Но что, если Холлиуэлл-Гранж действительно принадлежит генералу Эймсу, ее отцу, и он настолько расстроен болезнью дочери, что не может ее навещать? Тогда расспросы Доминика еще больше расстроят его. И все же придется это перенести. Доминик понял, что не простит себе, если повернет обратно сейчас, когда он так близок к тому, чтобы узнать правду.

Аккуратная подъездная дорожка очень скоро привела его к усадьбе. Как и следовало из названия, первоначально это был фермерский дом, который с годами достраивался и увеличивался в размерах. Элегантным его, конечно, не назовешь, но выглядит он просторным и удобным, решил Доминик. Во все стороны от дома простирались плодородные поля и пастбища. Как и во многих фермерских усадьбах, большую часть внутреннего двора занимали хозяйственные постройки. Имелся здесь и загон для скота.

Доминик проехал во двор привязать коня, прежде чем попробовать постучаться в дом. В этот момент какой-то пожилой джентльмен в куртке из оленьей шкуры, какие носят в деревне, вышел из конюшни, ведя под уздцы небольшую серебристо-серую кобылу.

– Какая красавица! – вырвалось у Доминика. Пожилой джентльмен вскинул на него глаза. Высокий, седеющий, прямой как палка, он вполне мог быть генералом в отставке.

– Она не только хороша, но еще и умеет вести себя. Ее зовут Мунбим – Лунный Свет. – Он окинул восхищенным взглядом Пегаса. – А у вас, я вижу, хороший вкус в том, что касается лошадей.

– Надеюсь. Да и какой мужчина думает иначе. Доминик покрепче ухватил Пегаса, которому явно не терпелось поближе познакомиться с серебристой кобылой.

Пожилой джентльмен завел кобылу в загон. Обернулся к Доминику. Тот обратил внимание на то, какое у него темное обветренное лицо. Кожа будто годами прожаривалась на солнце.

– Я – Эймс. Вы не меня искали?

На несколько секунд Доминик замер, не зная, как назвать себя. Но нет, собственное имя не подойдет: слишком близко от Уорфилда.

Он спешился.

– Мое имя Максвелл. Я остановился на время в Уорфилде.

– В таком случае вы, должно быть, знакомы с малюткой леди Мэриан. Как она?

– Она давно не малютка. – Доминик привязал Пегаса и подошел к Эймсу. Несколько минут они молча любовались серебристой кобылой, связанные дружеским чувством общности любителей. Доминик не торопился переходить к той теме, которая составляла цель его визита. – Леди Мэриан уже двадцать три года. Вы с ней встречались?

Эймс беззвучно присвистнул.

– Как летит время! Я ее не видел с самой Индии. Наши семьи всегда были добрыми соседями здесь, в Шропшире. Несколько лет назад, после возвращения из Индии, я подумывал навестить Мэриан, но, услышав разговоры о ее душевном расстройстве, решил, что лучше не напоминать ей о том, что произошло тогда. – Он вздохнул. – Какая страшная трагедия… Я все время спрашивал себя, не мог ли я сделать что-нибудь, чтобы предотвратить гибель ее родителей.

– У вас выправка военного человека. Вы находились в Индии в то время, когда погибли лорд и леди Грэм? Эймс мрачно кивнул:

– Грэм разъезжал с парламентской миссией по всей Индии. Я командовал армейским подразделением в Камбее, на севере страны. Это был последний пункт, который посетили Грэмы, прежде чем погибли. Из Камбея они направились в Алвари, резиденцию одного из местных правителей. Там и произошел налет. Дворец сгорел дотла, около ста человек погибли. – Он вздохнул. – Тяжелее всех пришлось брату Грэма – теперешнему лорду Грэму.

– Он тоже путешествовал с их миссией?

В таком случае удивительно, что младшему Грэму удалось спастись.

Эймс покачал головой:

– Нет, он служил под моим началом, в чине майора. Прекрасный был офицер, надо сказать. Говорил на урду, как местный житель. Покойный лорд Грэм включил Камбей в свой маршрут отчасти для того, чтобы повидать брата. До этого они не виделись несколько лет. После той трагедии майор Грэм долго не мог успокоиться. Все повторял, что если бы его брат не приезжал в Камбей, то остался бы жив.

– По крайней мере леди Мэриан выжила. Это должно служить ему утешением.

