Он осторожно положил свой растрепанный букетик на мраморную скамью.

— Ты пошлешь меня к черту?

Она смотрела на его склоненную голову. Эс-Ти поднял лицо, посмотрел на нее серьезно, зеленые глаза и насмешливые брови были неподвижны, а сам он напоминал сатира, наблюдающего из чащи густого леса.

— Думаю, кузина не обратит внимания, что ты сорвал ее цветы, — ответила она, надменно делая вид, что не так поняла его.

Он медленно вздохнул. Ли сложила руки на коленях.

Слегка повернувшись в сторону, он провел по распустившемуся цветку розы костяшками пальцев.

— Ли, я… Я знаю, ты рассержена. Сожалею, что не пришел раньше. Очень сожалею.

— Вы очень ошибаетесь. Я совсем не ждала вас.

— Не ждала?

Она подняла на него глаза.

— А почему я должна была ждать?

Разорванные кусочки розового лепестка полетели на землю.

— Да, конечно, — тихо проговорил он. — Почему ты должна была ждать? Я пришел, потому что хотел видеть тебя. Хочу разговаривать с тобой. Ты мне нужна.

Она сжала руки в коленях.

— Нахожу наш разговор неинтересным.

— Ли, — покаянно сказал он.

«Оставь меня в покое, — думала она. — Уходи. Не начинай этот фарс сначала. Пожалуйста, не надо».

— Ты все еще сердишься?

— Я не сержусь. Я сделала то, к чему стремилась. Я только хотела, чтобы мой дом не сгорел.

Он закрыл глаза.

— Я не должен был оставлять тебя гам одну. Я не хотел этого. — Розовые лепестки розы осыпались дождем, оставив в его руках голый стебель. — Я проклятый дурак.

— Ты был в опасности. Почему ты должен был оставаться?

Он повернул голову с легким хриплым смешком.

— Это похоже на кошмар. Ты говоришь все не то.

— Неужели? Я прошу у вас прощения.

— Ли… Я теперь прощен, — сказал он.

— Я знаю. Примите мои поздравления.

— Ли… — В его голосе звучало странное напряжение, почти мольба. Эс-Ти смотрел на нее, потом опустил глаза на розу. — Не окажешь ли ты мне, — он крепко сжал стебель оборванного цветка, ломая его в руке, — э… честь… — Он свернул зеленый стебель в кривой круг.

Беспокойные движения его пальцев привели к тому, что он укололся шипом. Он сжал кулак, медленно загоняя шипы, как будто он вообще не чувствовал боли.

— Не окажете ли вы мне честь… — начал он снова.

Ли подняла голову, наблюдая, как вонзаются шипы и как расползается кровавое пятно. До нее медленно начинало доходить.

Она посмотрела ему в глаза. Застывшее лицо Эс-Ти побелело. Он сделал шаг назад и сказал:

— Могу ли я просить чести танцевать с вами на ридотто у миссис Чайлд в следующий вторник?

Мистер Горацио Уолпол стоял с Ли и миссис Пэттон в столовой Остерли-Парка, где хозяйка устроила легкий ужин после арфового концерта.

— Все Перси и Сеймуры должны скончаться от зависти, как вы считаете? — Мистер Уолпол суетливо помахал платком и оглянулся вокруг на стены и потолок, расписанный белым тонким узором по розовому и зеленому фону. — Какой вкус! Какое изобилие! — Он слегка наклонился к Кларе. — Какие расходы!

— Но где же те самые стулья? — спросила миссис Пэттон, оборачиваясь. — Я хочу увидеть стулья в форме лиры Аполлона!

— Вдоль стены, кузина Клара, — заметила Ли, кивая на угол переполненной людьми комнаты: — Вон там один.

— Как модно! Пойдемте, мистер Уолпол, я хочу посидеть для пробы на одном из этих чудес.

— Обязательно посидите, дорогая. Но начинаются танцы, это очень смелое нововведение. Миссис Чайлд не хочет по старой моде просто садиться за ужин. Мы должны быть современными. Могу ли я просить вас прогуляться по галерее? Она, знаете ли, сто тридцать футов длиной.

— Это непреодолимая длина, — согласилась она, — но если мне захочется поупражняться, я лучше потренирую шею, разглядывая бенсовский потолок над лестницей. Возьмите с собой вместо меня леди Ли.

