Но Розалинда знала — если не случится чуда, — что Стивен не сможет отпраздновать вместе с ней рождение ребенка. Это сильно омрачало ее радость.

Но беда не только в этом, беда еще и в том, что она не сможет возвратиться к семье.

Выходя замуж за Стивена, она полагала, что будет находиться с ним до самой его смерти, а затем вернется к Фицджералдам. Но ребенок поставит между ней и ее прошлым прочную преграду, подобную тюремной двери. Ее сын будет герцогом, дочь — наследницей всего состояния. Если она станет вдовствующей герцогиней Ашбертон, ее священным долгом будет вырастить единственного ребенка Стивена достойным того высокого положения, какое он должен занимать по своему рождению. А это означает, что ей придется научиться бывать в свете.

А войти в этот свет ей могут помочь только родственники и друзой ее мужа. За те недели, что они будут в Лондоне, ей надо познакомиться с его друзьями. Если они сочтут ее достойной, то, вероятно, впоследствии станут принимать ради Стивена и его ребенка, если не ради нее самой.

Еще более важно установить прочные отношения с его семьей, ведь в эту семью и сама она должна войти как мать одного из Кеньонов. Она подумала о надменной старшей сестре и суровом младшем брате и едва не застонала вслух. Даже если они нехотя примут ее, то, вероятно, потребуют, чтобы она порвала все связи со своей низкородной семьей. Разумеется, она никогда на это не согласится, но на нее наверняка будут оказывать сильное давление.

Вздохнув, она закрыла глаза. Обо всем этом можно будет подумать позднее. Пока же ей надо сосредоточиться на том, чтобы как-то закрепиться в лондонском обществе. Прежде всего надо купить себе модные одежды, желательно широкие, развевающиеся, которые могли бы скрыть ее полнеющую талию. Затем они со Стивеном должны побывать на каких-либо собраниях малого сезона. Она должна очаровать его друзей, чтобы они думали о ней не как «об актрисе, которая подцепила умирающего Ашбертона», а как о женщине вполне достойной, чтобы они могли принимать ее в своих домах. В противном случае ее ребенок может пострадать.

Она вновь приложила руку к животу, и по ее лицу медленно расползлась улыбка. Будущее ей предстоит достаточно трудное, но, если она не ошибается, оно вполне может оправдать все усилия, которые от нее потребуются.

Стивен с облегчением откинулся на спинку сиденья кареты, думая, что ничто не нагоняет такой тоски, как долгая, на все утро, беседа с адвокатом об изменении завещания, последней воли. А ему предстояло еще немало таких встреч. Хотя значительная часть всего наследства принадлежала Майклу, у самого Стивена было большое личное состояние, и им надо было распорядиться. Умереть не такое-то простое дело.

Но по крайней мере на сегодня все дела закончены, и он может вернуться к Розалинде и ее веселому смеху. Рядом с ней он перестает чувствовать утомление и постоянную боль в животе. Войдя в Ашбертон-Хаус, он передал мокрое пальто и шляпу лакею и хотел уже пойти поискать жену, как в дверь застучал молоток и лакей впустил графиню Херрингтон. Стивен внутренне напрягся. Он предпочел бы, чтобы эта встреча состоялась позднее, но у него не было выбора.

Принудив себя улыбнуться, он сказал:

— Добрый день, Клаудия.

Она проплыла мимо лакея, высокая, величественная, как все Кеньоны, со взбитыми каштановыми волосами.

— Проезжая мимо, я увидела, что молоток поднят на обычное место. Я рада, Ашбертон, что ты приехал в Лондон на малый сезон. Сидя в аббатстве, ты никогда не сможешь найти себе достойную жену. — Коснувшись прохладными губами его щеки, она продолжала: — Сегодня утром служанка рассказала мне какую-то нелепейшую историю. Один из ее кузенов, работающих поблизости, якобы сообщил ей, будто ты прибыл сюда вчера с новой женой. Разумеется, я сказала ей, что тут какое-то недоразумение.

Не желая продолжать этот разговор в присутствии лакея, он взял сестру под руку и отвел в небольшую гостиную.

— Ты выглядишь очень хорошо, Клаудия. Как поживают Эндрю и дети?

На ее лице просияла искренняя улыбка.

