Яхмос не заметил, как ступил за порог собственных покоев. Он очнулся от непривычного чувства неудобства, причину которого понял тут же, едва вернулся в реальность: в помещении царила полнейшая мгла, если не считать маленькой чашки с горящим маслом, каким-то нерадивым слугой задвинутая в самый угол комнаты, ближе к выходу на балкон. "Опять криворукий? - со смешком шевельнул губами фараон. - Хоть в слугах Истнофрет разбирается безошибочно: как точно отметила главный недостаток несчастного!.. Что ж, даже живому богу приходится делать всё самому", - здраво рассудил Яхмос и направил стопы к единственному источнику света в помещении. Усмехнувшись про себя отсутствию - пока что! - ставшего уже естественным фоном ночи хохота чёрного колдуна, фараон нагнулся за чашкой и... К чести его как воина надо сказать, что краем глаза Владыка Двух Земель всё же заметил тень, метнувшуюся к нему от противоположной стены. Однако оно было столь стремительным, не предназначенным для человеческого зрения, что более ничего не открылось тогда Яхмосу. Скользящее движение в воздухе - свист - и затылок раскалывается от невыносимой боли, точно от оглушительного удара булавой! Помещение мгновенно осветилось ярче солнечного света разноцветными искрами, и стена, описав неровный круг, погребла Владыку под собой...
На следующее утро всю Та-Кемет потрясло ужасное известие: фараон, жив-здрав-невредим, лишился рассудка. Глубоким вечером его вестники пригласили во дворец великого жреца, Эхнамона, объявив, что Владыка желает повести с ним беседу. Однако не успела Нут украсить брюхо своё сверкающими детьми-звёздами, как внезапно фараон вскочил с кресла и с мечом в руке набросился на собеседника, едва не снеся тому голову. Это было страшное событие, которое жрецы Амон-Ра истолковали как кару за то, что не уберегли Хетепт, верховную жрицу Храма Рен, и, более того, до сих пор не нашли ей замену. Народу было обещано, что будет сделано всё возможное, чтобы излечить фараона от тяжкого недуга, а до той поры священным государством Чёрной Земли будет управлять его великая жена, царица Истнофрет, регентом при которой был назначен царский брат, Эйе. Вот когда люди возблагодарили богов за то, что младший сын почившего фараона, отца Яхмоса, так и не стал великим жрецом Амон-Ра.
Первое, о чём повелела божественная супруга Яхмоса, было посвятить в верховные жрицы Храма Рен одну из послушниц Амона-Ра. И восславил скорбящий народ та-кеметский её имя, ибо только так могла царица отвести от детей своих гнев богов, так немилосердно лишивших их священного сына Хора, Яхмоса...
* * *
"- ...и это такая неожиданность для меня, что прямо уж не знаю, чем тебя угощать! Нет, клянусь престарелым Ра, какая честь принимать в нашем мрачном жилище самого Отца Истины! Пришёл за Маат? Что, неужели впервые за последние три сотни лет решил пригласить законную супругу мирно посидеть за кувшинчиком вина в наосе собственного храма? Или я что-то пропустила, и у вас годовщина свадьбы?
-Что это ты так веселишься, Великая Мать? - в тон ей откликнулся мудрец, бесцеремонно обходя вставшую на пороге залы хозяйку и усаживаясь - какое совпадение! - в её любимое кресло. - Или это я что-то пропустил, и Бастет поставила синяк где-то ещё? Или, скажем так, опухоль? Голова не кружится?
-Ты явился, чтобы справится о моём здоровье? - тут же оскалилась известная склочница. - Только дай мне повод узнать твоё истинное имя, мы ещё посмотрим, у кого из нас и где конкретно вскочит опухоль... - скрестив руки, Исида прекрасной статуей самой себе выросла перед улыбающимся богом и посмотрела на него свысока, словно проникала в самую суть мудреца чёрными, как первозданный Хаос, глазами. Однако, что бы не говорили о Великой волшебнице в божественном семействе, она обладала поистине железной хваткой, непревзойдённой хитростью, которой так славятся настоящие женщины и в особенности матери, и умением останавливаться в выгодный для себя момент. Словом, невозможно было не признать, что Исида обладала своими многочисленными титулами не из-за страха и уважения перед ней как богиней, но по непререкаемым заслугам. Который, впрочем, с такой же лёгкостью можно было причислить и к её недостаткам.