Лицо Эймса смягчилось.

– Такая бесстрашная малышка. У нее был серый пони, и она носилась по равнинам, как какой-нибудь… афганский бандит. Большинство матерей умерли бы на месте от такого зрелища, но леди Грэм только смеялась и подбадривала ее.

Доминик удивленно вскинул глаза:

– Леди Мэриан умела ездить верхом?! – С трех лет, если верить родителям.

А после того уже никогда… Но в таком случае неудивительно, что ей так понравилось, когда он посадил ее на Пегаса. Вероятно, подсознательно вспомнились счастливые дни детства.

– Мунбим продается? – спросил он, не успев подумать, повинуясь импульсу. – По-моему, это идеальная лошадь для девушки. Я бы хотел подарить ее леди Мэриан.

– Вообще-то я не собирался ее продавать. Но для леди Мэриан… – Эймс смотрел вдаль отсутствующим взглядом. – Когда я думаю об этой девушке, не могу не вспомнить о своей дочери. Йена была на несколько лет старше. Когда Грэмы приехали в Камбей, она взяла на себя роль гида, водила Мэриан по всему лагерю. Мои люди обожали их обеих.

Сердце Доминика забилось чаще.

– У вас есть дочь?

– Была. Она умерла позапрошлой осенью. Похоже, он говорит правду. С другой стороны, возможно, он предпочитает, чтобы посторонние считали его дочь.

умершей, чем душевнобольной.

Доминик заговорил, внимательно глядя на него:

– Я только что побывал в клинике в Блэйднэме. Там одна из пациенток попросила меня передать генералу Эймсу из Холлиуэлл-Гранжа, что муж поместил ее туда против ее воли и что она не сумасшедшая.

Обветренное лицо генерала смертельно побледнело. Доминику показалось, будто он физически ощущает его боль.

– Но это невозможно. Моя дочь умерла. Доминик почувствовал страшную неловкость.

– Извините меня. Вероятно, эта женщина жила где-нибудь по соседству, знала вашу усадьбу и в своем душевном расстройстве вообразила, будто жила именно здесь. Еще раз простите за то, что расстроил вас.

Он повернулся, желая только одного – как можно скорее уехать. Резкий голос генерала остановил его:

– Эта женщина… Как она выглядит?

– Высокая. Темные волосы. Карие глаза. Примерно моего возраста. В клинике ее называют миссис Браун, но доктор сказал, что это вымышленное имя. – Перед мысленным взором Доминика встало это полное отчаяния лицо. Он постарался припомнить каждую мельчайшую деталь. – На подбородке у нее едва заметный шрам. – Он показал, где именно.

Генерал замер. Лицо его окаменело.

– Боже правый! У нее… у Йены был шрам на подбородке… В шесть лет она упала с дерева. Это она. Это она!

Слова эти висели в воздухе бесконечно долго. Он повернулся и ударил кулаком по железным перилам с выражением муки на лице.

– Этот мерзавец сказал мне, что она умерла! Умерла от оспы в мое отсутствие. Что ее пришлось срочно похоронить. Он… он даже показал мне ее могилу на нашем семейном кладбище.

– Так муж инсценировал ее смерть?! – в ужасе воскликнул Доминик.

Эймс с видимым усилием взял себя в руки.

– Джордж Мортон! Чтоб ему гореть в аду!

– Она сказала, что муж отправил ее в клинику потому, что она ему не подчинялась. Не соглашалась с ним. – Доминик вспомнил собственного отца. – Есть люди, которые не терпят, когда им возражают. Возможно, Мортон из таких.

– Но сказать, что она сумасшедшая! Как может человек так ужасно поступить с собственной женой! Она в таком же здравом уме, как и я. Хотя, конечно, живя в сумасшедшем доме, без всякой надежды выйти оттуда, могла повредиться рассудком. – Лицо Эймса еще больше потемнело. – Я с самого начала предупреждал, что Мортон охотится за ее наследством, но она и слушать не хотела. Он злодей, просто Злодей! – На губах генерала появилась улыбка, от которой кровь стыла в жилах. – Перед лицом Господа клянусь, что он заплатит за это. Но сначала я должен забрать Йену домой.

Он круто повернулся и устремился к конюшне. Доминик направился за ним. Бог знает, на что способен этот человек в пылу гнева.