— Спасибо, хорошо. Джеймсу очень нравится в Кембридже. Он очень способный студент.

Она сообщила ему и другие семейные новости. Позвонив колокольчиком, он велел принести чай и пирожки. Когда они остались с глазу на глаз, Стивен сказал:

— Вообще-то твоя служанка сказала правду. Я в самом деле прибыл вчера с новой женой.

Клаудия поперхнулась, закашлялась. Отдышавшись, она воскликнула:

— Просто невероятно! Ты женился на дочери Чамлея ? Она единственная подходящая девушка на расстоянии пятидесяти миль от аббатства. Достаточно красивая, хотя у меня есть кое-какие сомнения относительно ее происхождения.

— Ты никогда не видела моей жены… — Стивен не успел договорить, как дверь отворилась и вошла Розалинда. Она, улыбаясь, пересекла комнату, не замечая Клаудии, которая сидела по другую сторону от двери.

— Эти дела с адвокатом, наверное, очень скучные? Если хочешь, я могу развеселить тебя, — шутливо произнесла она. Подняла голову и крепко его поцеловала.

Чувствуя, что ему уже не выкрутиться, Стивен поцеловал Розалинду, крепко взял ее за руку и повернулся к Клаудии:

— Розалинда, нас почтила своим первым визитом моя сестра леди Херрингтон… Клаудия, моя жена Розалинда.

Клаудия, казалось, лишилась дара речи. Наконец, собравшись с духом, она сказала:

— Извините меня. Все это совершенно неожиданно.

Розалинда была поражена не менее ее, но с дружеской улыбкой сказала:

— Встретиться с вами для меня большое удовольствие. Стивен был горд ею. Хотя он и заметил, что она чуть сощурила глаза, ее манеры были совершенно безупречны. Клаудия нахмурилась:

— Ваше лицо мне знакомо, но я не могу узнать, кто вы. Каково ваше девическое имя?

Стремясь принять огонь на себя, Стивен сказал:

— Фицджералд. Но Розалинда — вдова. В замужестве она носила фамилию Джордан.

Последовало очень недолгое молчание. Затем Клаудия вылетела из кресла.

— Теперь я знаю, где вас видела. В замке Кэндовера. Вы актриса. Играли фею в самом непристойном костюме.

— У вас хорошая память на лица, леди Херрингтон, — кротко сказала Розалинда.

Пропустив ее слова мимо ушей, Клаудия повернулась брату.

— Ашбертон, как ты мог жениться на простой актрисе? — Она помолчала, затем заговорила почти умоляющим тоном. — Это что, розыгрыш? На самом деле она твоя любовница? Это очень нетактично — представлять свою любовницу сестре.

Стивен сделал глубокий вдох.

— Это отнюдь не розыгрыш, Клаудия. Розалинда — моя жена и герцогиня Ашбертон.

Карие глаза Клаудии засверкали яростью.

— Ты развратник… мерзкий развратник. Джентльмен может спать со своей любовницей, но не жениться на ней. Неужели у тебя нет чувства элементарной благопристойности? Что сказал бы отец? — Она бросила уничтожающий взгляд на Розалинду. — Его просто убило бы бесчестье, которое ты навлек на нас всех.

Ладонь Розалинды затрепетала в руке Стивена. На какой-то миг его и самого ослепила вспышка гнева. Однако он подавил гнев, вспомнив о своем решении установить перед смертью более теплые отношения с сестрой. Если не сдержаться сейчас, примирение будет невозможно.

— Я уверен, что старый герцог не одобрил бы моего брака, — сухо сказал он. — С другой стороны, я далеко не всегда одобрял его поступки, так что это вполне естественно.

Клаудия побагровела. Какой-то миг он думал, что она швырнет в него своей сумкой.

— Это неподходящая тема для шуток. Боже милосердный, я часто недоумеваю, как у такого, человека, как отец, мог родиться сын, почти совершенно обделенным чувством приличия. А может быть, ты плод одной из этих проклятых интриг твоей матери?

— Достаточно, — резко сказал он. — Я знаю, что моя женитьба — большой для тебя удар. Будь у меня время, я постарался бы подготовить тебя заранее. Но пойми, что Розалинда — моя жена и я не позволю тебе ее оскорблять.