Сива скакал во весь опор по дороге, вьющейся вдоль холмов. Перегрин прижался щекой к шее коня, чувствуя, как ветер обдувает его разгоряченное лицо.

Два дня, прошедшие после бала, были для Перегрина очень трудными. Он присматривался к Саре, боясь, что ее отношение к нему резко изменится после того, как она узнала правду о нем. Но жена, как всегда, была приветливой и ласковой. Она даже бровью не повела, когда он привез в поместье Бенджамина и сказал ей, что Слейд погостит у них несколько дней. Более того, Сара постаралась сделать все возможное, чтобы пребывание гостя в доме было приятным.

Однако под внешним спокойствием Перегрина и его жены скрывалось некоторое напряжение. Он чувствовал, что оно сохранится до тех пор, пока он не расскажет ей все до конца, а именно об их отношениях с Велдоном, которые привели к кровавой вражде. Сколько раз он порывался продолжить свой рассказ, но в последнюю минуту отступал.

Перегрин не раскрывал своего секрета по двум причинам. Первая — глубокое отвращение к тому, о чем придется рассказывать. Ему хотелось, чтобы ни одна живая душа не ведала о том, что с ним произошло, а уж тем более Сара. Он знал, что может довериться ей, что ее благородное сердце все поймет и простит, но как трудно говорить о своем унижении, хотя это и дела давно минувших дней…

Вторая причина — он пока еще не знал, что делать дальше. Надо скорее на что-то решаться, нельзя, чтобы инициативу перехватил его враг. Это очень опасно. Но еще опаснее действовать вслепую.

Перегрин был рад, когда к ним приехал Росс и предложил совершить прогулку верхом. Росс был одним из тех, кто хорошо осознавал ситуацию и мог понять, почему из законопослушного гражданина Перегрин превратился в заклятого врага Велдона.

Перегрин попридержал коня, и вскоре Росс поравнялся с ним.

— Твоя кляча случайно не родственница кобылы Сары? — со смехом спросил Перегрин.

— Не бросай слов на ветер, — рассмеялся Росс, с любовью потрепав по холке свою лошадь. — Как-нибудь мы устроим настоящие скачки, и она покажет, на что способна.

— Охотно верю, — ответил Перегрин.

Мужчины развернули лошадей и поехали обратной дорогой, стараясь держаться бок о бок. Настроение Перегрина стало меняться. Он внимательно оглядел окрестности и нахмурился.

— Мы выбрали не лучшую дорогу, — сказал он. — Здесь мы как на ладони. Нас могут подстрелить, как куропаток, а я даже не взял с собой ружья.

— Неужели ты и вправду думаешь, что Велдон постарается убить тебя?

— Я ничуть не сомневаюсь в этом, хотя думаю, что это произойдет гораздо позже. Сначала он постарается устранить Слейда и привести в порядок свои бизнес. — Перегрин внимательно посмотрел на друга. — Боюсь, после того, что произошло на балу, ему захочется разделаться и с тобой. Ты заметил, как он посмотрел на тебя, когда ты выступил в мою защиту?

Росс кивнул.

— Мне казалось, этот человек всегда немного не в себе, а твоя вендетта обнажила в нем все худшее.

— Дьявол, который всегда сидел в нем, наконец вылез наружу. Защищая меня, ты покрыл его позором, и он тебе этого никогда не простит. Тебе и Саре.

— Если бы ты тогда не был в таком шоке, то сам бы смог оправдаться перед Викторией.

Дорога сузилась, и Росс проехал вперед, затем снова расширилась, и они поскакали рядом.

— Я впервые в жизни видел, что ты растерялся, — сказал Росс. — И если бы не наше вмешательство, королева скорее поверила бы ему.

— Не сомневаюсь, — сухо ответил Перегрин. — Что значит слово какого-то иностранца против слова благородного джентльмена? Естественно, королева скорее поверила бы Велдону. Я не ожидал, что мои друзья могут солгать, защищая меня.

— Я вовсе не лгал, — с невинным видом заметил Росс. — Я действительно встретил тебя в Кафиристане, и если твой дом нельзя назвать дворцом, то он по крайней мере самый большой в деревне, и кафиры относятся к тебе с большим уважением. И Сара тоже не солгала. Просто ее понятие достойного человека гораздо шире, чем у королевы Виктории.

Перегрин громко рассмеялся.

— Вы оба мне под стать.

