— Если не ошибаюсь. Ее величество собственной персоной. — Тодд Уилкинз слегка толкнул Лиз локтем, указав на вход в школьный спортзал.

Элизабет искала главами сестру среди пришедших на танцевальных конкурс школы. До начала оставалось несколько минут, а Джессики, ее сестры-близняшки, все не было. Она ухе стала беспокоиться, хотя знала, что Джес вечно всюду опаздывает. Ну слава Богу, вот я она. У Лиз вырвался вздох облегчения.

— Все-таки интересно, где она была? — спросила она Тодда.

— Не думай ты об этом, Лиз, — пожал плечами Тодд. — Ты же знаешь, Джессика любит, чтобы ее ждали, бросались навстречу, восхищались.

— Не преувеличивай, Тодд, — вступилась за сестру Элизабет, хотя знала, что слова Тодда не так уж далеки от истины. Джессика не расстраивалась, когда опаздывала, говорила, все равно праздник без нее не начнется. Вот и сегодня пришла позже всех.

Джессику тут же окружили подруги и многочисленные поклонники.

— Что из того, что Джессика любит быть в центре внимания? — продолжала Элизабет. — Ее ведь избрали королевой семестра, ты знаешь, а Ее величеству положены привилегии. Главное, что она никому не делает ничего плохого.

— Разве только королю, — ехидно заметил Тодд.

Немного позади Джессики стоял в одиночестве Уинстон Эгберт — король школьного семестра и кавалер Джессики на сегодняшний вечер. Элизабет хотелось как-то оправдать сестру, но она прикусила язык, чтобы не вызвать новых обвинений в ее адрес. Джес была единственной тучкой, омрачающей ее отношения с Тоддом. Он никак не мог простить Джессике той давней истории, когда они с Лиз чуть не расстались из-за нее. Элизабет знала, как сестре не хотелось весь вечер быть привязанной к Уинстону: целый день она надоедала ей вздохами и стенаниями.

Согласно школьной традиции королеве полагалось быть на вечерах рядом с королем весь семестр. У Джессики была одна возможность уклониться от этой нудной обязанности — расстаться с короной, а вместе с ней и с королевскими почестями.

«Ты не подумай, я в общем-то неплохо отношусь к Уинстону», — объясняла она сестре. Да и кто в школе мог плохо к нему относиться? Правда, он был неловок и не первый красавец, но за словом в карман не лез, сыпал шутками, и с ним было всегда интересно. Но, к сожалению, Джессика вздыхала не о нем. Он не был Брюсом Пэтменом, ради которого она пошла на все, чтобы завоевать титул королевы. А Брюс до сих пор как бы избегал ее, что очень мучило Джес. Ни один юноша, кроме Тодда, не мог устоять перед ее обаянием. И она втайне надеялась, что и Брюс в конце концов не будет исключением. Но терпению ее приходил конец. Она уже года два была влюблена в Брюса. Красивый, обаятельный, он к тому же принадлежал к одной из самых богатых и влиятельных семей Ласковой Долины, что еще больше увеличивало его привлекательность в глазах Джес. Словно ей на зло, Брюс ухаживал по очереди за всеми старшеклассницами школы, только не за ней. Джес страдала, злилась и ни о ком другом не могла думать.

Джессика весело болтала с Карой Уокер в окружении подруг из клуба «Пи Бета Альфа», когда к ним подошел Уинстон, не отрывающий восхищенных глаз от своей королевы. Одетая в голубое облегающее платье, гармонирующее с лосинами, Джессика была потрясающе хороша. Короткое платье и лосины подчеркивали стройность ее ног, а аквамариновые глаза сегодня отливали небесной синевой. Стоявшая у противоположной стены Элизабет в своих модных, но вполне обычных брюках соломенного цвета, светло-коричневой, с глубоким вырезом кофточке тоже любовалась сестрой. Белокурые, красивые чисто американской красотой, сестры были похожи друг на друга как две капли воды. Но Элизабет иногда завидовала более яркой внешности Джессики.

Спортзал был набит танцующими парами. Ритм задавал ансамбль «Друиды». В Ласковой Долине любили их бешеные ритмы и песни собственного сочинения. Дана Ларсон как раз пела последний хит «Я нашла свой дай». «Блаженство достижимо, если рядом любимый», — нежно звучал ее голос. И Элизабет подумала: «Уж если кому оно и достижимо, так это Дане — вокруг нее столько поклонников, восхищенных ее стройной фигурой, необычной прической коротко стриженных светлых волос и обворожительным голосом; ей остается только сделать выбор».

— Тодд, знаешь кто этот парень? — спросила Элизабет, указав на высокого молодого человека лет двадцати пяти, стоявшего у стены, возле рядов откидных стульев. На нем были красные кожаные брюки, белая рубашка и тонкий узкий галстук в тон брюк, свободно повязанный вокруг шеи. Он не отрываясь смотрел на сцену, явно любуясь Даной.

— Нет, никогда его раньше не видел, — ответил Тодд. — Может, это новый друг мисс Дальтон?

— Не думаю. С тех пор как мы здесь, он к ней ни разу не подошел. Красавчик, правда? Интересно, кто это?

— Я уверен, твой репортерский нюх не подведет, и мы к концу вечера будем это знать. Пойдем пожелаем Джес успеха. Ведь у нее сегодня будут серьезные противники.

— Правда? Кто же это? — спросила Элизабет. Тодд кивнул на свои ноги:

— Эти ноги созданы для танцев. Да и моя партнерша может тем же похвастаться. Я где-то слышал, что у близнецов и таланты одинаковые.

— Как ты успел заметить, мы с Джессикой кое в чем сильно отличаемся. Но если мы хотим сказать Джес несколько слов, надо спешить: конкурс вот-вот начнется.

Джессика издали увидела сестру, и лицо ее озарилось яркой улыбкой.

— Привет, Лиз, — сказала она. — Ты как тут, не скучаешь?

— А разве я когда скучаю на вечерах? — вопросом на вопрос ответила Элизабет и повернулась к Уинстону.

— Ты готов к конкурсу, Уин?

— Что за вопрос? — хмыкнул тот, неуклюже переступив с ноги на ногу. — Мы еще и после конкурса потанцуем, правда, Джессика?

Услыхав свое имя, Джессика, блуждавшая взглядом по залу, рассеянно ответила Уинстону:

— Да, конечно, Уин. Как скажете. Ваше величество, — и, обратившись к Элизабет с Тоддом, добавила:

— А Брюса Пэтмена вы случайно не видели?

— Случайно видели, — отозвался Тодд. — Возле задних рядов, окружен целой оравой девиц, жаждущих хоть пальцем до него дотронуться. А тебе он зачем?