-Кажется, ты как-то недавно обещала меня угостить отменным вином из виноградников, которые выращивают на священных Полях Иару? - мимолётное мгновение - и перед Великой Матерью восседал обыкновенный по меркам смертных родственник, прибывший погостить к гостеприимной хозяйке. Исида усмехнулась:
-Ну да, как раз недавно: около тысячи лет назад, как услужливо подсказывает мне память! Ты тогда ещё только-только познакомился с Маат и как мальчик шастал в царство мёртвых встречать её у ворот. Помнится, тогда ты всерьёз и надолго разругался с Акером. Помнишь, как ты говорил: "И не подумаю отойти от ворот! Какая мне разница, кто там идёт на суд к Осирису? Ему-то уже всё равно, он умер, а у меня вся жизнь впереди! Может, я решил женится?.." И ведь вправду, женился! Про меня и думать забыл, что уж там говорить о вине...
-Какое тебе вино, Великая Мать? Тебе же не положено! Только о тебе и заботился!
-Льстивый ты павиан, - укоризненно покачала головой Исида, - никак не отучу тебя врать мне, - она хлопнула в ладоши, и посреди уютной залы, в обилии украшенной тончайшими тканями местного, так сказать, производства, материализовался призрачный человек в одной набедренной повязке и завитом парике, в которых, видимо, и был похоронен. Он с поклоном поставил на круглую столешницу перед богами поднос и так же неслышно испарился. Великая волшебница с улыбкой хозяйственной жены и матери и с неторопливостью анаконды, которая уже заполучила добычу и теперь наслаждалась предобеденной игрой с ней же, разлила по золотым кубкам искрящийся чёрный напиток и выпрямилась в своём кресле. - Лучше расскажи, что тебя привело ко мне, мудрец?
-Ну, не такой я и мудрец, раз всё-таки явился и даже согласился выпить обещанного вина...
-Ты хочешь о чём-то попросить? - подалась вперёд Великая Мать, и глаза её алчно сверкнули. Джехути едва удержался от того чтобы отшатнуться и предпочёл взирать на Исиду искоса, чтобы окончательно не убедиться в безумности своего прихода. Богиня намеренно не придала значения его виду: - Я могу помочь тебе, и сделаю это не столько с удовольствием, сколько с интересом, ибо ты впервые обращаешься ко мне за помощью... Но ты должен знать, что я мать и мне надо ещё сына на ноги поднимать, так что бесплатно никому услуг не оказываю. Помнится, ты ведь и сам когда-то говорил, что бескорыстно только наши статуи принимают подношения от верующих, а могли бы они оторвать руки от туловища - и они бы требовали добавки...
-Да уж, дверью я действительно не ошибся, - пробурчал себе под нос Джехути и пригубил подземного напитка. Воистину, весьма неплохое вино делают в царстве мёртвых! Как бы не захотелось здесь остаться навеки!..
-Так что ты хочешь? Говори, я сгораю от нетерпения!
-Погоди, не догорай, ты мне ещё пригодишься, - вяло отшутился мудрец. Пристальный взгляд и упорное нежелание замечать явные насмешки в Исиде его не только раздражало, но и в большей мере настораживало. - В общем, Исида, дорогая, мне нужна одна душа...
-Скучно без молчаливого покорного слуги, Джехути? Я удивляюсь, как ты раньше не прибежал...
-Можешь оставить себе своих рабов - я предпочитаю общение с материальными существами. И я не просил тебя высказывать своё мнение, ещё не хватало мне с твоими мыслями спорить! - грозно рыкнул Джехути.
-Извини, - покорно склонила голову Великая Лгунья - она даже такими словами готова была бросаться ради собственной выгоды! - Я не имела права тебя судить: смертные, они такие увлекательные, что просто невозможно устоять против их чар. Они как мотыльки: красивы, но недолговечны и оттого притягательны!
-Если ты всё высказала, то можешь не переживать, к Осирису закладывать твои земные похождения я не побегу, - хмуро проворчал мудрец. - Я вообще не за этим сюда пришёл, как, наверное, снова услужливо подсказывает тебе память... Так вот, - он заметил наконец-то злые искорки в глазах Исиды и несколько расслабился, - мне нужно вернуть жизнь одному человеку. Воину. Громиле, который входил в шайку разбойников пустыни. Он погиб недавно.
