С первого взгляда Джейни подумала, какой это, должно быть, чудесный человек.
- Это имеет огромное значение для будущности страны, - негромко, но веско говорил он, и его внимательно слушали Дж.Г.Берроу и другой маленький лысый человек, сидевшие в удобных креслах по обеим сторонам камина. - Смею вас уверить, что правительственные круги, а также руководители промышленного и финансового мира с неослабным интересом следят за ходом этих переговоров. Между нами говоря, я могу совершенно конфиденциально сообщить вам, что сам президент...
Его глаза встретились с глазами Джейни.
- А, вот и стенографистка. Входите, мисс...
- Уильямс, - подсказала Джейни.
Его глаза были голубые, как пламя спиртовки, и задорно, по-юношески блестели; это, вероятно, тот самый Дж.Уорд Мурхауз, имя которого она должна была знать.
- Карандаш и бумага с вами? Превосходно. Садитесь вот сюда за стол. Мортон, чай со стола можно убрать.
Мортон бесшумно очистил один край стола и выскользнул в дверь с чайным подносом. Джейни присела к столу и разложила карандаши и бумагу.
- Вам бы лучше снять пальто и шляпу, а то они вам будут мешать. Здесь жарко.
В его голосе было что-то теплое, уютное, и говорил он с ней совсем не так, как с мужчинами. Она бы хотела работать у него. Во всяком случае, она была довольна, что пришла сюда.
- Так вот, мистер Берроу, что сейчас совершенно необходимо - это обращение, которое умиротворило бы страсти. Мы должны убедить обе враждующие стороны в важности сотрудничества... Великое слово сотрудничество... Сперва давайте набросаем черновик. Вы, Берроу, вносите ваши соображения с точки зрения организованного труда, а вы, мистер Джонас, с юридической точки зрения... Готовы, мисс Уильямс? Так вот, сперва заголовок: Дж.У.Мурхауз, Консультант по связям с общественностью. Отель "Шорхэм" Вашингтон О.К., 15 января 1916...
Дальше Джейни была слишком поглощена процессом стенографирования, чтобы улавливать смысл продиктованного.
Вернувшись домой поздно вечером, она застала Элис уже в кровати... Элис хотелось спать, но Джейни болтала как сорока о Дж.Г.Берроу, о рабочих волнениях, о Дж.Уорде Мурхаузе и о том, какой он превосходный человек, такой приветливый и обходительный, и у него такие интересные мысли о сотрудничестве труда и капитала, и как он свободно говорит о том, что об этом думает президент, и каково мнение Эндрью Карнеги, и что предпримут по этому поводу Рокфеллеры и мистер Шик и сенатор Лафоллет, и какие у него прелестные голубые, совсем юношеские глаза, и как он мил, и какой у него чайный сервиз, и как он моложав, несмотря на седые волосы, и какой там камин и прибор для коктейля и хрустальные стаканы.
- Ну, Джейни, - зевая, прервала ее Элис, - и быстро же ты в него втюрилась. Ты никогда еще ни о ком так не говорила.
Джейни вспыхнула и обиделась на Элис.
- Ах, Элис, ты ровно ничего не понимаешь... Тебе ничего нельзя рассказывать.
Она быстро разделась и погасила свет. И только в постели она вспомнила, что так и не поужинала. Но она ничего не сказала, зная наперед, что Элис скажет еще какую-нибудь глупость.
На другой день она сдала работу Дж.Г.Берроу и к вечеру, получив деньги, незаметно для себя очутилась перед отелем "Шорхэм". Она хотела уверить себя, что ее привело сюда желание поглазеть на витрины. Его она не встретила, но видела большой блестящий черный лимузин с его монограммой и решила, что это его автомобиль.
Она побрела по улицам до угла против большого просвета между домами, где сносили Арлингтон.
Было ясно и солнечно. Она обошла Лафайет-сквер, Сквозь голые сучья проглядывала статуя Эндрью Джексона на вздыбленном коне.
