– Но в травмпункте ничего не нашли и меня направили в больницу Кировского завода к ухогорлоносу. А ухогорлонос послал к хирургу. Хирург считает, что повреждено горло, но у него для осмотра горла нету оптики. А ухогорлонос считает, что поврежден пищевод, но у него нет аппаратуры для осмотра пищевода…

Заведующая нетерпеливо поерзывает на стуле и перебивает:

– Ну, так что же вы хотите от меня?

Я поднимаю на заведующую глаза:

– Понимаете, мне нужно сделать рентген. Но в больнице рентген на ремонте. Я знаю, талон должен давать участковый врач. Но мой участковый заболел. И мне сказали, что талон можете дать вы…

Заведующая нахмуривается:

– Это кто же вам такое сказал?

Чтобы не подводить регистраторшу, я пускаюсь на хитрость:

– Да вообще-то никто… Это я сам догадался… – И, немного подумав, уточняю. – Посоветовали в очереди…

Заведующая нахмуривается еще больше и вдруг отрезает:

– У меня талонов нет. Понимаете, нет. – И, давая понять, что разговор окончен, возвращает мне карточку обратно, даже в нее и не заглянув. И голос точно такой же, как у регистраторши. Но не той, что выписывала дубликат. А той, что вспоминала русский язык.

Я продолжаю стоять на месте и говорю:

– А что же мне теперь делать?

Заведующая сжимает губы, но видя, что я все так и не ухожу, вдруг меняет тактику. Голос ее неожиданно становится мягким и доброжелательным:

– Знаете, что я вам посоветую? Сходите в двадцать первый кабинет… там должны дать… у них есть.

Я говорю:

– Но ведь там же очередь…

Заведующая улыбается:

– Ничего страшного… скажите, что вы у меня уже были.

Я выхожу из кабинета и иду в другой конец коридора. Ей-то, конечно, ничего страшного. Но ведь они же мне не поверят. Написала бы записку. Или сходила бы вместе со мной. Плохо, что не рядом. Так бы все видели.

В 21-й кабинет толпа еще длиннее, чем в 34-й. И под цифрой кабинета вывеска: «Зам. заведующей». Здесь уже не только старухи. Дождавшись, пока пойдет мужик, я вместе с ним прохожу. В очереди уже было ощериваются, но я даже не объясняю. А только бросаю:

– Мне на минуту.

Зам. заведующей – женщина с кудельками седых волос и со старушичьим гребнем. Но еще довольно шустрая. В руке у нее что-то вроде клизмы. Наверно, мерить давление.

Я говорю:

– Понимаете. Я уже был в тридцать четвертом кабинете. У заведующей. И она меня послала к вам. Я месяц тому назад ел рыбу…

Зам. заведующей меня перебивает:

– Какую еще рыбу?!

Я говорю:

– Балык ставриды.

Зам. заведующей поднимает на меня очки.

Я говорю:

– Мне нужен талон на рентген. Понимаете, мне бы дала участковый, но она заболела…

Зам. заведующей снимает очки и смотрит на меня без очков:

– Ну, а при чем тут я?

– Заведующая сказала, что талон может быть у вас. А у нее уже нет.

Зам. заведующей задумывается и подзывает к себе медсестру. Медсестра что-то промывает в раковине. Какие-то склянки.

Зам. заведующей к ней поворачивается:

– Ну-ка, сходи в тридцать четвертый. И скажи, что никаких талонов нет. Еще чего придумали! – И недовольно отворачивается.

На стуле сидит мужик, с которым я вместе вошел. Мужик снимает пиджак и закатывает рукав. Медсестра вытирает полотенцем руки и, тоже недовольная, выходит со мной в коридор. Народу в коридоре прибавилось, и очередь в 34-й кабинет уже загнулась на лестничную клетку.

Сначала входит медсестра, а вслед за медсестрой и я. На стуле сидит старуха. Заведующая снова видит меня и морщится.

Медсестра называет заведующую по имени-отчеству и говорит, что у зам. заведующей талонов нет. Еще раз окидывает меня недружелюбным взглядом и уходит. Я стою перед заведующей и смотрю на старуху. Старуха сидит на стуле и смотрит на заведующую.

Заведующая еще раз морщится и тяжело вздыхает. Ей что-то надо со мной делать. Кажется, придумала.– Ну, хорошо, – говорит заведующая, и тон ее снова делается доверительным, – сходите к Тихомирову. В шестой кабинет. Я думаю, он пойдет вам навстречу. Сходите-сходите. Пока он еще не ушел.

