! Это же смешно! На что ему такая премия? Вы ему дайте сначала те четыреста заработать, а потом уже на них накиньте премию. Тогда другое дело. Тогда это будет премия!

Любаев (разочарованно). В огороде бузина, а в Киеве дядька: простои, премия...

Комков (морщась). Ничего не понял! Ну, потерял на простоях, так почему же премию не взять? Пятьдесят рублей уже не деньги, что ли? Помешают?

Потапов (как маленькому). А-а-а! То-то и оно! Премия – ведь как понимать её надо! Как оценку! Нам же она дадена за третье место по соцсоревнованию! Выходит, оценку нам дали «отлично» или, скажем, «хорошо»! И получается: кладёт он (показал на Толю) эту премию в карман – значит, он с этой оценкой согласен. Признает её. А что же он признает? С чем он согласен? С простоями? С тем, что четыре сотни потерял?

Айзатуллин (возмущённо). При чем здесь простои?! Премия-то дана тресту за перевыполнение плана! Премию надо связывать с планом, а вы сюда простои суете! Надо ж разбираться немного! Все-таки бригадир!

Потапов. Одну минуточку! Давайте разберёмся, Исса Сулейманович, что такое премия. Премия, между прочим,— это деньги, которые даются человеку сверх основного заработка! Верно?

Айзатуллин. Допустим.

Потапов. Так вот. У вас оклад. Для вас эта премия – премия. А для него (показывает на Толю) – нет. Потому что он сдельщик. У него бетона нет – он в прогаре. Еще чего-то нет – он в прогаре. Для него простои – это как вычет из зарплаты. Недоработал – недозаработал. Он же из-за простоев четыре сотни не добрал до основного заработка! Какая ж это для него премия? Для него это подачка. И насмешка, если хотите знать!..

Батарцев. А ведь он правильно рассуждает, Исса Сулейманович! (Соломахину). Ты понял, Лев Алексеевич, ход его мысли?

Соломахин не отвечает. Даже когда говорят другие, он внимательно смотрит на Потапова.

Айзатуллин. Он неправильно рассуждает! Он недоволен заработком – это ясно. И ясно ещё одно – в тридцать третьем управлении, которым руководит уважаемый Виктор Николаевич Черников (язвительный кивок головой в сторону Черникова), он не нашёл  ответа на свои вопросы. А почему? Почему, минуя своего прямого начальника, Потапов вынужден обращаться в партком треста? Я хотел бы знать, как расценивает этот факт Черников?!

Черников (холодно). Я нормально расцениваю этот факт. Очевидно, вера в партком у Потапова сильнее, чем вера в меня, и это, по-моему, вполне естественно. Или вы бы хотели, Исса Сулейманович, чтобы было наоборот?

У Фроловского, сидевшего с полуприкрытыми глазами и безразличным выражением лица, неожиданно вырвался короткий смешок.

Айзатуллин (слегка смешавшись). Но он все равно рассуждает неправильно! Премия и потери из-за простоев – разные вещи! Они не соприкасаются!

Батарцев. Это у тебя в плановом отделе они не соприкасаются. А у него в кармане соприкасаются!

Мотрошилова. Вот именно!

Батарцев (неодобрительно покосившись на Мотрошилову, всем). Другое дело, что на сегодняшний день я не могу сделать так, чтобы у него простоев не было. (Сололахину). Понимаешь, Лев Алексеевич?..

Его перебивает телефонный звонок.

Соломахин (берет трубку). Слушаю. Кого? Потапова?

Потапов вскакивает, идёт к телефону.

Соломахин. Нет, нельзя! У нас заседание парткома, товарищ.

Потапов вновь садится.

Батарцев (подчеркнуто выждав, пока Потапов усядется на место. Соломахину, продолжая). Понимаешь, Лев Алексеевич, премию я ещё могу организовать, а вот работу бесперебойную... (Развел руками). Тресту на сегодняшний день недопоставлено материалов по одиннадцати позициям! (Потапову, доверительно). Конечно, кое-какие внутренние резервы имеются, товарищ Потапов. И я попрошу сегодня Виктора Николаевича, мы его специально сюда пригласили, посмотреть внимательно и сделать все возможное, чтобы в вашей бригаде простои сократились до минимума. (Поворачивается к Черникову). Просто я прошу тебя, Виктор Николаевич, лично прошу – обрати особое внимание на эту бригаду! Дай ей всё, что надо! Дай! (Потапову). Сколько у вас человек?

Потапов. Семнадцать.

Батарцев. Я вам скажу, чтобы семнадцать человек рабочего класса единогласно отказались от премии, от живых денег – это о многом говорит! Я имею в виду – о многом хорошем! Значит, там есть дружба, есть авторитет бригадира, есть определенный уровень, между прочим, культуры, образования. И поэтому, Виктор Николаевич, и вы, товарищ Зюбин, давайте с этими людьми работать умно. (Потапову). Вы член партии?

Потапов. Да.

Батарцев. Я прошу вас правильно понять одну вещь. В строительстве в настоящее время происходят крупные, серьёзные перемены. И в области планирования, и в области финансирования, и в области снабжения. Но на сегодняшний день процесс этих перемен ещё не завершён. И не потому, что кто-то тормозит. Просто масштабы работ в стране огромные, проблемы очень сложные, и они не могут решиться так быстро, как нам с вами хотелось бы. Понимаете?.. Конечно, я могу наказать Черникова, наказать Зюбина. Но я знаю и вы знаете, что они не во всем виноваты. Я знаю, что начальник вашего стройуправления – Виктор Николаевич – делает все, что в его силах! Талантливейший инженер, между прочим.