Воительница скрипнула зубами и продолжила путь. Махнула рукой стражам, чтобы те закрывали двери, и быстрым уверенным шагом, не теряя достоинства, бросилась по коридору прочь от тронного зала, ещё долго оглашавшегося громовыми раскатами хохота повелителя-нжуба. Власть накладывает свой неповторимый отпечаток, особенно если в лапы её попалась действительно сильная личность. У всех были свои причуды, но когда нжубом овладевало подобное безудержное веселье, даже ей, непобедимой, становилось страшно...
Хаби вяло ковырял соломинкой влажную глину пола: вот что значит напускная роскошь - нет, чтобы устроить пленникам столь же идеальные, как наверху, условия существования! Ох, опять это слово - существование! М-да, животик можно надорвать от смеха при одном только воспоминании о вечерней перепалке между ним, меджаем, и вечным спутником милой Неджем. А ведь уже прошло неизвестно, сколько времени - сеть, в которую воин был пойман, постепенно разморила его сном, очнулся же Хаби в мерзкой на вид клетушке с глиняным полом и ворохом соломы в углу (свежая - какая умилительная забота! просто заболеть и скончаться! Вот рады были бы некоторые особи...). Всякий, кто наблюдал бы за пленником золотого города со стороны, нашёл бы его отчаявшимся и сломленным. На самом же деле Хаби думал.
Богам не было известно об этом месте, что само по себе странно, учитывая те тысячелетия, что ими были проведены в качестве безраздельных хозяев Чёрной Земли. И в то же время ничего удивительного не было: бессмертные нечасто уделяли внимание мелочам, не мудрено им было целый караван потерять в пустыне, если, конечно, не прилагать умственным усилий к его поиску. Так что, раз о золотом городе каждому богу лично не доложили непосредственно на ухо в индивидуальной беседе, следовательно, они вполне могли прохлопать его, так сказать, ушами. А уж Хаби было прекрасно известно, какого размера сии органы были у некоторых, особенно, в зверином обличии... Итак, про помощь со стороны божественным родственников Ра рассчитывать не приходилось... Да что это такое, в самом деле, неужели он одно-единственное живое существо во всём подземелье?! Куда же тогда отправили царскую обезьяну на пару с мальчишкой? Какое ещё "колесо" упомянул в своём исчерпывающем вопросы монологе жрец в забавной шапочке?..
В раздражении вскочив с корточек, меджай размашистым нетерпеливым шагом приблизился к толстым - в два пальца - прутьям, заменявшим одну стену клетушки. Схватившись в них, сунул нос в сумрак коридора и прислушался. Звук доносился откуда-то снизу (хотя куда ниже? из царства мёртвых, что ли? интересно, Осирис будет польщён, узнав о незаконном вторжении на подвластную территорию?), он отдавался монотонным глухим стуком, как будто тяжёлый молот Пта бухал по деревянной наковальне. То приближаясь, то удаляясь, звук немедленно осел зудом на зубах, так что Хаби пару раз с неподражаемой миной причмокнул губами, точно распробовал новое ощущение на вкус. Он у стука оказался так себе, практически на такой же высоте, с каковой и раздавался. "Если это и есть колесо, то он наверняка с острыми углами", - подумал меджай и, в сомнениях, что бы звук мог ему напоминать, заменил нос на ухо, предусмотрительно оттопыренное пальцем. Странно, определённо не сладостная мелодия, но неужели нельзя придумать более подходящего сравнения?!.. Вдобавок какая-то подозрительная примесь незаметно сплелась в повторяющийся стук. Вьётся из-за плеча, дразнит, отвлекая внимание от основного звука...
-О матерь Нут! - хрипло выдавил меджай, настороженно оглядываясь на ставший таким родным соломенный ворох. - Боги сюда явно не заглядывали! Как всегда все кокосы сыплются мне на голову... Ох, ты!