Я смотрю на часы. Уже без пятнадцати шесть. Спустившись на первый этаж, я нахожу шестой кабинет. Под номером кабинета табличка. «Зам. главного врача по лечебной части». На первом этаже тишина. Никого народу. Рядом бухгалтерия. Плановый отдел. Туалет. Где-то стучит машинистка. Я нажимаю на дверь и, слегка потарабанив, просовываю голову:

– Можно?

За столом в позе мыслителя сидит зам. главного врача. Почти мой ровесник. Ну, может, чуть постарше. Если бы я не знал, что этот человек врач, то я бы его принял за руководителя спортивной делегации.

– Подождите, я занят. – Зам. главного врача окидывает меня беглым взглядом и, уперевшись кулаками о стекло, опускает глаза.

Я говорю:

– Извините. – И, повернувшись, возвращаюсь в коридор. Облокачиваюсь на подоконник и жду.

На стене висит плакат. На плакате нарисована змея. Горло змеи сжимают здоровенные пальцы. Я думал, что «зеленый змий», но, оказывается, венерические заболевания. А карающая рука – профилактика и гигиена. А внизу две картинки. И надпись: 90 процентов венерических заболеваний – результат случайных знакомств. На одной картинке наросована пляшущая женщина. И вместе с ней ее ухажер. И тоже пляшет. На столе бутылка и закусон. Через несколько дней кто-то из них пойдет в диспансер. А на картинке рядом радостные муж и жена. Держат за руку мальчишку. Те, что плясали, маятся теперь в диспансере. А эти поедут на прогулку за город.

Дверь в шестой кабинет открывается, и товарищ Тихомиров приглашает меня зайти. Снова садится за стол и скрещивает перед собой ладони. И только после этого поворачивает голову:

– Я вас слушаю.

Я говорю:

– Понимаете, месяц тому назад я ел рыбу и повредил горло. Но в травмпункте у меня ничего не нашли. А все равно болит. В институте ухогорлоноса меня направили в больницу Кировского завода. И там смотрел ларинголог. И сказал, что мне нужно к хирургу. А хирург опять послал к ларингологу. А ларинголог уже не принимает. Там у них по неделям. Неделя больница Кировского завода, а на следующей – больница Мечникова…

Товарищ Тихомиров меня перебивает:

– А что вы хотите от меня?– Мне нужно сделать рентген, – улыбаюсь я товарищу Тихомирову, – но у них рентген на ремонте. Значит, в районной поликлинике. А участковый заболел. Не могли бы вы мне дать талон? Или как-то без талона. Все-таки уже целый месяц. Опасно.

Товарищ Тихомиров разжимает ладони и складывает их стоймя, кверху пальцами:

– Хорошо. Идите в рентгеновский кабинет и скажите, что я разрешил вас принять без талона.

Товарищ Тихомиров доволен. Другой бы на его месте даже не отреагировал, а он не такой. Раз человеку надо, значит, надо. Но я все еще стою.

– Так как же, ведь они…

– Идите-идите. Рентгеновский кабинет в подвале.

Все. Разговор окончен. Товарищ Тихомиров опять опускает глаза и задумывается. О чем-то своем. Я выхожу из шестого кабинета и снова оказываюсь на лестнице. Возле ступенек указатель. Стрелка показывает, что на рентген надо идти вниз. Возле рентгеновского кабинета горит красная лампочка. И никого нет. А я думал, толпа. Странно. Почему же тогда нет талонов? Я сажусь на скамейку и жду.

Но никто не выходит. Все так же горит красная лампочка. Можно, конечно, войти, но вдруг снимают. И все засветится.

По ступенькам кто-то спускается. В белом халате. Наверно, сестра. И, не обращая внимания на красную лампочку, открывает дверь и входит. Чего ж я тогда сижу? Я вхожу вслед за ней и натыкаюсь на женщину. Тоже, наверно, сестра. А та, что вошла, уже сидит на стуле. Наверно, пришла в гости. Наверху ходят друг к другу заведующие. А в подвале – сестры.

– Вам чего? – не совсем вежливо обращается ко мне сестра, та, что хозяйка. И та, что в гостях, тоже поворачивается. Обе примерно одного возраста. Лет по двадцать пять. (А где же врач?)

Я говорю:

– Мне нужно сделать рентген. Понимаете? Месяц тому назад…