— Ты действительно родился в Лондоне? — спросил Росс.

— Да. — Перегрин вкратце рассказал Россу то, что уже поведал Саре. — Мне кажется, ты не очень удивлен, — заметил он под конец.

— Совсем не удивлен, — ответил Росс. — Даже в Кафиристане я не считал тебя настоящим кафиром. Когда в начале лета ты приехал в Англию, я пришел к выводу, что ты европеец. А если европеец, то почему бы тебе не быть англичанином?

— Чем я себя выдал? — спросил Перегрин. Росс на минуту задумался.

— Да многим. Образ мышления больше похож на западный, чем на восточный… Сейчас всего и не припомнишь.

— Ты много путешествовал, и тебе есть с кем сравнивать. Я так и думал, что ты рано или поздно догадаешься. Тебя не смущает тот факт, что я трущобный ублюдок?

Росс окинул Перегрина холодным взглядом.

— Ты этим гордишься или стыдишься?

— Стыжусь? Нет. Скорее горжусь. Если бы я вырос в тепличных условиях, то в дальнейшем не выжил бы. Судьба уготовила мне трудную жизнь.

— Тогда ты должен быть благодарен ей за то, что она дала тебе возможность стать таким, какой ты есть.

Таким образом, вопрос о происхождении Перегрина был закрыт. Британское общество было пропитано классовыми предрассудками, но Перегрину повезло — его жена и лучший друг не разделяли их.

Некоторое время они ехали молча. Перегрин продолжал внимательно оглядывать холмы и деревья на них. Он заметил, что Росс делает то же самое.

— Как ты решил поступить с Велдоном? — нарушил молчание Росс.

— Откровенно говоря, пока не знаю. — Перегрин рассказал другу о налете на дом Слейда. — Если бы возник пожар, то Бенджамин мог сгореть, к тому же многие документы были бы уничтожены. Велдон должен умереть. Сейчас он опасен для многих. Вопрос только — как. Боюсь, закон не защитит нас от него.

— Что это ты вдруг заговорил о законе? — спросил Росс. — Мне казалось, что ты собираешься убить его сам.

— Да, я уже привык к этой мысли.

— Тогда что же останавливает тебя?

Перегрин в удивлении поднял брови.

— И ты не собираешься читать мне мораль?

— Конечно, идея убийства мне совсем не по душе, — резко ответил Росс. — Но я не вижу другого выхода. Между вами такая смертельная, непримиримая вражда, что один из вас должен непременно умереть. Я бы предпочел, чтобы это был Велдон.

— Если я убью Велдона, то собираюсь сделать это так, чтобы ничто не указывало на меня, — сказал Перегрин, благодарный другу за то, что тот понимает его. — Если же мне не удастся сделать это незаметно, то я буду вынужден покинуть Англию. Дай мне слово, что ты не бросишь Сару одну. — Перегрин попридержал коня и посмотрел на Росса. — Сейчас мне спокойнее — я знаю, что хоть один человек понимает меня, — продолжал он.

— Ты что, собираешься бросить свою жену? — Темные глаза Росса вспыхнули гневом.

Это разозлило его больше, чем то, что Перегрин намеревался убить Велдона.

— Я женился на ней не для того, чтобы в скором времени бросить. Но, откровенно говоря, у меня нет уверенности, что она захочет уехать со мной, — холодно ответил Перегрин. — Вся ее жизнь прошла в Англии, здесь ее родные и друзья. Как я могу увезти ее от них?

— Предоставь ей самой сделать выбор, — не менее холодно заметил Росс. — Если ты оставишь ее одну, то, клянусь, я найду тебя, и ты пожалеешь, что приехал в Англию.

Перегрин расхохотался.

— Ты стал Похожим на меня: те же слова, те же угрозы. Вот что значит чужое влияние. — Росс улыбнулся, и Перегрин продолжал: — Поверь, у меня нет ни малейшего желания убегать из Англии как преступнику и ставить Сару перед выбором. Я ничем не хочу омрачить ее жизнь. — Перегрин в душе был почему-то уверен, что выбор Сары падет не на него. — Я просто хочу, чтобы ты был готов к самому худшему, — заключил он.

— Не давай убивать себя, — сказал Росс. — Саре это совсем не понравится, а меня поставит в ужасное положение, когда я буду вынужден охотиться за Велдоном, чтобы защитить нас с Сарой. В условиях Англии это будет сделать трудно.