— С удовольствием. — Он поклонился Ли, шаркнув ногой в балетном стиле на цыпочках. — Если она согласна.

Ли оперлась на протянутую руку. Она не собиралась принимать это предложение. Она сказала Эс-Ти, что не придет. Но в последующие дни продолжала думать о том, как в саду он держал сломанную розу, пока не показалась кровь. Утром она ошеломила Клару и немного саму себя, согласившись с предложением кузины принять участие в каком-нибудь предстоящем светском развлечении, например поехать в Уиндмилл-Лейн.

Клара настояла, чтобы Ли появилась в одном из недавно заказанных ею платьев. Портниха миссис Пэттон в течение часа внесла некоторые измерения и переделки в фиолетовом шелковом платье, подшивая и поддерживая серебряное кружево, чтобы оно хорошо закрывало локти. Клара выбрала для Ли веер и аметистовое ожерелье, которое хорошо сочеталось с цветочной гаммой вышивки на корсаже и привлекало внимание к декольте. После принятия ванны их надушили, завили, начесали и украсили перьями. И все это время парикмахер горько сетовал по поводу слишком коротких волос Ли.

Она еще не видела Эс-Ти. Его не было на концерте арфиста в зеленой дамской гостиной, полной гостей. Эс-Ти не стоял рядом хозяевами, когда они приветствовали своих гостей, а также среди игроков в карты в библиотеке. Ли уже начала думать, что он покинул Огтерм, как вдруг увидела входящим в галерею.

Мистер Уолпол пригласил ее танцевать. Мельком увидела она золотую фигуру Сеньора в бронзовом свете бархата с блондами и, повернувшись, вступила в бойкий гавот.

Эс-Ти стоял, положив руку на эфес своей придворной шпаги, небрежно облокотившись на косяк.

Ее наполнила странная легкость, от которой кружилась голова. Ли почувствовала, что улыбается, ощутив удовольствие от танца, от этого вечера, от мистера Уолпола, от цвета шпалер.

Он здесь. Он не уехал.

Когда танец кончился, Ли последовала за мистером Уолполом и оказалась вблизи Сеньора. У нее не было выбора. Она не могла заставить себя приблизиться к нему, даже если бы это было прилично. Как странно чувствовать себя отчужденной этикетом и эмоциями с человеком, с которым лежала в постели, который касался ее обнаженной кожи, целовал и ласкал, шептал, что любит ее. С ним она делила жизнь и смерть, вкус дыма и крови. Она хотела спросить его, где Немо, как поживает Мистраль, выучил ли он новые трюки. Ей хотелось рассказать, что Сирокко и гнедой здоровы и за ними хорошо ухаживают в конюшне мистера Пэттона, их каждый день выезжает выбранный ею мальчик.

Хотелось также поговорить с ним о других вещах, делах, которые не пришли ей в голову там, в саду, обо всех вопросах, которые, казалось, пробивались через лед, сковавший ее душу, и который теперь трескался при воспоминании о том, как он мучил розу.

Клара несколько раз выходила из столовой с небольшой группой друзей. Мистер Уолпол снова пригласил ее на танец, и она согласилась. Потом Ли тихо стояла и наблюдала, как ее кузина об руку с мистером Уолполом прошли на галерею. Зазвучала музыка. Затрепетали веера и засверкали драгоценности, леди стали кивать, а джентльмены улыбаться. Кто-то тронул ее сзади за локоть.

— Миледи, — проговорил Сеньор, — мой танец.

В этом приглашении не было ни особой грации, ни элегантности, которых, как известно, у него избыток. Он стоял, лениво опершись одной рукой на спинку стула, и пристально смотрел на нее.

Ли запрокинула голову и слегка присела. Робкая улыбка тронула уголки ее губ.

Он выпрямился, отпустил стул и двигался как-то странно, запинаясь; когда Ли взяла его за руку, то почувствовала легкий запах спиртного.

Они встали в позицию. Эс-Ти слегка качнулся, но удержался на ногах, опершись о ее руку. Видимо, выпил слишком много для сложного салонного танца.

Танцоры уже построились, приветствуя друг друга поклонами и приседаниями. Сеньор только слегка кивнул, пристально уставился на нее, хмуря брови. Струйка пота покатилась по его напудренному виску. Ли почувствовала всплеск любви и нежности, он был настолько родной, настолько частью ее прошлого и настоящего, что месяцы черных мук и отчаяния, казалось, растворились, исчезли в тумане.