— А павлин и сова были счастливы вместе? — Как ни странно, да. Наверное, мать уже пресытилась романтикой и мелодрамами. Она как-то сказала мне, что женщине надо выходить замуж ради дружбы и стабильности, а страсть ненадежна, как зыбучие пески.

— Мать поступила мудро, предложив тебе сделать выбор, — задумчиво произнес Йен. — Только ребенок может распознать хорошего человека. Кеннет Стивенсон, возможно, был не лучшим из них внешне, зато стал тебе хорошим отцом.

— По-моему, не только я отдала должное Кеннету. Может, Татьяна поначалу не любила его, это пришло через некоторое время. Она любила флирт, хотя никогда серьезно не относилась к мужчинам. Теперь вы знаете обо мне все, лорд Фалкирк.

— Не сомневаюсь, Лариса Александровна Стивенсон, баронесса Фалкирк, но на сегодня хватит разговоров. Мы должны встать, позавтракать и собираться в дорогу.

Лора кивнула и потянулась, расслабляя затекшие мышцы. Она чувствовала себя великолепно. Йен, смущенно наблюдавший за ней, заключил ее в объятия.

— Спасибо, что ты согласилась выйти за меня замуж. — Он нежно поцеловал жену.

Ей нравились его губы, тепло, которое разливалось внутри от его прикосновений.

— А тебе спасибо за то, что сумел уговорить меня.

— Я оденусь в ванной комнате.

Хорошо спать с ним в одной постели, но она еще стеснялась раздеваться в его присутствии. Возможно, скоро ее смущение пройдет.

Пока горничная помогала ей одеваться, Лора размышляла над тем, что хотя очень испугалась ночью, все обошлось и они стали ближе. Для брака, основанного на дружбе, начало можно считать хорошим.

"Двенадцатое января 1840 года. Мы допустили большую оплошность, заговорив о политике, и теперь атмосфера стала ужасно напряженной. Мы убийственно вежливы, но каждый отдал бы свою бессмертную душу за возможность побыть одному. Проклятый англичанин».

Лора с улыбкой опустила дневник на колени. Дядя всегда называл Йена англичанином, когда они ссорились. До чего же трудно сутками находиться взаперти с одним человеком. Даже они с Кеннетом иногда уставали друг от друга, что же говорить о двух сильных духом мужчинах, офицерах, принадлежащих к враждующим странам, Подняв глаза, она увидела Йена, который вел лошадь на водопой. Они были в пути уже четвертый день, а теперь сделали привал, чтобы позавтракать. Правда, ела только Лора, Йен, как всегда, ограничился куском лепешки.

Без нее он, конечно, ехал бы гораздо быстрее, но ему не хотелось утомлять молодую жену. Лора ценила его отношение и, в свою очередь, старалась оказывать мужу услуги, которые доставляли ему удовольствие.

Ночи супруги проводили в бунгало, принадлежавших британским властям. Возможно, кому-то такой медовый месяц показался бы странным, но Лоре нравилось все. Удовольствие спать рядом с Йеном полностью компенсировало неудобство от зажженной лампы. Однако Йен редко спал по ночам, часто выходил на свежий воздух, хотя срыв, который случился с ним в первую брачную ночь, больше не повторялся.

"Пятнадцатое января 1840 года. Утром мы с Йеном чуть не подрались. Сейчас мне даже смешно вспоминать об этом. Я сказал, что он дает мне больше еды, а он ответил, что мне померещилось, и мы подняли невероятный шум, ругаясь на пяти языках. Довольно странная причина для ссоры: обычно узники обвиняют друг друга в том, что им досталось меньше еды. Возможно, Йен боится, что "я скончаюсь, если меня плохо кормить. Дерзкий мальчишка. Но видимо, он прав.

Семнадцатое января 1840 года. Мы спорили по поводу завтрака, вернее, спорил я, а Йен полностью меня игнорировал, когда мир перевернулся вверх дном. Пресвятая Богородица, пыль, камни градом летят на нас со стен. Я был уверен, что настал бесславный конец моей растраченной впустую жизни.

Не знаю, как это случилось, но когда землетрясение кончилось, мы с Йеном стояли на коленях посреди камеры, обнимая друг друга. Я шептал молитвы по-русски, а он ругался по-английски. Ничего себе бравые офицеры. Я чувствовал себя полным идиотом, а Йен вдруг громко захохотал. Вскоре я присоединился к нему, и мы уже не могли сердиться друг на друга».

— Пора ехать, леди Фалкирк, — услышала Лора голос мужа. — Чему вы улыбаетесь?

— Я прочитала о землетрясении, когда вы оба думали, что на вас рухнут стены. С этого момента ваши с дядей отношения стали улучшаться.

— Не думаю, чтобы подобное поведение делало нам честь, — сухо заметил Йен, — но с тех пор у нас действительно больше не возникало проблем.

— Мне эта история показалась забавной, — сказала Лора, когда муж помогал ей сесть на лошадь. — Знаешь, что особенно поразило дядю в твоем характере?

— Что же?

— Ты отдал ему кисет и трубку. Петр был восхищен твоей щедростью.

— Я редко курил, поэтому табак доставил ему большее удовольствие, чем мне. Он не курил тогда уже несколько месяцев. Правда, он мог раскурить трубку, лишь когда попадался дружелюбный стражник, который давал ему огонь.

— Может, для тебя это пустяк, но для него это имело громадное значение.

— Тебе надо упражняться в стрельбе, — сменил тему Йен. — Если успеем, то сегодня вечером. Скорее всего тигр больше не нападет на тебя, но ты должна стрелять лучше, чем в Нанде.

— Я не люблю оружие.

— Дело не в любви, это мера безопасности.

— Не вижу необходимости, скоро мы будем в Англии.

— Однако сейчас мы в Индии, а тут не знаешь, когда придется схватиться за ружье. И сделать это ты должна умело.

— Если бы я обращалась с ружьем умело, ты бы сейчас не ехал рядом со мной.

— Сначала я научу тебя правильно целиться. Лора вздохнула. Спорить с мужем бесполезно да и не нужно. Она найдет способ избежать уроков хотя бы до Бомбея.

Они ехали по узкой лесистой долине среди отвесных скал, и Лора рассеянно следила за коршуном: тот долетел до скалы, однако не взлетел в небо, а просто исчез.

— Странно, похоже, он разбился о скалу.

— Наверное, там пещера.

— Не могли бы мы остановиться и посмотреть? — с надеждой спросила Лора.

— Если хочешь, добраться туда несложно. Йен свернул с дороги к редкому подлеску, за ним шла вьючная лошадь, а за ней ехала Лора. Спустя несколько минут они были у подножия скалы.