На скамейках сидели дети с няньками. Какой-то мужчина с седеющей вандейковской бородкой и черным портфелем под мышкой присел было на одну из скамеек, но сейчас же встал и зашагал прочь: должно быть, иностранный дипломат, и Джейни подумала, как чудесно жить в столичном городе, где живут иностранные дипломаты и такие люди, как Дж.Уорд Мурхауз. Она еще раз обошла статую величественного и зеленого Эндрью Джексона на величественно-зеленом вздыбленном коне под рыжеватыми лучами раннего зимнего заката и наконец решительно повернула к отелю "Шорхэм", и так спешила, словно опаздывала на свидание. Она спросила коридорного, где ей найти дежурную стенографистку, и поднялась в указанный номер на втором этаже. Длиннолицая кислоглазая женщина отстукивала что-то на машинке. Не спуская глаз с устланного зеленым ковром холла, который был виден ей через полуоткрытую дверь, Джейни спросила, не нужна ли кому-нибудь в отеле стенографистка. Кислоглазая уставилась на нее.
- Ну знаете, тут не бюро по найму.
- Да, да, но ведь бывают случаи, - пролепетала Джейни, чувствуя, что все вокруг куда-то проваливается.
- Можно мне присесть на минутку?
Кислоглазая продолжала ее разглядывать.
- Постойте, где это я вас раньше видела... Нет, не напоминайте... Вы... Да, вы работали у миссис Робинсон в тот день, когда я брала у нее работу на дом. Видите, я прекрасно вас запомнила.
Стенографистка горько усмехнулась.
- Да, я помню вас, - сказала Джейни, - но я так измучилась в поисках работы.
- Знаю, знаю, - вздохнула кислоглазая.
- Так у вас ничего нет в виду?
- Вот что... я слышала, только что просили прислать стенографистку в номер восьмой... Они меняют их, как... как перчатки, организуют какую-то компанию, концерн, что ли. Так вот, дорогая моя, ступайте прямо туда и снимите шляпу, словно это вас прислали, и начинайте писать, а там уж не прогонят, дорогая моя, даже если и придет другая, там никто долго не выдерживает.
Не отдавая себе отчета в том, что она делает, Джейни чмокнула кислоглазую в щеку и побежала по коридору к номеру восемь, где вчерашний прилизанный человек узнал ее и спросил:
- Стенографистка?
- Да, - ответила Джейни, и через минуту она уже разложила блокнот и карандаши, сняла пальто и шляпу и устроилась за темно-красным полированным столом прямо против потрескивающего камина, и огонь дробился в серебряных графинчиках, кувшинах и чайниках и в черных, идеально начищенных ботинках и в пламенно-голубых глазах Дж.Уорда Мурхауза.
И она была тут и писала под диктовку Дж.Уорда Мурхауза.
К концу дня вошел прилизанный человек и сказал:
- Пора одеваться к обеду, сэр.
А Дж.Уорд Мурхауз что-то проворчал и чертыхнулся. Прилизанный скользнул ближе по мягкому толстому ковру.
- С вашего позволения, сэр. Мисс Розенталь оступилась и сломала ногу. Поскользнулась на льду как раз перед зданием казначейства, сэр.
- А, черт бы ее... Простите, мисс Уильямс. - Он улыбнулся. Джейни взглянула на него понимающими глазами и тоже улыбнулась.
- Вы сделали все, что нужно?
- Мистер Маллиган распорядился отправить ее в больницу, сэр.
- Хорошо... Спуститесь вниз, Мортон, и пошлите ей цветов, выберите получше.
- Слушаю, сэр... Долларов на пять, сэр?
- Не больше чем на два пятьдесят, Мортон, и положите мою карточку.
Мортон исчез. Дж.Уорд Мурхауз в раздумье расхаживал взад и вперед перед камином, словно собираясь продолжать диктовку. Карандаш Джейни выжидательно замер над блокнотом. Наконец Дж.Уорд Мурхауз остановился и поглядел на Джейни.
- Не знаете ли вы кого-нибудь, мисс Уильямс, мне нужна надежная, знающая стенографистка-секретарь, на которую я мог бы положиться... Угораздило эту разиню так не вовремя сломать ногу.
У Джейни закружилась голова.
- Собственно, я сама ищу место в этом роде.
Дж.Уорд Мурхауз не спускал с нее смеющихся голубых глаз.
- А не скажете ли вы, мисс Уильямс, причину вашего ухода с последнего места?
- Почему же. Я сама ушла из фирмы "Дрейфус и Кэрол", вы, может быть, слышали... Мне не нравилась обстановка, которая там создалась. Другое дело, если бы во главе по-прежнему был мистер Кэрол, хотя и мистер Дрейфус был очень к нам внимателен.
