Черт побери, он был прав. Как бы она ни хотела отрицать, что между ними существует притяжение, как бы ни пыталась контролировать его силой воли, она ничего не могла поделать.

«Ты можешь бежать, Кейт, но не сумеешь скрыться».

Даже собаки замерзли. Они быстренько сделали свои дела, не остановившись проверить те следы, что оставили другие псы на кустах вдоль переулка. Чарлз Гамильтон шел быстро, стараясь не отставать от Торта, золотистого ретривера, и Реторта, собачонки неизвестной породы.

Чтобы не идти по длинной извилистой подъездной дороге, он отправился через освещенную луной лужайку, где замерзшая трава похрустывала под тяжелыми ботинками. Как бы ни была холодна эта зима, снега пока выпало мало. Приближаясь к задней двери, он увидел автомобиль, сворачивавший к дому и приближавшийся с гораздо большей скоростью, чем обычно подъезжают машины. Кто бы это мог быть в такой час?

Лунный свет был достаточно ярким, чтобы он узнал серебристый «мерседес» Джулии Корси. Она выключила мотор и фары, но продолжала сидеть в салоне, ее профиль выделялся на фоне окна. Он постучал в стекло.

– Джулия?

Женщина вышла из машины – бледное овальное лицо, длинная, до щиколоток шерстяная юбка, которая изящно колыхалась над высокими черными сапогами. Собаки принялись скакать вокруг нее.

– Я еще не решила, заходить или нет. Уже поздно. Он взглянул на ее куртку. Слишком легкая для такой погоды.

– Не так уж и поздно. Пойдем в дом, пока ты совсем не окоченела.

И, взяв за руку, Чарлз повел гостью к парадной двери. Тепло двухэтажного холла в первую секунду подействовало, как ошеломляющий удар. В холле все было впечатляющим, в том числе лестница с пологими ступенями, спускавшаяся наискосок от огромного зеркального окна. Эту лестницу по достоинству оценили несколько поколений невест, которые хотели получить эффектные фотографии. Чарлз не терял надежды, что когда-нибудь и Рейчел будет позировать на лестнице для свадебного портрета, но пока ей не везло. Очевидно, врачи слишком заняты, чтобы бегать на свидания.

– Как насчет горячего шоколада? Самый подходящий напиток в такую погоду.

Погруженная в свои мысли, Джулия медленно сняла шапку и куртку, под которой обнаружился прекрасный свитер расцветки блестящего павлиньего хвоста.

– Звучит… заманчиво.

Повесив одежду, он проводил ее на кухню, где достал из холодильника молоко. Потирая руки, чтобы согреться, Джулия присела на край антикварной скамьи из орехового дерева.

– Ты теперь занимаешься кулинарией.

– Если бы не домработница, я бы помер с голоду, так что пришлось усвоить некоторые основные вещи. Я полагаю, что мужчина, имеющий юридическую степень, обязан уметь подогреть молоко так, чтобы оно не сбежало.

На кухне при сильном освещении на ее лице видны были и морщинки, и серебряные пряди в белокурых волосах, но Джулия все еще была красивой женщиной. Или могла бы быть, если бы не выглядела такой опустошенной. Подходя к шкафчику за какао, Чарлз произвел в уме подсчеты.

– Боже мой, Джулия, я только что понял, что мы знакомы уже больше пятидесяти лет.

– Я помню тот день, когда мы встретились. Ты дернул меня за косичку.

– Надо же было как-то привлечь твое внимание. – Чарлз облокотился о стойку, не сводя глаз с кастрюльки с молоком. – Тебя больше интересовали куклы моей сестры, чем я.

– Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, что жизнь – это накопление каких-то мелочей, деталей, особенностей. Как сильно мы зависим от уже знакомых нам вещей. И тем более людей… В тот день, когда мы познакомились, мне бы и в голову не пришло, что мы будем дружить всю жизнь.

– Тогда бы тебе эта идея, пожалуй, не понравилась. Не из-за этого ли ты разорвала нашу помолвку? Мы были слишком хорошо знакомы.

– Отчасти из-за этого.

Она нервно крутила кольца на руках. Видел ли он когда-нибудь раньше такие беспокойные движения ее рук? Нет, никогда.

– Похоже, ты готова выпрыгнуть из собственной кожи, Джулия. Ты не думала о том, чтобы уехать на время?

