— Мне жаль, что я выбрал вас из столь внушительного списка аккредитованных торговцев, обитающих на этой станции. Думаю господин Майлз больше обрадуется такому товару. К тому же я слышал, что он держит свое слово и не нарушает договоренностей.
— Это была шутка. — Торговец улыбнулся. — Неужели вы поверили, что я буду вызывать полицию на место сделки, которое дискредитирует меня самого?
— К сожалению, я не умею читать мысли и постичь весь смысл вашей шутки не в состоянии. — Виктор помолчал. — Я так понимаю, мы договорились? Этот док остается за нами на трое суток, а вы получаете весь товар плюс небольшая доплата в триста сорок плиток.
— Триста плиток и не граммом больше.
— Хорошо. — Виктор так и думал, что торговец будет сбивать цену.
Покупатель махнул рукой и стоящие в нетерпении грузчики ломанулись разгружать корабль. Чем быстрее они это сделают, тем быстрее получат оговоренную сумму, как раз те самые сорок плиток на четверых. Виктор получил деньги, представляющие собой небольшие квадратики весом по двадцать грамм, состоящие из сплава платины. Чтобы поддержать экономику требовались не простые бумажки, а нечто существенное, подкрепленное ценностью.
Поменяв деньги на товар, торговец исчез вместе с охраной. Грузчики тоже испарились быстро выгрузив кораблик. Виктор остался на корабле, отправив Захара разыскивать толкового механика-моториста. Док для посторонних был закрыт и пилот вручил космопеху ключ-карту от шлюза, ведущего на станцию. Захар переоделся в найденные широкие штаны, кроссовки, чистую майку и куртку, которая еле налезла на его широкие плечи. Короткий ежик волос он прикрыл кепкой с логотипом ракеты на фоне звезды. Решив, что выглядит достаточно нейтрально, он кивнул сам себе, взял деньги и направился в ближайший станционный трактир.
— Как найдешь механика, сразу пришли его сюда! — крикнул ему вдогонку Виктор. Захар кивнул.
Он вышел из дока, посмотрел по сторонам и, разглядев на стене указующую информацию, направил свои стопы в нужную сторону. По коридору туда и сюда спешили люди, заморенные работой и вредным воздухом. Чем дальше от корпоративных помещений станции, тем хуже кислородоснабжение, хотя сама станция являлась производителем этого ценнейшего в системе ресурса.
С Плутона доставляли лед с высокой концентрацией воды. Можно было бы построить станцию и на поверхности планеты, но постоянные подвижки льда не давали обосноваться там основательно. Лед, снаружи замерзший, внутри на глубине около двух километров постепенно превращался в жидкость и плавал по планете, имеющей очень горячее ядро. Ледовая корка постоянно сталкивалась друг с другом, образуя горы, расходилась глубокими расщелинами, сквозь которые с горячей планетой встречалось холодное дыхание космоса. Станция наблюдала с орбиты наиболее стабильные места и направляла вниз шахтерские партии, которые добывали лед и затем, при малейшей опасности, уносили ноги. Все помнили несколько крупных трагедий, которые произошли с добытчиками. Повторять их судьбу никому не хотелось, да и руководство корпорации ревностно следило за оборудованием.
Захар шел по коридору, а встречные обитатели, завидев широкую фигуру, словно ледоколом рассекающую людской поток, старались избежать столкновения. Многие отводили глаза, некоторые смотрели с интересом, а один пацаненок лет пяти, дергая напуганную мамашу за руку, тыкал в космопеха пальцем и что-то верещал по-испански. Худая мать дергала его за руку и тащила подальше от этого страшного наглого русского черта. Уж больно приметная конституция была у Захара. Он и сам это понимал, но поделать ничего не мог — в космопехи шли молодыми мальчишками, у которых можно было провести коррекцию развития. Более старшие уже не выдерживали нагрузок — смерти от инфаркта, а не от пули в бою были нередки первое время, пока не сформировался нужный костяк абордажных сил Союзного флота. Война, из вялотекущей фазы вдруг резко переходящую в активные кровопролитные действия, длилась довольно давно и общество смирилось, привыкло жить во время постоянного военного конфликта. Многие надеялись на мирную жизнь и уходили вглубь контролируемых сторонами пространств. Но даже там, в тиши станций, открывались вербовочные пункты и громкоголосые глашатаи привлекали следующую порцию пушечного мяса. Захар никогда не жаловался на судьбу, да и основная масса народа тоже это понимала. Все для фронта, все для победы — этот давний лозунг и сейчас был особенно актуален. Конечно, определенная часть нации решила не вмешиваться в конфликт, стараясь отсидеться где-нибудь, но даже их достала война, когда республиканцы затеяли "охоту на ведьм", объявляя всех шпионами Союза. Каждый получил то, что заслуживал.