Мягкая, податливая глина, так похожая на ту, с которой боги часто играли в кузнице мастера на все руки Пта, бугрилась и некрасиво лопалась под натиском мясистых вытянутых субстанций. Осклизлые, слепые, эти отростки скорее принадлежали какому-нибудь жуткому чудовищу, одному из тех, которых в шутку или из вредности лепил не глядя злобный Сетх. Они вполне могли бы заменять ему конечности, каковыми существо захватывало бы и тащило в ужасную клыкастую пасть несчастную жертву - сытную добычу. И Хаби с трепетом, граничащим со священным, ожидал, когда морда чудовища в свою очередь возникнет в и без того тесной клетушке. Но она никак не показывалась, зато настойчиво ощупывали пространство вокруг противные отростки, явно озабоченные поисками чего-то... или кого-то... Меджай сглотнул, встряхнул волосами, отгоняя наваждение, и осторожно ступил навстречу одной из конечностей. Он ступал медленно и без резких движений. А когда одна из конечностей, замерев на мгновение, видимо, ощутив близкое присутствие жертвы, жадно подалась вперёд, Хаби осталось лишь отступить на шаг. Отросток слепо ткнулся в один из прутьев, судорожно обвился вокруг него и дёрнул, вывернув почти с корнем.
-Ого! - не удержался меджай от восклицания. - Ах ты, прелесть моя осклизлая! Вот видишь, хоть какая-то от тебя польза! С другой стороны, наглядная демонстрация того, что было бы со мной, окажись я на месте...
Повторить удачный манёвр так и не удалось, как Хаби не старался. Оставалось тоскливо озираться на выломанный прут и тяжко вздыхать в бессильной зависти к мумиям - вот кто просто предназначен без труда протискиваться в узкую для взрослого мужчины щель. Мысли плавно перетекли в сторону чувствительного настроения, вспомнилась Неджем и её узкая талия, которую так приятно было обвивать рукой. Как бесплатное, пусть и абсолютно лишнее, приложение на ум тут же заявился навязчивый царский писец, что послужило добрым чаном холодной воды, выплеснутым на темечко. И тогда пришли невесёлые думы о том, что голыми руками с мерзкой тварью не справиться...
-Стоишь? - буднично и, как показалось Хаби, несколько сочувственно осведомилась темнота у спины воина.
-Прыгаю! - откликнулся меджай, совершая очередной головокружительный кульбит, и как раз оказался возле прутьев. Порывисто просунул руку в образовавшееся отверстие в решётке: - Меч!
-А где пожалуйста? - без намёка на обиду протянула темнота, но оружие выделила. Правда, не более того.
Впрочем, ободрённый приятной тяжестью рукоятки, обёрнутой потёртой шкурой, Хаби не ожидал большего. На какое-то время в темнице исчезли всякие звуки, кроме упоённого свиста клинка и шипения густой зеленоватой слизи, вытекавшей из отсечённых отростков и, судя по всему, заменявшей невидимой твари кровь. Ситуация в клетушке диаметрально поменялась на противоположную и стала похожа на позорное избиение провинившегося крестьянина отрядом сборщиков налогов. Дёргаясь и бессмысленно копошась, едва ли не до самой глины порубленные конечности, наконец, втянулись обратно, оставив на прощание многочисленные круглые лунки в сыром полу. Меджай провернул пару раз клинок в ладони, подбросил его в воздух, поймал на лету и передал непосредственно владельцу: "Сойдёт". Высокий тёмнокожий страж из числа тех, что сопровождали появление жреца в шапочке, удосужился отпереть замок и протиснулся в узкую дверь, на ходу оглядывая поле сражения. Меч он принял с неподражаемым выражением лица, относящимся к противной слизи, стекающей по клинку ему на руку, как будто ему доверили подержать протухший кусок падали. Сморщив нос, воин осторожно приткнул меч к стене и стряхнул заляпанную кисть.
-Ой, - порывисто положил руку на сердце Хаби, - эта тварь даже твоё оружие испортила! Ах, она такая нехорошая мерзость, ай-яй-яй... Ты, я смотрю, не удивился её появлению? Вы знакомы?
-Не то чтобы лично... - как ни в чём не бывало прогудел страж, с недовольством разглядывая проделанную в решётке дыру и отогнутый под немыслимым углом прут. - В нашем деле даже не знаешь порой, что лучше. Всякое тут ползает, за всем не уследишь. Тем более, когда это самое неизвестное делает за тебя твою работу, лишая необходимости проводить казнь или решать, каким иным способом пристроить пленника.
-Прекрасная у вас тут атмосфера, душевная, я бы сказал! - Хаби блаженно растянулся на родном ворохе соломы, лишь самую малость подпорченном брызгами зеленоватой слизи. - Нечасто тюремщики сами заходят на огонёк к узникам, чтобы проверить, не понадобился ли тому меч.