Торт потерся о ее колено. Она погладила шелковую золотистую голову.

– Том настаивает, чтобы я приехала погостить у него, но сейчас это потребовало бы от меня слишком много сил.

Чарлзу не понравилось то, что он услышал, но молоко уже закипало, поэтому он снял его с плиты и принялся размешивать шоколад. Разлив напиток по большим кружкам, он добавил туда ореховый ликер, потом приличное количество взбитых сливок, которые слегка присыпал сверху растертым мускатным орехом.

– Вот. Гарантирую, что это поможет пережить самую холодную зимнюю ночь.

Она отпила немного, потом деликатно, как кошка, облизнула верхнюю губу со следами взбитых сливок. – Я поражена.

– Я подумываю о том, чтобы уволиться из своей юридической конторы и стать барменом. Время менять профессию.

– Надеюсь, ты шутишь?

– Я хотел бы стать барменом, но буду рад и другим переменам. Может, мне предложат место судьи. Думаю, это будет интересно. Меньше денег, но, возможно, больше пользы.

– Поздравляю. Из тебя получится великолепный судья.

– Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, как жизненно важен закон для здоровья общества.

Он проводил ее в большую уютную комнату рядом с кухней и зажег приглушенный свет. Потом взял пульт дистанционного управления и включил газовую имитацию поленьев в камине.

– Эти дрова не потрескивают, как настоящее дерево, зато с камином легко обращаться.

Джулия опустилась на широкий диван напротив камина. В своей тщательно скроенной юбке и свитере ручной вязки она напоминала иллюстрацию из какого-нибудь шикарного журнала, демонстрирующего прелести сельской жизни. Он сел рядом, вытянув ноги, а февральский, до костей пронизывающий ветер все продолжал стучать в окно. В такую ночь хорошо сидеть у огня. Собаки притрусили с кухни и тоже расположились у камина. Как и Чарлз, они были уже немолоды и тем больше ценили уют. Чарлз и Джулия молча пили шоколад, а потом адвокат проговорил:

– Весной я собираюсь выставлять дом на продажу.

Она взволнованно взглянула на него.

– Нет, Чарлз. Здесь так чудесно. Не могу представить, что ты будешь жить где-то еще.

– Здесь было чудесно нам с Барбарой. Я достаточно выжидал, как мне все и советовали, и не спешил ничего решать после ее смерти. Но прошло уже два года… Здесь слишком много места для одного. – Он допил шоколад и поставил кружку на столик. – Все было бы по-другому, если бы меня навещали девочки, но Сэнди с семьей в Чикаго, и я редко вижу Рейчел, хотя она живет всего в часе езды отсюда. Слоняюсь тут из угла в угол вместе с собаками.

– Наверное, ты прав. – Джулия вздохнула. – Сколько перемен, Чарлз. В душе я такая же, как тогда, когда мне было двадцать. Но теперь моя жизнь практически кончена, даже если я проживу еще лет тридцать.

– Просто тебе сейчас больно, но твоя жизнь вовсе не закончена. Ты всегда была активной женщиной с бесчисленным количеством друзей и интересов.

– Это не помогает! – Внезапно она с силой швырнула кружку в камин. Посудина разбилась о каминную полку, и осколки упали в очаг. – Они все парами, как на Ноевом ковчеге, а я одна! Совсем одна.

Потрясенный неожиданным взрывом эмоций и всей душой сочувствуя ей, он обнял Джулию.

– Потом тебе станет легче, честно.

Она вцепилась в его руки, как будто была утопающей, а он – спасателем.

– Умом я это понимаю, а сердцем – нет.

Он стал гладить ее по голове, как одну из дочерей, когда девочки были маленькими. От нее пахло мускатным орехом.

– Живи одним днем, Джулия, и не стесняйся обращаться за помощью к друзьям. Поверь, мы все готовы сделать все от нас зависящее.

Когда в его дом пришел полицейский с новостью о смерти Барбары, то Чарлз настолько потерял всякое ощущение действительности, что офицер побоялся оставить его одного и спросил телефон кого-нибудь из друзей. Через пятнадцать минут Джулия была рядом и спасала его от потери рассудка, одновременно дозваниваясь до девочек и других членов семьи, чтобы сообщить им ужасную новость. А теперь, черт побери, она сама столкнулась с горем, а он никуда не годился в роли утешителя.