Захар отвлекся от грустных дум и остановился возле заведения, над входом в которое, выполненным в виде двух створок как в салуне на Диком Западе, красовалась вывеска — "Резвый Мул". Рядом с надписью в красках был нарисован быкоишак, прыгающий, как ужаленный. Видимо художник так представил себе портрет словесно описанного животного. Захар толкнул двери и вошел в полутемное помещение — здесь экономили электроэнергию.
Над несколькими столиками были развешаны абажуры с лампочками. Вдоль длинной стойки расположился ряд табуретов. Захар занял один, расположившись лицом ко входу и к залу. Чтобы наблюдать находящуюся там публику. Бармен за стойкой, обслужив двух посетителей — мужчину и женщину — вернулся на свое место и обратился к Захару.
— Что желаете?
— Есть что-нибудь из легкого спиртного — пиво там или винцо какое-нибудь? — Захару было совершенно до фонаря что пить — все равно в организме алкоголь растворился бы за считанные секунды. Один из недостатков, которым биоинженеры награждали всех космопехов.
— Есть марсианское пиво, вино из венерианской лозы, пиво "Золотая звезда" и "Астра", настойка "Марципан", да еще много чего, все на витрине. — Бармен сделал широкий жест рукой, демонстрируя богатую коллекцию бутылок.
— Марсианское пиво больше напоминает по вкусу мочу старого китайца, — сморщился Захар, — вино из лозы словно перезрелый лимон — жуткая кислятина, "Золотая звезда" и "Астра" неплохие на вкус, но цены на них, я смотрю, заоблачные. А "Марципан" заказывают только мальчики, у кого кошельки ломятся от плиток. Поэтому я, как честный трудяга, выпью бутылочку простого "Дизеля". — С этими словами Захар положил на стол плитку.
Бармен не показал своего разочарования, смел деньги под стойку и выдал требуемое. После чего уже собирался отвалить в сторону и заняться любимым делом — стаканы тереть — но Захар не дал ему этого сделать, перехватив руку.
— Любезный. — Начал он. — У меня серьезное дело, не терпящее отлагательств. А вы здесь много кого знаете. Не подскажите ли, как найти толкового механика-моториста, берущего недорого, да умеющего держать язык за зубами?
Бармен на секунду задумался.
— Ну если вам не по вкусу "Золотая звезда", то я думаю, что не смогу вам помочь.
Захар намек понял и выложил на стойку плитку, за которую можно было бы купить не только "Звезду", но и пару ящиков "Марципана". Бармен слизнул плитку, как корова языком и расплылся в улыбке.
— Нужный вам ценный кадр изредка захаживает в мое скромное заведение. Он сейчас как раз в поиске работы. Если вы подождете немного, то я смогу устроить вашу с ним встречу.
— Идет. — Захар кивнул.
Ему было все равно, в какой бар идти. У всех местных барыг давно налажены связи с такого рода работниками. Шлюхи, наркоторговцы, продавцы оружия, краденных вещей и паспортов, вся эта теневая структура завязана на барменах, через которых и реализует свой товар. Почему бы им не иметь в запасе нескольких высококвалифицированных механиков, делающих свой маленький гешефт вне основной работы. Захар отлично знал такую публику — в свое время учитель попался больно хороший. Его бывший напарник Николай — пожилой ветеран-инструктор, натаскивающий в учебке курсантов, а затем, когда народу перестало хватать и сам надевший экзоскелет и ведущий в бой команду абордажников, вырезающий ножами-кхукри республиканцев как овец в стаде. Он должен был умереть в бою, но погиб от удушья где-то на вражеском корабле и Захар не успел ему на выручку. Когда он, наконец, добрался до тела было уже поздно — ветеран с синим лицом лежал на полу, а вокруг него только безвоздушное пространство. Единственное, что смог сделать космопех — это похоронить его с честью. Ножи-кхукри так и остались у Николая — Захар вложил их в руки и закоротил экзоскелет так, чтобы уже ни один мародер не смог до них добраться.
